Кэролин Зейн - Деловое соглашение
Джонни все смотрел на опустевшую гладь бассейна, слабо освещенную несколькими светильниками. Образ Эммелин, плавно изгибающейся под звуки хулы, возникал у него перед глазами. От неослабного внимания со стороны мужской части семьи она раскраснелась и была очаровательна. Сузив глаза, Джонни припомнил, как флиртовали с его женой его собственные кузены, и подавил непривычный прилив ревности. Она же беременна! Эти идиоты совсем потеряли разум? Родные братья, впрочем, тоже были не лучше. Все они, включая младшего Хэнка, вертелись вокруг Эммелин, гордясь каждой неуклюжей шуточкой. Хэнк, тот вообще прилепился к невестке, вместе с нею получая первые уроки исполнения хулы. Даже родители Эммелин в конце концов вступили в танцевальный круг. Пиджак мистера Артура куда-то подевался, как и башмаки миссис Артур. Джонни был готов держать пари, что ее родителям это понравилось больше, чем они готовы признать. Большой Дедди был сегодня в ударе. К счастью, его отвлекали и другие обязанности. И тем не менее каждый раз, когда Джонни с Эммелин собирались улизнуть, он вопил:
— В круг, в круг, дети мои!
Отец был неутомим.
— Мальчик, — он сунул сыну в руки бутылку с ароматическим маслом, — гавайские женщины всегда пользуются этим. — Он кивнул в сторону Эммелин и добавил: — Беременные женщины очень чувствительны.
Джонни пришлось подчиниться. Прикоснувшись к разгоряченной коже жены и ощутив под пальцами изгибы ее тела, бедняга явственно осознал, что сейчас на него обрушится небо.
Джонни повел плечами, стараясь ослабить напряжение. Эту пытку можно было бы перетерпеть, если бы Большой Дедди остановился. Но судьба не была благосклонна к Джонни.
— Подай ей шезлонг, сын, а сам сядь рядышком и растирай ей ноги. Беременным женщинам это очень нравится, — командовал отец.
А через тридцать минут он опять кричал:
— Джонни, принеси мороженого для Эммелин. Беременные женщины очень это любят. И не забудь ягоды! Она выглядит немного печальной в своем кресле… Послушай, сын, почему бы тебе не растереть плечи твоей милой женушке? Женщинам в положении нравится такое внимание…
Джонни передернул плечами и уставился на жену. Конечно, отец знает, что нравится беременным. Он прошел через это целых девять раз. С таким опытом не поспоришь. Хотя ощущение тела Эммелин под пальцами осталось только в воспоминании, это держало Джонни в напряжении. Не желая показать истинных чувств, Джонни выполнял энергичные распоряжения Большого Дедди весь вечер, пока не испугался, что лопнет от подавляемого желания. Он судорожно вцепился в перила, чтобы не броситься в постель к Эммелин. Да, семья создавала ему массу сложностей в отношениях с ней. Он стал перебирать в уме причины, по которым не должен влюбляться в свою жену.
Прежде всего, она беременна, беременна от другого. Хотя с некоторых пор он стал думать о будущем ребенке как о своем собственном, однако реальность была другой. Возможно, Эммелин не предполагает его присутствия рядом с собой после рождения ребенка, и этот факт необходимо было учитывать. Кроме того, тот мерзавец, который воспользовался ее невинностью и бросил, остался неизвестен. Теперь Эммелин с подозрением относилась ко всем мужчинам. Джонни помнил, что она приняла его предложение выйти за него замуж без восторга.
Но теперь он понимал, что его мотивы продолжать их партнерство изменились. Он сдавленно простонал. Его сердце билось слишком сильно. Как она сможет поверить в истинность его чувств? Она уже раз обожглась. Сможет ли она снова открыть свое сердце любви? Да, удача пока не на его стороне. Эммелин точно выразила свою позицию вчера. Двенадцать месяцев, и все. Деловые отношения, никаких амуров. Договор о разводе и счет на имя ребенка должны быть оформлены к концу этого года. Эти условия были высказаны именно ею, и в тот момент Джонни считал, что все правильно. Однако теперь… Впрочем, ее до сих пор передергивало всякий раз, как он прикасался к ней. Эммелин явно чувствовала себя жертвой. Любое его прикосновение напоминало ей о мужчине, который так унизил ее. А физическое сходство Джонни с этим мерзавцем только усугубляло ситуацию.
В бессильной ярости он сжал челюсти. Он чувствовал, что готов убить подлеца, надругавшегося над Эммелин. Наконец, решив, что хватит вести бессмысленную борьбу с собственным демоном, Джонни отпустил перила. И в этот момент он услышал жалобный плач и задыхающийся от страха голос Эммелин:
— Нет!.. Нет!
Она разметалась на постели, погруженная в беспокойный сон, явно во власти какого-то кошмара. Простыни сбились, а просторная футболка закрутилась вокруг тела. В свете луны, пробивавшемся сквозь кружево облаков, Джонни увидел, что ее глаза открыты и полны ужаса.
— Ты обещал!.. — Руки Эммелин взметнулись и ухватились за рубашку Джонни, склонившегося над ней. С силой, которой он не ожидал, Эммелин притянула его к себе.
Внезапно Джонни оказался лежащим рядом с ней. Он попытался мягко освободиться, стараясь не разбудить ее: где-то слышал, что разбудить человека, которого мучает кошмар, очень плохо — можно нанести непоправимый ущерб психике. Однако медицинский ли это факт или досужая болтовня? Пока он думал, какое решение принять, Эммелин, рыдая и всхлипывая, попыталась ударить его.
— Эй! — вскрикнул Джонни, отводя ее руку. — Эммелин, детка, — продолжил он осторожно, чтобы не напугать ее еще сильнее, — тебе приснилось что-то плохое… О-ой! — Ее кулак заехал ему прямо по челюсти. — Осторожно!
Он попытался включить лампу, в надежде, что свет выведет бедняжку из кошмара, но выключатель находился с другой стороны кровати. Ее рука ухватила его за воротник прежде, чем он успел дотянуться до кнопки.
— Ах ты, трус!
Наконец свет залил постель. Эммелин оказалась прямо под лампой и внезапно замерла. Все еще во власти ужаса, она моргнула и растерянно посмотрела вокруг. Увидев Джонни, медленно протянула руку и коснулась его лица.
Он позволил дотронуться до него, хотя все еще опасался нападения.
— Джонни?.. — Было ясно, что она пытается найти что-то реальное, чтобы защититься от мрачной картины, привидевшейся ей. Слезы катились у нее по щекам, и Эммелин вытирала их углом простыни.
— Да, — ответил он. — Тебе приснился дурной сон.
Она поняла, что ударила его, и тонкими пальцами провела по его горящей челюсти.
— О Джонни!
— Я должен был разбудить тебя. Тебе лучше? Что с тобой?
Трясущейся рукой она коснулась воротника его рубашки, обнаружив, что пуговицы оторваны.
— Это тоже я?
— Ну да. Тебе, видимо, приснился кошмар.
Ее глаза наполнились слезами. Она выглядела такой потерянной и несчастной. Понимая, что поступает неправильно, Джонни решил последовать зову сердца.
