Непокорный холостяк - Дженнифер Фэй
– Потому что я слишком хорошо тебя знаю. И еще у тебя такое выражение лица…
– Какое?
Матиас покачал головой и улыбнулся.
– Не бери в голову.
– И все же?
– Ты выглядишь как влюбленный щенок.
– Вовсе нет! – Он произнес это так быстро, что даже сам себе не поверил.
Глаза Матиаса округлились. Он поднял руки, показывая, что сдается.
– Ну, ты сам спросил. – Он потупил взор. – Итак, вернемся к тому, почему я здесь. Как быстро ты сможешь собраться? Я уже нашел гидов, которые проведут нас на пешее сафари. Мы лицом к лицу столкнемся с дикой природой.
Такого в жизни Аполло еще не было. И он об этом давно мечтал. Но раньше ему это казалось недостаточно сложным. Раньше ему все хотелось дойти до края, до предела своих возможностей. Но в своем последнем путешествии он подошел слишком близко к краю, и это чуть не стоило ему жизни. Сафари было именно тем, в чем он нуждался, пока продолжал залечивать свои раны и восстанавливать свои силы. Но поехать на сафари означало бы оставить Себа. А этого он сделать не мог. Он должен присматривать за малышом. И более того, ему самому будет ужасно не хватать Себа.
Он покачал головой.
– Я не смогу поехать.
– Это из‑за травмы?
– Нет. Конечно, я еще не стопроцентно восстановился, но дело не в этом. У меня ребенок. Прежде всего мне надо думать о нем. Уж это я должен своему брату.
Но это была не вся правда. Его стремление остаться в Афинах было продиктовано не долгом, а желанием. Он хотел остаться дома, чтобы быть рядом не только с Себом, но и с Поппи. Он хотел разделить с ними жизнь.
Матиас уставился на него.
– Это единственная причина, по которой ты хочешь остаться дома?
– А какая еще тебе нужна? – Образ Поппи возник у него перед глазами, но он быстро от него отмахнулся.
– Не знаю. Но у тебя на лице опять появилось то выражение…
Наконец Аполло решился посоветоваться с другом о ситуации с Поппи и все рассказал Матиасу: об их первой встрече, о том, как почувствовал влечение к ней. Он сказал, что вся жизнь Поппи связана с Инфинити и что она планирует уехать туда в самое ближайшее время. И забрать малыша с собой. И о том, как он снова останется один.
– Ну, тогда ты снова сможешь отправиться в любую точку земного шара, – утешил его Матиас.
Аполло невидящим взглядом смотрел на свою кружку.
– Не знаю, связано ли это с тем, что в последнем путешествии я чуть не умер, но что‑то меня больше никуда не тянет. По крайней мере, сейчас.
– Так ли это? Или ты наконец нашел причину, по которой можно оставаться дома?
– Ты имеешь в виду Поппи? – Когда Матиас кивнул, Аполло сказал: – Но она скоро уедет. – Как и все остальные в его жизни.
– Ну, если ты не дашь ей повода остаться.
Аполло посмотрел на друга и понял, что он говорит серьезно. Но что он может предложить Поппи? Ее работа, карьера, друзья – все связано с островом Инфинити. Когда они заговаривали о нем или о свадьбах, которые она раньше организовывала, было ясно, как она скучает по всему этому. Но ее семья живет здесь, в Афинах. Искра надежды вспыхнула. Если бы ему удалось найти еще какую‑нибудь причину, по которой она могла бы остаться, возможно, она бы передумала уезжать. Но что это может быть?
Он лихорадочно искал что‑то, что может заставить ее передумать возвращаться на Инфинити. Должно быть какое‑то решение. Деньги не вопрос. Но он знал, что дело не в них. Поппи слишком независимая.
– Могу я дать тебе один совет? – Аполло кивнул, а Матиас продолжил: – Будь осторожен. Я знаю, что сейчас все выглядит радужно. Не принимай поспешных решений. Я только что обжегся с женщиной, которая интересовалась только моим банковским счетом. Но она разыграла такой прекрасный спектакль, что я об этом даже не мог догадаться. Я почти сделал ей предложение, но вовремя узнал правду.
– Поэтому ты пропустил путешествие в Гималаи? Пришла очередь Матиаса отвести взгляд.
– Нет худа без добра. Там все пошло не так. – Аполло потер прооперированное бедро, которое все еще ныло время от времени.
– Просто будь осторожен. Это все, что я могу тебе сейчас сказать. Если ты захочешь развивать ваши отношения дальше, убедись, что она интересуется тобой, а не твоими возможностями.
Аполло не верил, что в случае с Поппи нужно об этом беспокоиться. Он был уверен, что ее сердце – золото. Он постарался отмахнуться от совета друга.
– Этот дом гораздо внушительнее, чем я когда‑либо могла себе представить.
Два дня спустя Поппи стояла рядом со своей мамой в детской и смотрела в окно. Себ был у ее мамы на руках. Из окна открывался чудесный вид на сад, полный экзотических растений, высаженных Аполло. В отдалении Поппи заметила Аполло, работавшего там. Он снова без рубашки. С такого расстояния рассмотреть хорошо очерченные мышцы его торса было невозможно. Но эта картина хорошо отпечаталась у нее в памяти. Несколько раз она хотела протянуть руку и смахнуть какие‑нибудь соринки с его загорелой кожи, но всегда умела побороть это желание, так как не была уверена в его реакции на это.
Конечно, она не забыла, как они целовались, но она совершенно не понимала, к чему привели те поцелуи, кроме того, что она грезила о продолжении. После рождения ребенка он вел себя очень сдержанно, даже тогда, когда ей казалось, что в его глазах отражалось желание. И еще ей было понятно, что он не задержится в Афинах надолго, он же привык к кочевому образу жизни, ему нужно отправляться в следующее путешествие.
– Похоже, тебя это тоже впечатляет. – Голос матери вывел ее из задумчивости.
– М‑м‑м. Что?
Мама понимающе улыбнулась.
– Что? – снова спросила Поппи.
– Мне кажется, вид из окна тебя слишком захватывает.
Поппи бросило в жар. Она почувствовала, как запылали ее щеки.
– Я… не понимаю, о чем ты говоришь.
Мама подняла брови.
– Поппи, ты можешь не притворяться передо мной. Я видела, как ты смотришь на Аполло. Мне кажется, в том, что ты взялась за ремонт в особняке, есть что‑то еще, кроме заботы о Себе. Разве нет?
– Конечно нет. – Прозвучал ли ее ответ фальшиво? А ведь он таковым и был.
Мама посмотрела на нее с недоверием.
– Просто убедись в том, что с Аполло ты все делаешь из правильных побуждений.
И это все? Никаких нотаций? Никаких разговоров
