Линдсей Армстронг - Богиня любви
Она втянула воздух и хрипло проговорила:
— Ты можешь думать, что имеешь право целовать меня, когда и где захочешь, но…
— Погоди, — чуть слышно сказал Том. Погладил сосок под тонким шелком лифчика, затем другой. — А, я так и думал, — пробормотал он, когда соски заострились. — Так что ты говорила?
Дрожь пробежала по ее телу, и она беспомощно заглянула в его глаза, когда почувствовала, как пришло в движение его великолепное тело. Каждый дюйм, все гладкие и тугие мышцы, твердая стена груди, крепкие бедра и длинные ноги — все в нем восхищало и возбуждало ее. Даже слабый запах лошадей, исходящий от его рубашки и джинсов, эти завораживающие серые глаза, линии и черточки его лица — все действовало на нее, как песня сирены.
— Он когда-нибудь делал с тобой это? — спросил Том, бесстрастно наблюдая за всеми признаками ее возбуждения.
Чес прерывисто вздохнула и почувствовала, что больше не может скрывать правду ни от себя, ни от него.
— Н-нет, — неровно проговорила она, — но ты можешь сказать, что я убегаю от того, что происходит между нами. Честно говоря, я боюсь твоих научных экспериментов и отношений на расстоянии, когда мы будем жить каждый своей жизнью и встречаться только для секса. Да, ты можешь сказать это, Том.
Он сверлил ее взглядом.
— Ты забыла упомянуть, что тебе нужен брак, Чес.
— Дело не в браке. Мне нужна та часть тебя, которая значила бы для меня так много, что я не смогла бы без нее жить. Но я пока не нашла ее, потому что не думаю, что ты готов ею поделиться. Вот чего не хватает между нами, Том.
— Но это обычно то, что приходит со временем, — возразил он.
— Возможно. У других. Но мне нужно знать, что оно уже есть, прежде чем я совершу еще одну ужасную ошибку. Извини. — Слезы наполнили глаза, но она смахнула их. — Мне правда очень жаль. — И отвернулась.
Мгновение спустя Чес услышала, как дверь спальни открылась и закрылась.
Молодая женщина прижала ладони к липу и не смогла удержать слез, капающих сквозь пальцы, но, несмотря ни на что, она была уверена, что поступила правильно.
Вот только как ей пережить предстоящие несколько дней?
Глава девятая
— Том опять уехал по делам, — взволнованно заявила Ванесса, когда Чес вернулась из Тувумбы. — Как он мог?
— Дорогая, — утешила ее Харриет, — не может же он забросить дела из-за свадьбы. Куда он уехал на этот раз? — поинтересовалась она, несколько противореча своим попыткам утешить дочь.
— В Мельбурн. Это все, что он сказал в своей записке, которую оставил у Арнольда. А я чувствую себя гораздо спокойнее, когда Том рядом.
Чес решила, что пришло время вмешаться. Она не могла решить, что она испытывает по поводу отъезда Тома — глубокое облегчение или же глубокое сожаление.
— У тебя все еще есть я. Я знаю, что не могу заменить Тома, — шутливо сказала она, — но мне удалось найти другую гостиницу для заморских гостей. Она вполне симпатичная, только немного дальше, чем первая.
— Браво, Чес! — захлопала в ладоши Харриет. — Осталось только уладить вопрос с детьми.
Ванесса на мгновение задумалась.
— Как насчет Лотти и Бреда Кинкейдов? Бред на год моложе Мартина, а Лотти сколько? Шесть? То есть на два года младше Миранды. Но они вполне милые детки, и их мама одна из моих лучших подруг.
— Привези их ко мне, — коротко велела Чес. — В доме ведь есть швейная машинка? — Она вопросительно взглянула на Харриет. Та утвердительно кивнула, и Чес продолжила: — Возможно, придется подгонять для них одежду.
— Есть ли что-нибудь, чего ты не можешь, Чес? — спросила Ванесса, заметно повеселев.
Да. Угодить твоему брату, с болью подумала Чес, но ничего не сказала.
* * *Том отсутствовал два дня.
За это время последние подгонки нарядов, сооружение пробных причесок, наложение макияжа прошли вполне гладко. Чес удалось успешно перешить наряды для девочки, несущей цветы, и мальчика со шлейфом платья невесты.
К тому же в течение этих двух дней шел дождь, но потом небо прояснилось.
Уикхэмы и Руперт снова уехали на несколько дней. До свадьбы оставалось всего четыре дня, и заграничные гости уже начали пребывать. Поэтому не только Ванесса и Харриет, но и Чес, несмотря на смятение чувств, вздохнула с облегчением, когда Том вернулся.
Она встретилась с ним за обедом, правда, не в качестве гостя. Чес помогала Арнольду готовить и подавать на стол.
— Определенно, это не входит в твои прямые обязанности, Афродита? — с иронией заметил Том, когда она поставила перед ним блюдо с ветчиной, дыней, оливками и майонезом.
— Ничего страшного, сэр, — пробормотала она и ретировалась.
Следующим было жареное филе рыбы, поданное с белым соусом. Том позволил обслужить себя, и его тарелка вернулась без комментариев.
— Как поживали в мое отсутствие, мисс Бартлетт? Все еще намерены сбежать? — спросил он, когда Чес поставила перед ним жареную утку, украшенную вишнями.
— Все хорошо, спасибо, — процедила она сквозь стиснутые зубы и в ответ получила тигриную усмешку.
Наконец, обед подошел к стадии кофе.
Вечер был чудесный, делать ей было больше нечего, поскольку на кухне имелось два помощника для уборки и мытья посуды, а испытываемое ею напряжение вряд ли дало бы ей уснуть, поэтому Чес, надев шорты, майку и кроссовки, отправилась на пробежку. Выйдя в заднюю дверь, она свистнула Лерою и Пикканину. Собаки тут же прибежали, в восторге от подобной перспективы.
Она побежала в направлении конюшни и главных ворот. Примерно на полпути молодая женщина заметила маленькую фигурку, бредущую с чемоданом. Это оказался Адам Бакстер.
— Адам! — Она остановилась рядом с ним. — Что это ты делаешь? Разве ты не должен быть в постели?
— Да, но я убегаю.
— Убегаешь? Почему?
— Никто не любит меня. — Мальчик пожал плечами. — Никто меня не понимает. Все только и знают, что орут.
— Что ты опять натворил? — спросила Чес, пряча улыбку.
— Ну, мама все время твердит, что в этом году мы, скорее всего, не сможем поехать в отпуск, потому что ей нужна новая машина. Ну, я и взял железную банку, прикрепил к ней табличку «Отпускной фонд семьи Бакстеров» и целую неделю после школы собирал деньги в городе, пока дожидался автобуса домой.
— О боже, — пробормотала Чес. — Много насобирал?
— Ага. У меня уже было почти пятьдесят долларов, когда полицейский остановил меня и сообщил маме.
— И она рассердилась?
— Рассердилась? Да можно было подумать, что я ограбил банк! И они заставили меня пожертвовать все деньги на благотворительность!
