Сара Крейвен - Сама невинность
Но в глубине душе она знала — это оттого, что она находится в руках мастера искусства обольщения, что сопротивляться ему невозможно, даже если захочешь.
Он нащупал чувствительный холмик и нежно прикоснулся к нему своим горячим естеством, пробуждая к сладкому и волнующему пику наслаждения. Но когда он начал проникать в нее глубже, Хлоя вздрогнула от боли.
Дариус немедленно остановился:
— Я сделал тебе больно?
— Нет... да... Просто я еще никогда... — пробормотала она и замолчала в смущении.
Вот сейчас Дариус опять возьмет ее на руки и успокоит, скажет, что он сделает ее женщиной... И это будет незабываемо прекрасно!
Но наступила странная тишина, а затем он сказал очень тихо:
— Конечно, как я раньше не понимал этого? Как же я был слеп!
Хлое стало страшно — неужели он потерял интерес к ней? И, колеблясь, она спросила:
— Что-то не так?..
— Да, все не так, — ответил он и подвинулся к краю кровати, стараясь дотянуться до своей одежды, в то время как Хлоя с застывшим взглядом смотрела на его голую спину. — Но я принципиально не хочу требовать от тебя такой жертвы. И слава богу, что ты открыла мне глаза, прежде чем я успел причинить тебе вред.
— Я не понимаю... — сказала она дрожащим голосом, — я думала, ты хочешь меня...
— А кто не захочет тебя, моя милая? — ответил он, но от этих слов ей не стало легче. — Ты красивая и очень аппетитная, но у меня нет права красть твою невинность в короткой и мимолетней близости.
— Но для чего ты меня привел сюда?
Он вкратце объяснил ей для чего. И Хлоя слушала его, сгорая от стыда, прикрыв лицо руками. А он даже не смотрел в ее сторону.
— Я предлагаю тебе одеться, — продолжал Дариус. — Я оставлю тебя одну, но тебе понадобится помощь с этими ужасными пуговицами.
Чувствуя комок в горле, она сказала:
— Я сама справлюсь, спасибо.
— Тогда я пойду. Естественно, будет лучше, если мы спустимся вниз поочередно, — сказал он резким, почти бесстрастным тоном. — Если ты пойдешь отсюда направо, а затем в конце коридора повернешь налево, то выйдешь прямо к длинной галерее.
Уже около двери, держа в руке галстук и смокинг, он обернулся. При свете лампы его лицо было неузнаваемым, холодным и... слегка измученным.
— Это не должно было заходить так далеко... Прошу простить меня и поверить — если мы расстанемся прямо сейчас, это будет лучше для нас обоих. Когда-нибудь ты поймешь меня.
Глава 9
Хлое, приютившейся на подоконнике, было холодно и неудобно, но не это было причиной ее слез. Воспоминания о событиях семилетней давности еще больше разбередили старую и так и не зажившую рану.
В ту ночь после бала она тоже горько плакала. Это были рыдания навзрыд, от которых сердце рвалось на части. У нее хватило сил объяснить своим дяде и тете причину своего исчезновения. Она, мол, плохо себя почувствовала после ужина и решила погулять на свежем воздухе.
— Ты похожа на маленькое привидение. — Тетя Либби внимательно осматривала Хлою, нахмурив брови. — Завтра не вскакивай чуть свет. Спи сколько хочешь.
Хлоя именно так и поступила. Проснувшись в полдень, она приняла ванну, надела джинсы и футболку. Посмотрев на свое отражение в зеркале, увидела — ее лицо побледнело, а под глазами образовались темные круги.
На кухне дядя Хал с угрюмым лицом разговаривал с тетей Либби. Своим появлением Хлоя прервала их беседу.
— Извините. Что-нибудь случилось? — спросила она.
— Нет, — сказала тетя Либби, явно расстроенная, — просто получили свежую новость, но я сомневаюсь, что она правдоподобная. Мне ее передала миссис Терсгуд.
— Что?.. — Хлоя почувствовала внезапный озноб. «Боже мой, неужели кто-то увидел, как я уходила из его комнаты? Неужели им все уже рассказали?» — в страхе размышляла она.
— В поместье серьезные проблемы, — сказал дядя Хал кратко. — Миссис Мэйнард, то есть Пенни, бросила Эндрю и убежала с его негодным братом. Говорят, сегодня утром их застали вместе в его спальне, как это там говорится: «при компрометирующих обстоятельствах», — последние слова он произнес с отвращением. — Никто не знает, как давно это длится. Разразилась страшная ссора, — продолжал он, — крики, истерика и даже ругань. Сэр Грегори велел Дариусу навсегда покинуть поместье. И тот уехал, взяв Пенни с собой. Они оба навсегда убрались из дома. И никто не знает, куда они направились.
У Хлои в ушах стоял какой-то гул. У нее создалось ощущение, что она разговаривает с дядей и тетей где-то в тоннеле.
«Только бы не упасть в обморок», — подумала она.
Заговорила тетя Либби:
— А разве вы не заметили еще вчера вечером что-то неладное? Я не видела Пенни вместе с Эндрю, они даже не станцевали ни одного танца! Конечно, в каждом браке бывают тяжелые моменты, у кого-то раньше, у кого-то позже. Идеальных браков не существует, у всех бывают переходные периоды. — Она вздохнула. — Такая красивая пара! Все это слишком печально... Особенно тяжело сэру Грегори, который вынужден стирать свое грязное белье у всех на виду. — Она покачала головой. — Думаю, будет развод.
— Откуда вы все это узнали? — спросила Хлоя, удивляясь, что ее собственный голос звучал совершенно нормально.
— Племянница миссис Терсгуд помогала с уборкой после бала, — сказал дядя. — И как только началась ссора, они все вышли из зала, но, конечно, услышали все. Сэр Грегори говорил Дариусу, что у того нет ни стыда, ни совести. И если Дариус не уйдет по-хорошему, то он, сэр Грегори, лично выгонит его на улицу. Спустя некоторое время Дариус и Пенни спустились вниз с чемоданами, сели в машину и уехали. — Дядя поморщился. — Дариус всегда был так называемой черной овцой в семье Мэйнард — со своей страстью к женщинам и другими выходками. И посмею сказать, что многие подумают: «Наконец-то избавились!»
«От мусора. Разве не так заканчивается это выражение?» — задала Хлоя вопрос сама себе. И как она могла поспорить с этим, если Дариус, уже находясь в связи с другой женщиной, имел наглость совращать ее, девственницу!
«Но почему? — спросила она себя, чувствуя, что ее тошнит только от одной мысли: Дариус лежал с Пенни на той же самой кровати, где несколько часов назад он занимался любовью с ней, Хлоей! — Сколько женщин он может хотеть одновременно?»
И она была благодарна, что признание в девственности спасло ее. Может быть, это было провидением судьбы?
«Моя милая, славная девочка...» — так сказал он? И Хлою буквально затрясло от воспоминаний.
— Пора обедать! — засуетилась тетя Либби, поставив на стол миску с салатом и тонко нарезанные ломтики пирога с беконом.
