Линн Грэхем - Соблазнительная цветочница
Она не смогла сдержать своего изумления:
— Так, значит, у тебя были финансовые проблемы? Но почему… почему ты мне ничего не говорил?!
Его губы сжались.
— Мне не хотелось беспокоить тебя.
У нее вдруг защипало в глазах.
— Но я думала, ты такой богатый… — сказала она, прежде чем сообразила, как это по-детски звучит.
— У тебя не было повода что-то подозревать, — пробормотал Алехандро. — Но отец оставил так много денег своей жене и Марко, что до последнего времени мне стоило огромного труда даже просто удержаться на плаву.
Джемайма не могла скрыть, как она была поражена:
— Я и представить себе не могла… Ты должен был сказать мне, Алехандро! Но вместо этого… нет, ты помнишь? Ты словно нарочно заваливал меня подарками! Зачем ты это делал?
— Ты хотела сказочной истории с замком. Я хотел, чтобы у тебя это было. Разве я мог признаться, как все обстоит на самом деле?
— И все это время ты работал… превращая день в ночь… почти не бывая дома… — растерянно бормотала она. — Значит, ты пытался сохранить свой бизнес?
— И это принесло свои плоды. Я заключил несколько новых выгодных контрактов и… в общем, финансовый отлив закончился. Но жену к тому времени я уже потерял, — грустно добавил Алехандро.
Ей хотелось обнять его и в то же время как следует стукнуть. Он обращался с ней как с маленькой девочкой, которая даже не знала, как разговаривать со взрослыми слугами! На самом деле она даже в детстве не была слишком наивна. А теперь ей было стыдно, что, пока муж, выдерживая борьбу за выживание, проводил на работе дни и ночи, она совершала шопинг и танцевала в ночных клубах с Марко.
— Алехандро, если бы ты мне сказал… Если бы ты поделился своими проблемами, все могло быть совсем по-другому, — выдохнула Джемайма, чувствуя, как по ее щекам текут слезы. — Я бы поняла… я бы смогла себя ограничить…
Алехандро обнял ее за талию и, прислонив спиной к двери, протянул ей платок.
— Я не уверен, что все было бы по-другому. Ты была еще очень молода… и уже беременна… мне не хотелось нагружать тебя еще и своими проблемами.
Джемайма не стала с ним спорить. Она знала — его гордость все равно не позволила бы ему сказать, что у него какие-то проблемы. В этом вопросе Алехандро был слишком старомоден, считая своей обязанностью обеспечивать все ее потребности. Он любил баловать ее неожиданными подарками, зная, что у нее никогда этого не было. Ей хотелось расплакаться и закричать, что все, чего она хотела два года назад, — это немного его времени и внимания, а не его денег или того, что можно было на них купить.
— Я вовсе не думала, что ты всегда должен быть суперменом, — пробормотала Джемайма, вытирая слезы. — Если бы ты доверял мне, я бы не проводила столько времени с Марко! Я чувствовала себя брошенной… Я думала, ты жалеешь, что женился на мне. Что тебе со мной скучно, поэтому ты и не бываешь дома…
— Мне никогда не приходило в голову, что от моего признания в возможности потерять все, включая и замок, наш брак только бы укрепился, — усмехнулся Алехандро, не скрывая своего недоверия.
— Ну, это только говорит о том, как мало ты меня знаешь! Я бы не отвернулась от тебя, я бы разделила с тобой все трудности! — поклялась она, гордо поднимая голову.
— Но тогда я считал, что у тебя куда больше общего с моим братом, всегда готового к развлечениям, — решил подразнить ее Алехандро.
— Не такая уж я пустышка! — Джемайма уже сумела справиться со своими чувствами, хотя ее пальцы все еще нервно теребили платок. Два года назад она действительно любила Алехандро, и сейчас ей хотелось, чтобы он, по крайней мере, признал: эта любовь была искренней, даже если она и не оказалась достаточно прочной, чтобы устоять перед всеми недоразумениями. — Ты просто не давал мне возможности быть другой! — Сказав это, она ушла.
Когда Джемайма вернулась в их спальню, то увидела, что на прикроватном столике мигает ее телефон. Она пропустила один звонок и еще два сообщения. Одно от Беатрис — в нем говорилось, что Беатрис дала Марко ее номер и надеется, что Джемайма за это на нее не рассердится. Пропущенный звонок и второе сообщение были от Марко:
«Должен с тобой увидеться и поговорить. Срочно».
Дрожащими пальцами Джемайма удалила сообщение и положила телефон на столик. Он что, шутит? В ее теперешнем положении она была совсем не готова пойти на такой риск, даже если у нее самой были к нему вопросы. Она хорошо представляла реакцию Алехандро. Последнее, что нужно было сейчас их браку, — это добавить дров в тот же костер.
Щелчок открывшейся двери заставил ее вздрогнуть. На мгновение она замерла, но уже через секунду бросилась на шею мужа. Его рука обхватила ее затылок, он наклонил голову и прижался к ее губам.
— Я думала, ты не придешь. — Ее нервы были как натянутые струны, и в то же время она чувствовала облегчение, что Алехандро не оставил ее сегодня одну.
— Dios mio! Если мы будем избегать друг друга, это нам не поможет. Мы уже это пробовали, когда ты была беременна. С таким же успехом мы могли бы жить и в разных домах. И разве кому-нибудь стало от этого лучше?
Ее губы припухли от поцелуев. Джемайма легла в постель. Его приход моментально поднял ее настроение.
— Ну, это был твой выбор, не мой, — заметила она.
Он нахмурил брови, снимая пиджак.
— Это не было ничьим выбором. Это была необходимость.
— Как это могло быть необходимостью? — спросила она позже, когда он вышел из ванной.
— Доктор Сантос боялся, что у тебя может быть выкидыш. Ты маленькая, хрупкого сложения, а ребенок мог оказаться большим. Я был совсем не рад, что ты так быстро забеременела, — признался Алехандро, его рука сжалась на ее плече. — Я чувствовал себя ужасно виноватым, что подвергаю тебя такому риску.
— Не такой уж это был и риск.
— Моя мать умерла от осложнений после родов. Разве я мог это забыть?
Вероятно, врач был более откровенен с ее мужем, чем с ней. Или же?.. Ее испанский был еще не слишком хорош, и, возможно, она не все поняла из того, что он ей говорил, улавливая лишь общую мысль… То, что врач поделился своими опасениями с Алехандро, было для нее тоже новостью, как и то, что Алехандро серьезно беспокоился о ней.
— Ты хочешь сказать, что поэтому ты перестал спать со мной?
— А почему же еще? — прошептал он ей на ухо, притягивая ее к себе, в жар своего тела. Ее ноздри расширились, желая ощутить запах его кожи. — Я спал в другой комнате не только потому, что засиживался допоздна и не хотел тебя беспокоить, но и потому, что больше не мог позволить себе спать с тобой в одной постели. Я не доверял себе.
