Марион Леннокс - Чудо двух континентов

На самом деле он хотел знать. Знать все о Пете.

Чем дальше катился день, тем он больше нравился Маркусу. Они приехали с покупками домой, а потом Пета взяла его на прогулку, чтобы проверить заборы.

— Их надо проверять раз в неделю, — объяснила она ему, — коровы ломают их, а если стадо уйдет с территории фермы, у меня будут большие неприятности.

Они прошли вдоль заборов и обнаружили одну корову в ловушке между живой изгородью и глубоким оврагом. Они освободили ее, а потом наблюдали, как она припустила обратно на пастбище. Потом ели сэндвичи, сидели на утесе и смотрели на море, на стаю дельфинов, плывущих по бурунам. Маркус теперь прекрасно понимал, почему Чарлз боролся за обладание фермой. Как курорт это место было бы просто сказочным, но как ферма оно было гораздо лучше.

— А на этом пляже можно купаться? — спросил Маркус.

— Конечно, можно.

— Давай искупаемся?

— Нет, мне надо доить коров.

— Как, уже?

— Гарри будет дома с минуты на минуту, можешь взять его с собой искупаться.

Но у Гарри были домашние задания.

Снова ощущая себя никому не нужным, Маркус пошел купаться один.

Вода была просто замечательной. Маркус плавал с удовольствием, но он плавал в одиночестве.

Накатило беспокойство. Что он делает?

Ничего не делает. Никому не нужен.

Еще никогда у него не было момента, когда ему нечего было делать.

Пета доила коров, не переставая думать о мужчине, который плавал внизу. В воде он чувствовал себя просто отлично и совершенно был не похож на нью-йоркского бизнесмена, в которого она влюбилась пять дней назад.

Влюбилась?

Да еще как!

— Влюбилась в него по уши.

Пета сказала эти слова вслух, и корова повернула голову и с удивлением посмотрела на нее.

Что она такое сказала?

Правду, она сказала правду.

— Как я могла влюбиться в Маркуса Бенсона? — спросила себя Пета. — Разве я на это способна? У нас нет ничего общего, — сообщила она коровам, — он похож на современного Прекрасного принца, Маркус Великолепный, спешащий на помощь девушкам, попавшим в беду. Может быть, это и неплохо — быть девушкой, попавшей в беду, но мы никогда не будем на равных.

— А тебе нужно быть с ним наравне? — словно спрашивали ее коровы.

— Я не хочу всю оставшуюся жизнь чувствовать себя так, как будто меня нужно спасать.

— Да, именно этого ты хочешь.

— Нет, — говорила она себе и коровам — всем, кто был готов ее слушать. — Он может оказаться на моем конце веранды, — пробормотала Пета, — стоит мне только настоять.

— Ты же его жена, вряд ли это незаконно.

— Но через две недели он уедет и...

— ...разобьет тебе сердце.

Вернувшись домой, Пета обнаружила Гарри складывающим сосиски в корзину для пикника.

— Вечер на пляже, — сказал он ей.

Вечер на пляже — эта традиция существовала в их семье уже много лет. Теплыми тихими вечерами, такими, как сегодня, они брали свой ужин и отправлялись на пляж, где разжигали костер и на нем готовили еду. Они будут ужинать, купаться и вернутся домой только в сумерках.

Замечательная идея!

— Иди за купальником, — велел ей Гарри, — и поторопись, пока Маркус не вернулся из своего заплыва.

Когда костер уже горел, Маркус вышел на берег, сосиски шипели на сковородке.

— У нас здесь барбекю, иди сюда.

Пета отвлеклась от переворачивания сосисок. Она была в купальнике, но сверху натянула футболку. Какая жалость...

Гарри поспешил приободрить Маркуса:

— Большей частью готовил я, а торт вы купили в магазине.

— Значит, мне не грозит пищевое отравление? — спросил Маркус и взглянул на Пету.

— Моя стряпня не так уж и плоха.

— Конечно, — весело сказал Гарри. — Марк, тебе сколько сосисок — три или четыре?

— Шесть, — он опустился на плед. Он обычно не ел сосиски, но сейчас они выглядели очень аппетитно. Маркус вдруг почувствовал, что голоден как волк. — Вы взяли кетчуп?

— Кетчуп? — Гарри был в замешательстве.

— Он имеет в виду соус, — объяснила ему Пета, — он говорит по-американски.

— Тебе нужно учить австралийский, — сказал Гарри, протягивая ему бутылку с соусом. — Вообще-то это не совсем соус — это «дохлая лошадь». Ты говоришь: передайте мне «дохлую лошадь», и любой австралиец поймет, что ты имеешь в виду. Значит, кетчуп по-австралийски будет «дохлая лошадь».

— Да, мне придется многому научиться, — заметил Маркус.

— Это точно, — согласился Гарри, — тебе придется поторопиться, чтобы все узнать в течение двух недель.

Они ели сосиски, а затем шоколадный торт, а потом Пета пошла купаться. Гарри отправился домой, чтобы доделать уроки. Маркус сидел на берегу и наблюдал за Петой.

Она плавала совсем не так, как он. Наверно, устала, подумал Маркус, видя, как Пета плывет на спине и смотрит на пламенеющий закат. Видно было, что ей доставляло наслаждение просто качаться на волнах.

Она сама была наслаждением.

В этом-то все дело, понял он, именно поэтому его так влечет к ней. В ней столько радости. Ей ничего не нужно, кроме ее фермы и уверенности в благополучном будущем ее братьев.

Проблемы, которые озлобляли и мучили других людей, ее совершенно не интересовали. У Петы было мало денег, а материальных ценностей и того меньше. Ее будущее было связано лишь с этой маленькой фермой.

Она никогда не примет то, что он ей предложит, подумал Маркус.

Эта мысль поразила его.

А он намерен предложить?

Она такая красивая и так нужна ему. Если бы Маркус мог взять ее с собой, он был бы счастлив!

Пета никогда не оставит Гарри, но она же может взять его с собой.

Они никогда не забудут о ферме, но он может нанять управляющего, чтобы тот за нею следил.

О чем он только думает!

Уже давно он решил, что ему лучше быть одному, так что же изменилось теперь?

Пета изменила его самого.

Маркус смотрел, как она плавает, и ему нестерпимо хотелось присоединиться к ней, но усилием воли он заставил себя остаться на берегу, заставил себя быть разумным. Когда Пета вышла из воды, он почти убедил себя, что все его мысли — просто ерунда.

Она, улыбаясь, шла к нему по пляжу, отряхивая волосы от воды, ее кудри нимбом сияли вокруг головы.

Собаки помчались ей навстречу, потом стали гоняться за чайками и собственными хвостами. Маркус сидел на песке и наблюдал, как Пета вытирает волосы полотенцем, по-прежнему улыбаясь ему.

— Ты очень красивая, — мягко сказал он.

Она замерла и посмотрела на него.

— Ты тоже ничего.

— Ну спасибо. — Он поднялся на ноги и взял ее полотенце.

— Позволь мне вытереть твои волосы.