Энн Оливер - Пламя страсти
— А что это означает?
— Это когда. — Он прервался на полуслове, потому что дверь медленно открылась и в комнату вошел Дейн.
По его лицу нельзя было сказать, о чем он сейчас думал. Казалось, он надел маску. Но теперь он хотя бы казался спокойнее: его плечи немного опустились, руки не были сжаты в кулаки. Мариэль тоже позволила себе немного расслабиться, но только чуть‑чуть, потому что взгляд Дейна оставался ледяным. Она нарушила давно установленные им границы, и он ей этого еще не простил. Она была его любовницей и не имела права вмешиваться в его личные дела.
То, что семья значила для нее все и что когда‑нибудь она хотела обзавестись своей собственной, не давало ей права вмешиваться в чужие отношения. Даже если она делала это из лучших побуждений.
Мариэль вскочила, нервно сжимая и разжимая руки:
— Мне кое‑что нужно срочно сделать наверху, простите.
Дейн проводил ее взглядом, а затем занял оставленный ею стул. Сначала он собирался просто уйти, оставив Мариэль решать проблему, которую она сама создала, пока не понял, что она все это делала только ради него.
Он все‑таки уже не ребенок, а взрослый мужчина, так что вполне способен взять себя в руки.
— Давай закончим побыстрее. Белые? — бросил Дейн.
— Нам не обязательно играть.
В уголках губ Дейна мелькнула улыбка.
— Тебе ведь никогда не нравилось проигрывать, да? — спросил он и сделал первый ход.
Его отец в точности повторил его движение:
— Я не играл уже много лет.
— Никаких оправданий или поблажек, — откликнулся Дейн, передвинув королеву на четыре клетки.
— Барбара ушла.
— Я знаю. — Оба мужчины не отрывали глаз от доски. — Женщины такого типа весьма предсказуемы. Я пытался объяснить тебе это.
— Женщины. Им нельзя доверять.
— В целом я готов согласиться с тобой.
— Но Мариэль другая, ведь так?
Дейн поднял на отца предостерегающий взгляд:
— Я не собираюсь обсуждать с тобой мою личную жизнь.
— Почему нет? Я ведь тоже читаю газеты. «Просто близкие друзья», да? — Он хрипло рассмеялся.
Дейн с трудом сдержался, чтобы не начать защищать себя и Мариэль. В устах отца все это звучало отвратительно дешево. Он смотрел на шахматную доску, но не видел ее. Их отношения меньше всего походили на простую интрижку. Он не знал никого, похожего на Мариэль. И никогда не узнает. И мысль о том, что в недалеком будущем ему придется отпустить ее, отразилась неожиданно острой болью в груди.
Стараясь сконцентрироваться на игре, он протянул руку и сделал следующий ход.
Примерно через десять минут Мариэль вернулась в гостиную и предложила мужчинам шоколадные пирожные. Именно шоколад, по ее мнению, был лучшим лекарством на пути к примирению. Чтобы не отвлекать игроков, она просто поставила блюдо на стол и вышла. Уже на лестнице она услышала тихие мужские голоса.
— Думаешь, у вас с Мариэль может что‑нибудь.
— Нет.
От этого односложного, категоричного ответа Мариэль замерла.
— Она хочет когда‑нибудь завести семью: большой дом, много детей, камин.
Она знала, что все это не интересует Дейна, но услышать, как он произносит это вслух, было в тысячу раз больнее. Казалось, каждое его слово оставляло на коже кровоточащий порез.
— Да, в нашей семье не было много детей.
— У нас не было семьи, — холодно ответил Дейн. — Биологическая связь между людьми еще не делает их семьей.
«Ну что ж, хотя бы это он понимает», — печально подумала Мариэль. Но больше она не хотела ничего слушать. Она медленно поднялась по лестнице, заперлась в своей комнате и стала ждать, когда этот ужасный день закончится.
Глава 10
Ближе к вечеру, когда гнев Дейна поутих, он должен был признать, что встреча с отцом прошла совсем не так плохо, как он ожидал. Вернувшись домой и не найдя в нем Мариэль, он направился в сад, обошел особняк и наконец обнаружил ее сидящей у края бассейна. Ее глаза были закрыты, и длинные, пушистые ресницы отбрасывали на бархатистую кожу щек длинные тени, черные волосы тяжелой волной спадали на спину. Ее обнаженные плечи чуть порозовели от непривычного для нее австралийского солнца. По цвету они напоминали клубнику со сливками.
Всего один поцелуй. Только чтобы ощутить ее вкус.
А Мариэль, наверное, до сих пор сердится на него. Но она не выглядела обиженной. Скорее безумно сексуальной. Дейн смотрел на нее и чувствовал, как кровь вскипает в его жилах от едва сдерживаемого желания.
Она придвинулась чуть ближе к краю бассейна, погрузив ноги в прохладную голубую воду. Глядя на нее, Дейн почувствовал странное тепло в груди. Мариэль всегда была его тихой гаванью посреди бури, его лучшим другом, самым близким человеком, которому он мог доверить любой секрет.
А теперь ко всему этому добавилось сексуальное влечение.
«Но это ненадолго», — напомнил он себе, глядя, как Мариэль выгнула спину, подставляя тело последним солнечным лучам и словно приглашая его перейти к более активным действиям.
— Привет, — сказал Дейн, подходя к ней.
Она медленно повернулась к нему, подняла взгляд на его лицо:
— Так ты все‑таки решил вернуться домой?
— У отца сломалась дверь, я помог ее починить.
На губах Мариэль заиграла мягкая улыбка.
— Хорошо. Просто здорово!
— Хочешь, я угадаю, о чем ты думаешь? — спросил Дейн, глядя на то, как мерно вздымается ее грудь с маленькими холмиками сосков под тонкой тканью, и чувствуя, как нарастает желание.
— Лучше покажи мне, — прошептала она, и Дейн увидел в ее изумрудных глазах отражение собственных мыслей.
— Я боялся, что ты до сих пор сердишься на меня.
— По‑моему, держать на кого‑то обиду — пустая трата времени. — Мариэль подняла на него мечтательный взгляд. — Я предпочитаю заниматься любовью, а не войной.
Дейн опустился на бортик бассейна позади нее, взял ее за руку и нежно поцеловал кончики пальцев.
— Какая мудрая мысль, — промурлыкал он, продолжая путешествие по ее руке.
Его легкие прикосновения разбудили в теле Мариэль целую бурю чувств и энергии. Она вскочила. Дейн хотел подняться вслед за ней, но узкая босая ступня на его груди остановила его. Она медленно провела кончиками пальцев по его телу, спускаясь все ниже.
— Займись со мной любовью. Здесь и сейчас.
— Как скажешь, — улыбнувшись, ответил он, с наслаждением рассматривая Мариэль из этого необычного положения. — Но, по‑моему, инициатива сейчас у тебя, — заметил он, проводя кончиком ногтя по ее обнаженной ступне.
Она отдернула ногу и судорожно вздохнула, когда первые тяжелые капли начинающегося дождя прокатились по ее обнаженной коже. В то время руки Дейна легли на ее бедра.
