Сандра Мартон - Бессердечный
Тело Карима напряглось.
Или, может, ей так же, как и ему, необходимо утолить эту безумную жажду? Может, сейчас для этого самое подходящее время. Может…
Из-за двери донесся тихий звук. Что это? Похоже на хныканье ребенка.
Карим помедлил, вспомнил о той ночи, когда он увидел Рейчел, спящую в кресле-качалке с Итаном на руках. Тогда на ней была старомодная ночная рубашка из хлопка, какую ни за что не надела бы ни одна из его любовниц. Все его женщины носили шелковое и кружевное белье, но ни одной из них не удалось возбудить его так сильно, как Рейчел в ее по-монашески скромном одеянии. Ему хотелось опуститься перед ней на колени, обнять ее и увлечь за собой на пол. Покрыть поцелуями ее тело, заставить ее стонать от наслаждения.
«Ребенок. Думай о ребенке».
Итан лежал в кроватке, сучил ручками и ножками, словно бегун, и тихонько хныкал.
— Привет, приятель, — прошептал Карим.
Мальчик тут же затих и заулыбался.
Шагнув вперед, Карим на что-то наступил. Это был блокнот. Подняв его, он посмотрел на исписанную страницу. Похоже, Рейчел составила план своих дальнейших действий. Он не должен был его читать, и его охватило чувство вины. Это было нелепо. Ведь речь шла о сыне его брата. Он должен позаботиться о мальчике ради памяти Рами и своего народа.
— Гаа, гаа, — произнес малыш, словно соглашаясь с ним.
Положив блокнот на стол, Карим взял малыша на руки и тихо покинул комнату.
* * *Когда Рейчел проснулась, до рассвета было еще далеко.
— М-м-м… — пробормотала она, потягиваясь.
Похоже, у нее вошло в привычку засыпать в этом кресле. Оно было на удивление удобным, и она чувствовала себя отдохнувшей и…
— Итан?
Кроватка была пуста.
Рейчел вскочила.
Он проснулся и заплакал, а она не услышала?
Она приказала себе успокоиться. С Итаном все в порядке. Он где-то в квартире, но когда она найдет человека, который забрал его, не разбудив ее…
Пройдя по коридору, она спустилась вниз и начала обходить комнаты. Ее внимание привлек приглушенный свет, идущий из большой гостиной. Именно там она нашла малыша и того, кто его взял. Оба крепко спали.
У Рейчел перехватило дыхание.
Комната с белыми стенами и белой мебелью с черной отделкой говорила о богатстве и безупречном вкусе ее хозяина. Принц растянулся на одном из диванов. Итан лежал, распластавшись на его широкой груди. На дорогой белой рубашке Карима было мокрое пятно от детской слюны. Его большая ладонь лежала на спине малыша, придерживая его.
Сердце Рейчел наполнилось нежностью. Нет, она не позволит этой трогательной сцене подействовать на нее. Она знает, что собой представляет этот мужчина. Ей придется нелегко, поскольку она прекрасно помнит, что чувствовала, когда сильные руки Карима прикасались к ней.
Должно быть, она слишком громко вздохнула, потому что темные ресницы Карима дрогнули, затем поднялись.
— Итан хныкал, — хрипло произнес он, встретившись с ней взглядом. — Вы спали, и я не хотел вас будить.
Почему она смотрит на него так, словно никогда раньше его не видела?
Карим прокашлялся:
— Именно поэтому я принес его сюда.
Его сердце бешено стучало. Как же она прекрасна! Этого слова было недостаточно, чтобы ее описать, но другого он в данный момент не мог подобрать.
Он любовался ее мягкими розовыми губами, растрепанными волосами, очертаниями груди и длинных ног под тканью ночной рубашки. Только вспомнив о ребенке, лежащем у него на груди, он заставил себя отвести взгляд от Рейчел.
— Я… — Он снова прокашлялся. — Я отнесу его наверх.
— Спасибо, что позаботились о нем.
Карим улыбнулся:
— Он такой славный.
— Да. — Рейчел сглотнула. — Я сама его отнесу.
— Так он может проснуться. Позвольте лучше я.
Рейчел кивнула. Карим осторожно поднялся с дивана, и она проследовала за ним наверх. Войдя в детскую, он положил малыша в кроватку, укрыл одеяльцем и нежно погладил его светлые кудряшки.
— Сладких тебе снов, — прошептал он, и у Рейчел сдавило грудь.
Как часто, держа на руках Итана, она думала: «Если бы ты только был моим…»? Разумеется, это было невозможно. Этого прекрасного малыша создали брат Карима и ее сестра. Но что, если бы судьба написала другую историю? Что, если бы родителями Итана были не Рами и Зуки, а она и…
Резко повернувшись, она вышла в гостиную, затем в коридор.
Карим последовал за ней:
— Рейчел?
«Уходи, — сказала она себе. — Не будь идиоткой».
Его ладонь легла ей на плечо, и она почувствовала спиной жар, исходящий от его тела.
Он снова произнес ее имя. Его голос был низким и хриплым.
Повернувшись, Рейчел прочитала в его глазах, что по крайней мере этой ночью возможно все.
— Карим, — прошептала она и прильнула к нему, когда его руки сомкнулись вокруг нее.
Он сказал себе, что существует множество причин, по которым он должен ее отпустить. Пойти на попятную, пока это еще возможно. Он всегда поступал правильно, делал то, что подсказывал ему здравый смысл и требовал от него долг…
Застонав, он крепче сжал ее в объятиях.
— Карим, — томно выдохнула Рейчел.
Вглядевшись в ее лицо, он понял, что она испытывает то же, что и он. Желание. Замешательство. Осознание того, что то, что они делают, может иметь непоправимые последствия.
— Мы не можем… — прошептала Рейчел, и он сказал себе, что она права.
Она застонала. Встала на цыпочки. Прижалась к нему. Тогда Карим наклонился и поцеловал ее. У ее губ был вкус сливок и ванили.
— Ты так прекрасна, — прошептал он.
Задрожав, она обвила руками его шею, и он понял, что они оба пропали. Его ладони скользнули вниз по ее спине, обхватили ягодицы и приподняли ее. Рейчел запустила руки под его наполовину расстегнутую рубашку, и из его горла вырвался стон желания. Ему безумно хотелось подхватить ее на руки и отнести на кровать, но он запретил себе торопиться и принялся покрывать поцелуями ее ухо, шею, впадинку над ключицей. Она закричала от удовольствия, и по его жилам растекся расплавленный огонь.
— Ты правда этого хочешь? — прошептал он. — Скажи мне, habibi. Скажи мне, чего ты хочешь.
Рейчел взяла в ладони его лицо и накрыла его губы своими.
— Этого, — прошептала она. — Тебя. Но мы не можем…
Его поцелуй был таким глубоким и страстным, что у нее подогнулись колени. Тогда Карим, не отрываясь от ее губ, подхватил ее на руки и понес в свою спальню. Свет луны, проникающий в окна, окутывал все, что в ней находилось, серебристым сиянием. Поставив Рейчел на пол рядом с кроватью, Карим заглянул ей в глаза:
