Андреа Лоренс - Спутница для кинозвезды
Гретхен не ответила. Он не знал, удивлена она его историей или хочет позволить ему облегчить душу.
– Ему поставили диагноз года в два. Мать не хотела верить, полагая, что у него всего лишь замедленные по сравнению со мной реакции, словно то, что я на две минуты старше Джеймса, имело какое-то значение. Наконец, когда больше не могла игнорировать его увечье, она отвезла его к доктору. Диагноз был убийственным, но труднее всего оказалось неведение. Никто не знал, как увечье повлияет на него в более зрелом возрасте. Тяжесть церебрального паралича может зависеть от множества факторов. Некоторые люди способны жить долго нормальной жизнью, всего лишь с несколькими ограничениями. Мать надеялась именно на это, но, когда мы должны были пойти в начальную школу и его проблемы стали более явными, ей было все труднее оставаться оптимистичной. Она много плакала, когда думала, что я не вижу. Джеймс был прикован к инвалидному креслу и нуждался в постоянном надзоре. В школе у него появился помощник, который оставался с ним и помогал целый день.
Счета от докторов были невероятными. Хотя у отца были хорошая работа и прекрасный социальный пакет на ближайшем предприятии, это не могло покрыть расходы. Джеймс прошел так много операций и курсов лечения. Сколько раз «скорая» отвозила его в больницу! Симптомы церебрального паралича остаются теми же, зато осложнений прибавляется. С самого детства он с трудом глотал и дышал. Раза два едва не задохнулся. Всякий раз, когда приближался сезон холода и простуд, мы жили как в карантине, чтобы не дать ему что-то поймать. Когда ему было около десяти лет, врачи были вынуждены вставить трахеотомическую трубку. С годами становилось все труднее. Джеймс больше не был ребенком. Он стал подростком. Простые вещи, вроде попыток поднять его с кресла и уложить в постель или искупать, вызывали множество трудностей. Пришлось нанять сиделку, чтобы находилась с ним, пока мы учились в школе, но к тому времени, как я уехал в колледж, мама просто не смогла справиться одна. У него случилась двусторонняя пневмония, он попал в больницу. Доктора сказали, что Джеймс нуждается в более профессиональном уходе, чем мы способны ему предоставить, и рекомендовали поместить в специальное заведение, лучше оборудованное для лечения такой болезни.
– Наверное, для твоих родителей это было нелегким решением, – наконец отозвалась Гретхен. – Для всех вас.
– Ты и представить не можешь. Я всю жизнь жил с осознанием вины.
– Почему? Почему ты чувствуешь себя виноватым? Ты ничего такого не сделал.
Джулиан провел рукой по мягким локонам Гретхен.
– Я родился здоровым. Был всем, чем не стал Джеймс. Мы близнецы и начали жизнь одинаково. Тем не менее что-то дало сбой, возможно, по моей вине, когда мы еще не родились. Так легко чувствовать себя виноватым!
– Доктора когда-нибудь так говорили? Обвиняли тебя в чем-то?
Он пожал плечами:
– Если и так, мать все равно бы мне не сказала. Но это не имеет значения. Я был активным. Гулял с друзьями. Делал все, чего не мог он. Когда я уехал в колледж, а он лег в больницу штата, ему стало еще хуже. Когда я учился на первом курсе, умер мой отец. Мало нам было бед, теперь семья осталась без дохода и страховки. Страхового полиса отца едва хватало, чтобы платить по кредиту за дом, чтобы мать не выбросили на улицу. Нужно было что-то предпринять, поэтому я бросил колледж и уехал в Лос-Анджелес.
– В самом деле?
– Глупо, правда? Я был убежден, что стоит только появиться там, мне сразу дадут роль и я смогу содержать семью. Я мог бы с таким же успехом оказаться в вечной роли официанта, у которого даже не хватает денег платить за квартиру. Но я встретил Росса. Он разглядел во мне потенциал. Иногда он бывает полным идиотом. Но сначала он раздобыл мне роли в рекламных роликах, потом эпизоды в кино. Постепенно мои роли становились все больше, а потом мне и вовсе предложили главную. Не то чтобы я лег спать и проснулся знаменитым, но прошло всего несколько лет, прежде чем я стал получать семизначные гонорары за фильмы. Роли мне не нравились. Но они позволили перевести Джеймса в частный дом инвалидов, который специализировался на пациентах с церебральным параличом. Я смог купить хорошую страховку для всех нас и посылать матери деньги, на которые она жила. Я достиг своей цели.
– Вот почему! – осенило Гретхен.
– Что «почему»?
– Вот почему ты не хочешь браться за другие роли. Ты сказал, что боишься промахнуться и испортить карьеру. Это не имеет ничего общего с твоим эго. Тебе нужно содержать семью!
– Да, – вздохнул Джулиан. – Они зависят от меня. Я не могу и не хочу рисковать карьерой. Или рисковать тем, что кто-то узнает о Джеймсе и история попадет в таблоиды.
Говоря это, он вдруг сообразил, что, рассказав все, поставил под удар брата. Она, может быть, и не захочет рассказать что-то намеренно, но все случается. Знай об этом Росс, настоял бы на включении в договор статьи о конфиденциальности. Обычно он не был так откровенен с женщинами. Но с Гретхен все иначе.
– Я заставил тебя дать обещание никому не говорить для того лишь, чтобы обеспечить защиту брата. Утром заставлю Росса вставить в соглашение статью о конфиденциальности. Я знаю, он будет на этом настаивать. И попрошу, чтобы он прибавил к твоему гонорару еще пять тысяч в виде компенсации за сотрудничество. Не твоя вина, что я вывалил на тебя все это.
Он ощутил, как Гретхен напряглась под его пальцами. Подняв голову, она взглянула на него:
– Ты это серьезно?
Джулиан нахмурился:
– Так я живу. Контракты и компенсации даже в личной жизни.
Она продолжала смотреть на него. Но тело оставалось неподатливым, как доска. Наконец она выговорила:
– Я подпишу твое дурацкое соглашение, Джулиан.
Тон Гретхен сделался резким. Он понял, что оскорбил ее.
– Но мне никакой компенсации не нужно.
Глава 8
Сейчас кто-то непременно придет и разбудит ее.
Гретхен сидела перед туалетным столиком, накладывая макияж, как учила женщина в магазине. На постели лежало платье, которое она наденет на свадьбу. Это нереально само по себе. Но осознание того, что она спала с ним вчера ночью, целиком относится к царству грез.
Она ждала этого момента годы, но никак не предполагала, что будет лежать в объятиях самого сексуального в мире мужчины. Она так и не смогла понять, почему он захотел ее. Его раздражало, когда она упоминала об этом, так что пришлось замолчать. Но даже будь у нее высокая самооценка, это все равно невероятно.
Единственное, что убеждало Гретхен в реальности происходившего, – неловкий разговор после звонка о Джеймсе. Она была так возбуждена самой мыслью о первом сексе и желанием Джулиана разделить с ней что-то из личной жизни, хотя он и заговорил потом о конфиденциальности, хуже того, попытался заплатить ей за молчание.
