Арлин Джеймс - Сердца пятерых

— Потому что в девятнадцать я не знал, когда пора остановиться, — сказал он, понизив голос. — Вот тогда-то Грейс и заработала Чэза.

— О! — Она откинула волосы с лица. — Но я не Грейс.

— Конечно. Но дело совсем не в этом.

— Объясни, в чем.

— В том, чтобы не повторить ту же самую ошибку, — сказал он.

— То есть?

— То есть… Я, честно говоря, пока не понял, к чему мы идем, Мэтти, но не к постели… пока.

Она отвела рукой волосы от лица и сказала:

— Оррен, не хочешь ли ты сказать, что не будешь заниматься со мной любовью до тех пор, пока не женишься на мне?

Он заморгал, переминаясь с ноги на ногу и открыв рот. Но не произнес ни звука. Наконец остановился как вкопанный и уставился на нее.

— В общем… я бы так и сказал, если бы осмелился произнести. Послушай, я уже объяснил тебе, что происходит. Ты меня пугаешь… до смерти.

Она засмеялась:

— Ты такой симпатичный, когда смущаешься.

Взявшись за руки, они медленно пошли к дому.

— Послушай, — осторожно сказала Мэтти, повернув к нему голову. — Когда пойдешь забирать объявление, почему бы тебе заодно не прихватить и молотки?

— Ладно, — хмыкнул он. — Что-то говорит мне, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.

— Я прослежу, чтобы Кэнди поспала днем. И посуду вымою. А потом поеду домой.

— Пожалуй, так будет лучше, — кивнул он. — Ты только посмотри на нас. Полное согласие, — поддразнил он.

Она оставила его стоять в гараже, а сама пошла в дом.

Джин Мэри стояла у кухонного стола. Лицо ее было серьезным. Мэтти попыталась приглушить свою радость, подозревая, что девочка думает о чем-то серьезном, но голос ее прозвучал весело, почти мечтательно, когда она спросила, не надо ли ей чего-нибудь. Джин Мэри только покачала головой.

— Кэнди Сью легла? — спросила Мэтти.

— Она уже уснула. Наверное, устала оттого, что была с тобой все утро.

Мэтти явственно услышала раздражение в голосе Джин Мэри.

— Рыжик, это…

— Не называй меня так! — воскликнула Джин Мэри. — Так меня может называть только папа, а не ты!

— Хорошо, — мягко сказала Мэтти. — Прошу прощения, если я превысила свои права.

Джин Мэри пожала плечами и вышла в гостиную, где рухнула на диван. Чэз и Янси смотрели телевизор. Джин Мэри обхватила Янси рукой за шею и устремила взгляд на экран, что-то пробормотав сквозь зубы. Янси с удивлением взглянула на нее и снова перевела взгляд на экран. Там, должно быть, происходило что-то забавное, потому что они все вдруг засмеялись. Мэтти пожала плечами и подошла к мойке. Вскоре она уже смотрела в кухонное окно, не сводя взгляда с Оррена.

Сбросив рубашку, тот выкапывал лопатой столбики. Она не могла не думать о том, какой он красивый и мужественный. Мэтти улыбнулась. Странная штука эта жизнь! Иногда она была невыносимой, но иногда… иногда она вызывала у человека желание петь. Она вспомнила, как и ее мама, и Эми иногда пели на кухне. Это вселяло в Мэтти… надежду. И теперь она знала, почему. Она начала мурлыкать, а потом и не заметила, как запела, и мытье посуды еще никогда не казалось ей таким приятным занятием.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Смех донесся до него сквозь сон. Легкий и нежный, он наполнил его радостью и ожиданием. Яркий блестящий свет счастливого будущего ослепил его. Он видел лишь очертания маленькой изящной фигурки и свечение вокруг нее. Мэтти… Прямодушная, организованная, любящая Мэтти. Он протянул к ней руки. Во всяком случае, ему казалось, что он это сделал. Почему-то его руки весили целую тонну, и шевелить ими было почти невозможно. Наверное, Мэтти испытывала те же проблемы, потому что она неожиданно заплакала. Запаниковав, он сделал нечеловеческое усилие… и сел в постели, моргая от яркого света, пробивающегося в его комнату из коридора.

