Найди меня Шерхан (СИ) - Тоцка Тала

Мымра несколько раз оборачивается, и меня вновь так и подмывает показать ей средний палец. Останавливает Алексей, почему-то не хочется перед ним играть в стерву.

— Агата, пойдемте в вашу комнату, — осторожно притрагивается к моему локтю Алексей, и я плетусь за ним следом.

Он приводит меня в спальню, тут же прибегает девушка, по форме горничная, и начинает суетиться, показывая, где что лежит и куда какие двери ведут. Из спальни выход в гардеробную, которая разделена на две части, дальше сквозная дверь, пробую открыть, и меня мягко останавливают.

— Там спальня Арсена Павловича и Ирмы Игнатовны.

Он совсем уже сбрендил, этот Ямпольский? Дергаю из рук Алексея блокнот, в котором он вел мой допрос, и пишу так яростно, что рву ручкой бумагу.

«Я не буду жить в этой комнате, так и передайте своему боссу».

Алексей читает и хмурится.

— Сожалею, Агата, в этом доме вам придется делать то, что скажет Арсен Павлович.

Бросаю блокнот на тумбочку. Это мы еще посмотрим. Осматриваюсь — хочется принять душ, но мне даже не во что переодеться. Хотя как это не во что? В соседней гардеробной у хозяина дома полно подходящих футболок, как раз мне они сойдут за короткие платья, я точно вдвое худее Арсена.

И пусть только попробует что-то сказать. Выбираю белую и свободную, судя по бирке она стоит как мое самое шикарное выходное платье. Зато я в ней как в ночнушке. С удовольствием встаю под теплые струи — хочется смыть с себя все то мерзкое, что налипло за день. Жаль, нельзя так же промыть мозги.

Смены белья нет, но после белобрысой белье я точно не надену, а в трусы Арсена влезет две меня. Значит, придется надевать свой комплект обратно.

Обед мне приносят в комнату, принюхиваюсь — в последнее время меня раздражают запахи. Пока ничего такого, медленно жую и вроде все идет нормально. Клонит в сон, ложусь прямо на заправленную постель и мгновенно засыпаю.

***

Меня будят голоса, поднимаю голову — в комнате хозяйничает неизвестный молодой парень в белом халате и перчатках. На туалетном столике стоит белый прибор обтекаемой формы, и я догадываюсь, что это. Лазерный аппарат для выведения татуировок. В углу молчаливой статуей возвышается Алексей.

— Я не хотел вас будить, простите, — говорит парень, — но меня вызвали срочно, а у меня запись… Где татуировка, которую нужно удалить?

Приветливо улыбаюсь парню, игнорирую Алексея, подхожу к прибору и опрокидываю его на пол. Парнишка в ужасе вращает глазами, а потом начинает орать.

— Это дорогое оборудование! Вы в своем уме?

Отрицательно качаю головой, и может мне так хочется, но в глазах Алексея мелькает одобрение. Распахивается дверь, врывается Арсен. Если припрется его белобрысая, не поленюсь, еще раз брошу прибор в нее.

— Что здесь происходит? — рявкает Арсен.

— Она разбила лазер! — чуть не плачет тату-мастер, мне его очень жаль, конечно, но, надеюсь, Ямпольский не зажмет купить парню новый аппарат со своих миллиардов.

Арсен подходит и нависает надо мной, широко расставив ноги. Его глаза мечут молнии, но я не смотрю на него, смотрю на отвалившийся экран лазерного аппарата.

— Решила упираться? Я же все равно уберу эту татуировку. Будешь выделываться, срежу.

Поднимаю голову, смотрю ему в глаза и киваю.

— Хорошо, сама напросилась, — свирепо цедит, — Леша, дай нож.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Арсен Павлович… — обеспокоенно говорит тот, но Арсен рычит:

— Дай нож, Алексей.

В его руке сверкает лезвие, второй рукой он хватает меня за шею, но мне не страшно. Даже интересно, до какой степени безумия может дойти человек, которого я, оказывается, совсем не знаю.

Стягиваю футболку, отбрасываю в сторону и поворачиваюсь спиной к Арсену. Отвожу с плеча волосы. Жду. Изо всех сил стараюсь не думать, как рука, что вновь сомкнулась на моей шее, раньше по-другому ее касалась…

В комнате вдруг повисает тишина. Мужчины замолкают, переглядываются, и я осознаю, что стою перед ними в одном белье, в кружевном прозрачном комплекте. Моя и так немаленькая грудь налилась из-за беременности, а специальное «беременное» белье я пока еще не купила.

