Шантель Шоу - Со многими неизвестными

«Она будто предлагает себя в жертву, – возмутился Рамон. – Dios, я же герцог, миллионер, с этого дня она будет жить в роскоши!»

– Не считай брак со мной тяжелым испытанием, – бросил он. – Став моей женой, ты не будешь ни в чем нуждаться.

– Разве ты знаешь, в чем я нуждаюсь? – тихо спросила Лорен.

Его слова разрывали ей сердце.

Бормоча проклятия, Рамон отвел Лорен в свой кабинет, подошел к письменному столу и вынул что-то из ящика.

– Теперь, когда мы помолвлены, ты должна носить это. – Он открыл бархатную коробочку, в которой лежало громадное кольцо. У Лорен перехватило дыхание.

Кольцо, несомненно, было старинное: невероятных размеров рубин, обрамленный бриллиантами и рубинами помельче.

– Уродство, – пробормотала она, пока Рамон надевал на ее холодную руку кольцо. Пальцу стало тяжело и неудобно.

– Только ты можешь назвать кольцо, которое недавно оценили в миллион фунтов, уродством, – сухо заметил он. – Невесты Велакесов в течение многих поколений носили его. Ты обязана продолжить традицию.

– Миллион фунтов! А вдруг я потеряю его? – попыталась спорить Лорен. – Рамон, может быть, не нужно? Мы женимся ради сына, а не по любви, – добавила она, когда его темные брови вопросительно поползли вверх.

– Едва ли любовь что-то значила при выборе невесты для моих предков, – ответил он. – Обычно это были соглашения между знатными семьями.

Рамон взял Лорен за локоть и подвел к дверям, ведущим в оранжерею.

– Моя мать, кстати, уверена, что наш брак заключается по любви, – предупредил он. – И я не хочу разрушать ее романтические иллюзии.

– Что ты имеешь в виду?

– Перед моей семьей ты будешь разыгрывать роль влюбленной невесты.

– Извини, но я не владею актерским мастерством, – усмехнулась молодая женщина.

– Это поможет тебе войти в образ.

Рамон склонился к ней прежде, чем она поняла его намерение, и ее удивленный вздох стих под давлением его губ. К стыду Лорен, яростное, неистовое желание охватило ее от одного поцелуя. Она обмякла в объятиях Рамона и прильнула к нему.

Щеки Лорен были пунцовыми, когда он наконец отпустил ее. Она еще больше смутилась, обнаружив, что Рамон успел открыть дверь оранжереи, и они целовались на глазах у всех.

– Рамон, я надеюсь, ты собираешься объявить о своей помолвке, – сказала одна из молодых женщин.

– Да, собираюсь, – торжественно объявил он и, обняв Лорен за талию, подвел ее к старшей из женщин. – Madre, это Лорен, мать моего сына, которая – я счастлив сообщить об этом – в ближайшем будущем станет моей женой.

«Не стоит верить, что его нежная улыбка вполне искренняя, – уговаривала себя Лорен. – Он всего лишь разыгрывает фарс перед родственниками». Тем не менее сердце женщины забилось сильнее, когда он снова поцеловал ее.

– Лорен, добро пожаловать! – Мать Рамона заговорила по-английски, взяла ее за руки и расцеловала в обе щеки. – Я – Марисоль, а это мои дочери, Алиса, Джанита и Валентина, которая, как ты можешь догадаться, беременна.

Марисоль Велакес была высокой и элегантной дамой, ее красоту ни в коей мере не уменьшал тот факт, что ее волосы были серебряными, а не иссиня-черными, как у детей и внуков. Она понравилась Лорен мгновенно. Лорен боялась, что мать Рамона не одобрит его женитьбу на англичанке. Однако пожилая женщина улыбалась искренне и тепло.

– Мы рады познакомиться с тобой, Лорен, и сожалеем о твоей болезни, – сказала на превосходном английском сестра Рамона, Джанита. – У тебя был грипп. Какое счастье, что Матео не заразился. – Она посмотрела на двух детишек, которые щекотали Мэтти, отчего тот визжал от смеха. – Как видишь, кузены обожают его.

Лорен опустилась на корточки перед Мэтти, и ее сердце наполнилось нежностью. Он сразу же протянул к ней ручки, и она прижала сына к себе, закрывая глаза и вдыхая его сладкий запах. Он – смысл ее жизни, и она готова на все, лишь бы быть с ним, даже выйти замуж за человека, который высокомерно заявил, что не считает любовь необходимым условием брака.

Лорен потребовалось собрать все свои силы, чтобы удержать Мэтти на руках. Он определенно подрос и прибавил в весе за те дни, что она была больна. Или она ослабела?

– Можно я возьму его? – попросила сеньора Велакес. – Ты недостаточно поправилась, чтобы поднимать такого крепыша.

Слезы застилали глаза Лорен, когда она передавала Мэтти бабушке. «Как же смешон мой недавний план выкрасть его из замка», – вздохнула она про себя.

– Идем, тебе пока лучше оставаться в постели. – Рамон, несмотря на протесты, поднял ее на руки. – Чем быстрее ты поправишься, тем быстрее я женюсь на тебе, – добавил он с издевательским блеском в глазах, отчего Лорен захотелось влепить ему пощечину.

– Я могу идти сама, – раздраженно бросила она, когда они оказались в холле. – Твоя семья больше не видит нас, и тебе незачем разыгрывать любящего жениха. В отличие от твоей мамы у меня нет иллюзий.

– Возможно, нет, – невозмутимо откликнулся он. – Ты правильно поступила, согласившись выйти за меня замуж. Нашему сыну будет лучше, если мы перестанем враждовать и попытаемся стать друзьями.

Лорен кипела от негодования, пока Рамон нес ее вверх по лестнице, через длинную анфиладу комнат в спальню.

– О какой дружбе можно говорить, если ты шантажом получил от меня согласие на брак? – поинтересовалась она. – Ты использовал мою любовь к Мэтти, чтобы добиться того, что тебе нужно. Это жестоко.

– Так лучше для нашего сына, – возразил он. – Матео нуждается в нас обоих.

Рамон расстегнул молнию на ее платье.

– Что ты делаешь? – Лорен пыталась сопротивляться, однако он, не обращая на нее внимания, раздел женщину. Платье упало на пол.

– Ты выглядишь в этом белье даже лучше, чем я представлял, когда выбирал его, – протянул Рамон и выразительно посмотрел на ее груди.

К стыду Лорен, соски ее мгновенно затвердели. Она закрыла глаза, чтобы не видеть его насмешливую улыбку.

– Свадьба состоится очень скоро, querida, – пробормотал Рамон. – Лучшее место для восстановления после болезни – моя постель.

«Ему стоит только взглянуть на меня, и я уже трепещу от желания», – пришла в отчаяние Лорен. Она решила, что он собирается поцеловать ее, однако Рамон снял покрывало с кровати и уложил Лорен.

– Рад, что ты разделяешь мое нетерпение, – проговорил он с долей изумления, – но ты недостаточно окрепла для того, что я хочу с тобой сделать.