— Мэтти?

— Па-а-апа!

Крошечные ножки протопали по полу, потом маленький комочек кинулся к нему. Оррен спустил ноги с кровати как раз вовремя, чтобы подхватить малышку.

— Янси? Ч… — Он прокашлялся. — Что случилось, милая?

Маленькая ручонка обвила его шею. Мокрая мордашка прижалась к его лицу.

— Я хочу к мамочке! А-а-а! — Ее рыдания разрывали ему сердце, хотя он не мог понять их причины.

Ошеломленный и недоумевающий, Оррен безуспешно похлопывал ее по спинке.

— Янси? О чем ты, дорогая? Тебе приснилось что-то страшное? В чем дело?

Янси Кей свернулась комочком на его коленях, засунула пальчик в рот и залепетала сквозь слезы:

— Хо-чу-у-у к ма-а-а-ме-е-е!

Оррен тряхнул головой, надеясь прийти в себя, потом потянулся, чтобы включить настольную лампу. Янси подняла на него заплаканное личико. Он откинул волосы с ее лица и принялся ее успокаивать, собираясь с мыслями. Постепенно Янси стихла. Оррен протянул руку и осторожно вынул ее пальчик изо рта.

— Ну вот. А теперь расскажи папе, что случилось.

Она прижалась щечкой к его груди и сказала тоненьким трогательным голоском:

— Хочу к маме.

Оррен был в шоке.

— К кому ты хочешь?

— К маме. К моей маме.

На мгновение Оррен потерял дар речи. Наконец он услышал, как его собственный голос произнес:

— Янси, да разве ты помнишь свою маму?

Ее светло-голубые глаза стали огромными на маленьком личике. Она снова засунула пальчик в рот и медленно кивнула головой.

Оррен вглядывался в нее в косом свете лампы, которую он называл теперь лампой Мэтти из-за уникального абажура. Мэтти! Ему снилась Мэтти. Опять. Но что-то говорило ему, что пока он не должен думать о ней. Он провел рукой по лицу.

— Расскажи-ка мне, малышка, что ты помнишь о маме?

Янси вынула пальчик изо рта и начала делиться своими воспоминаниями:

— Мама большая и красивая. У нее золотые волосики. И она пахнет хорошо. И она трогает твою голову красными ноготками. И она шепчет… — Янси перешла на шепот: — «Не надо будить папу. Тш! Тш!» И она делает на твоем лице красные губки.

Оррен улыбнулся. Да, Грейс всегда пользовалась помадой и лаком для ногтей. Не так много запомнилось малышке. Он задумался на мгновение.

— Янси, а почему ты вдруг вспомнила?

Она дернула плечиком.

— Я не знаю.

Он вздохнул. Почему сейчас? Он всегда говорил детям, что, когда мама им очень понадобится, она приедет к ним. Но это было не так. За два с лишним года, прошедшие с момента ухода Грейс, она давала о себе знать всего три раза, не считая полудюжины открыток, которые прислала детям. Он понятия не имел, где она сейчас, но полагал, что всегда мог связаться с ее родней со стороны мужа, Флаттами, и оставить сообщение для нее. Грейс не преминула сообщить Оррену о том, что вышла замуж за Сонни — того человека, с которым она сбежала, — во время проведения национальной финальной встречи по родео в Лас-Вегасе в тот первый год. Ему это было безразлично. Он бы скорее стал есть землю, чем увиделся с ней, но он давным-давно дал себе зарок, что его отношение к бывшей жене и ее измене не повлияет на благополучие детей. Оррен взглянул на маленькое личико Янси. Она пристально смотрела теперь на него своими голубыми глазами, слезы в которых уже высохли.