Рыжая помеха (СИ) - Зайцева Мария

— Нет, Свет, тут, я думаю, у каждого свое, — качает головой Сашка. А потом уточняет осторожно, — и что? Все было?

— Да, — киваю я смущенно, вспоминая нашу жаркую ночь, и утро, и день тоже.

— И как?

— Сравнивать мне не с чем, но… — делаю паузу, Сашка тревожно смотрит на меня, выдыхаю с улыбкой, — отпад! Если бы я знала, что секс — это настолько круто, то не стала бы тянуть до двадцати!

— Ох, Свет… Я так рада! — улыбается Сашка с облегчением, но потом добавляет, — но, поверь мне, секс круто только с тем, кого… Ну… Понимаешь… Не со всяким секс крутой. Мой первый парень… Да и второй тоже… Короче говоря, просто поверь. Тебе очень, просто очень сильно повезло с ним.

— Да, — киваю я рассеянно, — повезло, да. Но вот знаешь… Я теперь не знаю, что делать. Он ничего не говорит, ничего не предлагает…

— А что он тебе предложить должен? — удивляется Сашка, — ты чего, Свет? В девятнадцатом веке живешь? Типа, переспали и теперь женитесь?

— Да нет… — тяну я неуверенно, хотя, если честно, в глубине души… Ну, наверно, именно так я и думаю.

— Эй, Света… — Сашка осторожно трогает меня за руку, гладит ладонь, — Свет… Ты чего?

— Да ничегоооооо… — я начинаю реветь совершенно неожиданно. И для себя в том числе. — Он… Он такой… Такой… Я про него столько месяцев, как дура… А он… Утром встал, сказал: «Встретимся в универе», и ушеооооол… А там на него опять наши девки… Как-будто ничего не былооооо… И я сама, понимаешь, сама сказала, что давай не афишировать… Или он? Не важно… Но просто посмотрела… И невыносимо… Понимаю, что он ничего не должен, что еще рано, но, Саш…

Она торопливо спрыгивает с табурета, обнимает меня, тоскливо шмыгающую ей в плечо, гладит.

— Я понимаю, понимаю…

— Он просто такой… И так смотрит, я прямо… Ноги дрожат, Саш… Вот бесила его, выводила, а сама… Все внутри горело! А когда поцеловал опять… Думала, с ума сойду… Как так, Саш? Как так происходит? Почему это со мной? Зачем? И, самое главное, сделать ничего не могу! Вот все понимаю, а сделать ничего не могу! Вижу его — и умираю просто… И мне кажется, что он это понимает, и просто… Просто берет… Если это так, я же… Я же реально свихнусь, мне так страшно, Саш…

— Моя ты бедная, — шепчет она, вытирает мои слезы, — ну как так? Ну ты же такая всегда была…

— Вот так, — хлюпаю я, — сама в шоке.

Беру салфетку, сморкаюсь, уже успокаиваясь, приходя в себя. И опять удивляясь всплеску дикому, неконтролируемому.

Черт, Макс, кого ты из меня сделал?

И задаю главный вопрос, ради которого я, собственно, сюда и заявилась сегодня:

— Чего мне теперь делать-то, Саш?

Нежданчик

Крас — тот еще пиздливый говнюк, оказывается. После вполне невинного разговора, как высказался по поводу вечерней стрелы Ворон, студентик тупо спрятался у папки под жопой и носа не показывает в универ.

Откуда знаю, что именно у папки?

Ну так у его дружбанов нет такой родни. И боятся они куда сильней меня и страшного до жути Ворона, чем своего приятеля, втянувшего их в дерьмо.

На следующий день после стрелы Гошик и Фарид, прикрывая битые рожи брендовыми солнечными очками, встречают меня прямо возле универа.

А я, надо сказать, вообще не в настроении, потому что вместо классного секса с моим сладким Светиком этой ночью получил только извращенный секс в мозг от недовольного всем Васильича.

Я вообще не понимаю, зачем начальнику наркоконтроля самому прослушивать записи, делать жесткий разбор моих косяков и старательно вчесывать в течение часа про то, какой я долболоб и насколько доверие ко мне утеряно.

Сука, знал бы при знакомстве, что он такой гугнивый старпер, ни за что бы не стал с ним пить!

Глядишь, и отбодало бы меня от службы государевой… Взял бы у Люськи бабки в долг на развитие бизнеса, открыл автосервис, как и хотел… Впахивал бы на себя. И никто не ебал бы мне мозг…

Но тут уже ничего не исправишь.