Исподлобья наблюдаю за всеми троими. Тату-парнишка смущенно прячет глаза, Алексей пристально изучает потолок, а Арсен смотрит прямо на меня. То на мою грудь, то на татуировку, его взгляд впечатывается в кожу ожогами.

Слышу его сиплое дыхание над ухом. Наконец, он с силой отшвыривает нож, бубнит под нос: «Чертова девка», — а потом машет парню:

— Все, финиш, выметайся и развалюху свою забирай. Мои помощники с тобой свяжутся и все компенсируют. А ты, — это мне, — оденься. Могла бы спросить, какую взять футболку. Пиши, что тебе купить из одежды, я не хочу, чтобы ты носила мои вещи, — все-таки убирает руку с шеи и сует мне блокнот.

Беру блокнот, подхожу к окну, открываю створку и демонстративно выбрасываю в проем вместе с ручкой. Он плавно приземляется на вымощенную дорожку под окном. Оставляю створку на проветривание и разворачиваюсь лицом к ошалевшим зрителям.

— Агата, что вы делаете! — изумляется Алексей. — Вы не хотите с нами разговаривать? — и беспомощно оглядывается на шефа. — Арсен Павлович?..

— Нет, Леша, — отвечает Арсен с мрачным удовлетворением, — это она со мной не хочет разговаривать. Насколько я понимаю, мне только что был объявлен бойкот.

Окидывает меня своим непонятным взглядом и выходит из комнаты, Алексей идет за ним. Спектакль окончен, ноги подкашиваются, и я без сил опускаюсь на кровать. Занавес.

***

С этого дня я Арсена больше не вижу. И Алексея тоже. Разве что из окна, когда они уезжают и приезжают, очень рано и очень поздно. А вот белобрысую Ирму, похоже, я недооценила.

Нет, ведет она себя безукоризненно, я даже поначалу решаю, что она в самом деле хочет помочь. А жуткий токсикоз, выматывающий меня который день — это моя личная проблема.

Но вскоре замечаю, что рвотные позывы начинаются, стоит ей войти в мою комнату. Прошу сменить аромат парфюма — слишком резкий и навязчивый. Она только улыбается и в следующий раз, наверное, в него окунается с головой, потому что этот запах заполняет, кажется, даже легкие.

А дальше она начинает изощряться в еде. Главное, со стороны придраться совершенно не к чему. На завтрак — омлет с беконом, обычный завтрак. Только он щедро посыпан приправой, да и бекон пахнет так, что я едва добегаю до ванной — выворачивает до желчи, потому что желудок совсем пустой. Там ничего не удерживается кроме воды.

Воду я пью из кулера, который стоит на этаже. Стоял бы у меня в комнате, эта стерва и туда бы чего-то подсыпала. Еду мне она приносит лично после того, как я один раз попросила девушку-горничную заварить чай. Писать было не на чем, девушка дала свой мобильный, и я набила на экране текст.

Но чай приносит Ирма. Я просила с лимоном, я бы сейчас съела просто лимон с сахаром, мне даже чудится его вкус. Ирма ставит на столик поднос, и я вновь сломя голову бегу в ванную. Меня буквально выворачивает наизнанку — чай с бергамотом, который я не переносила и в «небеременном» состоянии, причем запах слишком густой и резкий.

Когда спазмы утихают, обессиленно сползаю по стенке на пол. Может, стоит перенести свою постель сюда? Бегать уже нет сил, голова кружится, предметы кажутся расплывчатыми. Я осознаю, что не справляюсь, единственное, что утешает — ребенок пока совсем маленький, и он все необходимое берет из моего организма сам. А что будет со мной, меня перестает интересовать.

На третий день после вонючего сырного супа, от запаха которого меня снова выкручивает в спазмах, решаю увидеться с Арсеном. Мои попытки обратиться к кому-то из персонала не дают результата — работники улыбаются, кивают, а потом все равно приходит Ирма. Я уже знаю, что Арсен поручил ей заботиться обо мне — так все вокруг называют эту изящную пытку.

Ямпольский приезжает поздно, я стою у окна и смотрю, как он выходит из машины. Внезапно охватывает горечь — понимаю, что он зол и сердит, но неужели ему настолько безразличен его ребенок? И я…