Людмила Леонидова - Приключения Златовласки в Венеции

Мы мало разговаривали с тобой наедине, ты избегала меня, я это ощущал. Но все же благодарен Богу, что он подарил мне минуты общения с тобой, что я вообще встретил тебя. Это огромное счастье — испытать такое чувство. В моем сердце оно останется навсегда. Я хочу, чтобы ты это знала».

Подписи не было.

Настя стояла в растерянности. Вдруг в груди защемило от боли и обиды: уехал! Уехал, не попрощавшись и не предупредив. Первой мыслью было бежать и найти Игоря. Девушка подумала, что он прав, она действительно избегала его, но вовсе не потому, что он ей не нравился, а потому, что… боялась. Боялась — пристального взгляда его синих глаз, его рук, губ. Она откладывала все это на потом. На потом… Теперь Настя ощутила утрату.

«Я привезла ему землю с могилы Ромео и Джульетты!» Девушка прижала к себе любимого мишку. Из глаз покатились слезы. Они предательские ползли по щекам и капали вниз, растворяясь в горстке земли, рассыпанной по ковру, — земли с могилы влюбленных…

Симона, не мигая, смотрела на Тенгиза.

— Ты понимаешь, что мы потеряли целое состоящие! Картина была уже продана!

— Не совсем, — мягко уточнил Тенгиз, — только подписан контракт.

— Не знаю, как принято у вас, у нас это означает, что вещь тебе больше не принадлежит.

— У нас как бы тоже, — подтвердил он.

— Еще у нас полагаются штрафные санкции, когда по вине продавца разорван контракт.

Тенгиз покачал головой.

— Столько денег! — продолжала бушевать Симона. — Где их взять? Если я буду подписывать контракты, а он их расторгать, есть шанс нам вдвоем…

— Перестукиваться по батареям, — закончил ее мысль Тенгиз.

— Что? — не поняла Симона. — Что ты сказал?

— Да это у нас так говорят про тюрьму, — пробурчал Тенгиз.

— Ты должен с ним поговорить! — настаивала девушка.

— Да-да, — пообещал Тенгиз, а про себя подумал: «С ним поговоришь! Он слушать ничего не хочет».

Ресторанный тапер играл на пианино тихую мелодию. Держа левую руку за спиной, официант незаметно подлил француженке вина в бокал. Сбросив красные половинки панциря, на тарелке с желтой розочкой из долек лимона мирно распластался огромный лобстер.

— Хорошо, что я все остальные картины успела отдать покупателям. — Симона с вызовом посмотрела на Тенгиза. — Может, он их тоже захотел бы подарить?

— Нэт, — твердо заявил Тенгиз. — Только одну.

— Что делать! Что делать! — Симона сокрушенно качала головой. — Мне нужно начинать все сначала. Игóр нас просто разорил! Теперь он опять останется без денег!

Тенгиз с восторгом смотрел на девушку: в своем гневе она казалась еще прекраснее. Сочетание фиолетового и красного в ее вечернем декольтированном платье с длинными рукавами создавало необычную цветовую гамму. Светлые волосы были подстрижены умелой рукой классного мастера. Серые глаза француженки блестели.

— Я давно никому не делал комплиментов, но ты… ты — само совершенство. — Тенгиз серьезно смотрел в глаза Симоне, и она немного оттаяла. — Я, правда, очень сожалею о случившемся. Ты помогла нам — и Игорю, и мне. Если бы не ты… — Тенгиз поборол мужскую гордость и продолжил: —…мне трудно было бы прорваться на аукцион. — И, как бы оправдывая себя, подытожил: — Вообще, художник должен уметь создавать картины, а продавать — дело агентов. Но они бывают разные. Ты очень хороший агент. Давай выпьем за тебя, твою маму, всю твою большую семью. — С этими словами мужчина поднял бокал.

В это время в сумочке Симоны что-то зазвенело.

— Прости, я должна ответить на звонок. — Она достала маленькую трубку мобильного телефона. Во время разговора лицо девушки выражало крайнее удивление. Сказав кому-то, что все необходимо тщательно перепроверить и уточнить, она отключилась и осторожно поинтересовалась: — У Игоря есть дедушка?

— Какой еще дэдушка? — вскинулся Тенгиз. — Дэдушки есть у всех. Только, прошу тебя, нэ надо больше детективов и приключений!

— Богатый дедушка, — улыбнулась в ответ Симона.

— А… был, — протянул Тенгиз. — Игорь рассказывал. Тоже хороший художник. У него даже кое-какие картины сохранились.

— Это хорошо, — обрадовалась Симона.

— Конечно, хорошо, — поддержал он. — Отлично, когда у людей много друзей и родственников. Всегда на помощь придут, помогут, пропасть не дадут, но дедушка Игоря уже умер. — Тенгиз воздел вверх ладони и глаза. — Мы на могилу к нему ходили. Там как бы семейный склеп Саврасовых. Памятник красивый стоит с эпитафией — посвящение знаменитого поэта-декадента.

— Значит, действительно он, — будто в никуда проговорила девушка.

— О чем ты? — поинтересовался Тенгиз и тут же как бы нашел отгадку: — Наверное, картина дедушки где-нибудь объявилась?

Он знал, что Симона уже открыла свое небольшое агентство в Париже. Ее сотрудники вполне могли такое откопать, чтобы не дать своему клиенту умереть голодной смертью, а также компенсировать собственные убытки. Тенгиз был рад за Игоря и за Симону тоже. И девушка хорошая, и друг хороший. А как Симона переживала, что Игорь сорвал выгодную сделку со «Златовлаской», но Тенгиз ничем не мог помочь. Теперь наконец все уладится. Он облегченно улыбнулся, обнажив под черными густыми усами ряд белых зубов.

— Игорю процент, как наследнику, полагается? — допытывался он.

— Нет. — Симона загадочно покачала головой. — Но если все подтвердится, то… — Симона замолчала. — Боюсь заранее говорить: примета плохая.

Бархатные глаза Тенгиза выражали крайнее любопытство.

И Симона, тряхнув головой, не выдержала.

— Швейцарские банки опубликовали списки людей, которые открыли у них счета еще до войны, и обещают отдать эти деньги прямым родственникам.

Тенгиз, стараясь понять, в чем дело, был весь внимание.

— Речь идет о невостребованных счетах, — как ребенку, растолковывала ему Симона.

— Понятно, — отозвался он, — и чей там обнаружен счет? — Не дожидаясь помощи официанта, Тенгиз налил француженке полный бокал вина.

Отхлебнув глоток, Симона наклонила голову так, что белая челка закрыла половину лица, и тихо выдохнула:

— Предполагаю, что дедушки Игоря!

15

— Анастасия, у нас с тобой никогда не было ссор. — Наталья строго посмотрела на дочь. Взволнованное лицо Насти выражало негодование. — Наверное, потому, что мы всегда были вдвоем. — Найдя объяснение поведению дочери, рассудила она. — Теперь между нами — третий человек. Я всегда знала, — Наталья помедлила, подбирая слова, — что он должен появиться. — И обреченно повторила: — Я этого ждала. Но не предполагала, что… — Она сокрушенно развела руками. — …что сама приведу его в наш дом и, вообще, что все произойдет так нелепо.