Конечно, я могу уйти, торжественно хлопнув дверью и с огромным удовольствием послав Васильича туда, куда он меня обычно шлет, но…

Во-первых, просто так отсюда не уходят. Особенно такие дураки, как я. Вперся же. Кучу бумаг о неразглашении, невыезде и прочей хрени подписал. Ну и Васильич — та еще памятливая тварь.

И, во-вторых… Не хочется мне, если честно. Конечно, в такие моменты, как вчера, прямо еле держусь, чтоб глупостей не наделать, но в обычные дни все по-другому. И интересно мне до жути. Можно сказать, кайфую от того, что делаю.

Потому что это практически то же, что и раньше, адреналин, кайф, опасность. Но теперь со знаком плюс. И от этого на душе спокойно и вокруг все лайтово.

Есть свои минусы, но где их нет?

Я вот, пока Васильич разорялся о полном проебе контроля над операцией и по минутам разбирал мои ошибки, прикинул, что бы я сейчас в своей мастерской делал… И такая тоска взяла, прям печаль-печаль.

Так что фиг с ним, с Васильичем, бессонной ночью и недоебом.

Вот раскручу этих дерьмозакладчиков на полную катушку, кайф словлю дополнительный. «Удовлетворение от работы» называется.

А потом возьму отпуск и свалю с моей рыжей помехой в глубокие ебеня, где только море, солнце и мы. За границу мне нельзя, но и в пределах страны можно такое найти.

Светка моя будет шикарно смотреться голенькая в волнах…

Вчера она мне писала и звонила, но увидел я это дело только утром, не стал уже звонить, написал только, что после универа встретимся у нее дома. Ну и еще, чтоб трусы не надевала.

Говнюк я или где?

Иногда это так прикольно.

Поспал я два часа всего, выжрал с утра энергетик и по дороге пару раз чуть не положил свою красную малышку на бок.

Короче, Фарид и Гошик попали не вовремя.

Я фиксирую их на стоянке, глушу «Дукати» и молча иду мимо к универу.

— Эй, Макс! Макс!

Они топают за мной, удивленные, что я не здороваюсь и не собираюсь с ними базарить. А мне они по барабану, мне Крас нужен. А раз его нет, а они — есть, значит ситуация понятна.

Называется: «Мы обосрались и тянем время».

Да и, после вчерашнего, мне с ними западло разговаривать. И надо это дать прочувствовать по-полной. Чтоб ценили и уважали, сучата.

— Макс, стой! Крас просил передать…

Я торможу, разворачиваюсь, смотрю поверх очков жутким похмельным взглядом так, что парни немного в сторону сносятся.

Ну да, ребят, я уже не буду прикидываться тем славным Максиком, душой компании и улыбакой.

Нихрена.

Васильич дал еще три дня, чтоб найти лабораторию и того, кто прикрывает. Потому что вчера была явная и очень тупая самодеятельность, и вывод только один — дебилы приперлись по своей инициативе, не предупредив старших.

А вот теперь, вполне возможно, могут напугаться и подключить…

И, если до сих пор этого нет, то надо додавливать, чтоб стало страшно! Еще страшнее!

Васильичу дико интересна эта тема, он своей старой прошаренной жопой чует, что все не так просто тут. Потому что веселые студентики не могут без серьезного прикрытия.

И, скорее всего, это прикрытие носит не криминальный характер, раз такой внезапный наезд от бандитов выбил из колеи.

Чистенькие мальчики обосрались. Неправильно и плохо подумали. И совершили ошибку, приперевшись на стрелку с Вороном одни. Неужели реально думали. Что с ними разговаривать будут?

Хотя, почему бы и нет?

До этого же разговаривали.

Вот только не учли они, что разговаривали-то с ними равные. И по возрасту и по опыту. Не знают они, что такое беспредельщики, способные за одно только слово неверное сделать такую жуть, про которую даже шепотом не говорят.

Не сталкивались они в своей счастливом и безбедном существовании с подобным дерьмом.

Дети сытых времен.

К такому их жизнь явно не готовила.

Теперь им надо срок на осознание и принятие правильного решения. То есть, подключение тех, кто хоть что-то в их шарашке решает.

Потому я смотрю злобно, хмурюсь. Додавливаю, как велел Васильич.