Дениз Робинс - Солнце сквозь снег

— Дорогая, это же мещанство! — возмутился он. — Никакого греха тут нет. То есть да, я нарушаю закон тем, что увожу Люсию от мужа, но зачем притворяться и жить отдельно ради какого-то общественного мнения?

— Делай, как считаешь нужным, сынок.

Чарльз посмотрел на часы.

— Господи, я на работу опаздываю! Надо бежать. Прошу тебя, не переживай слишком сильно, мама. Я буду часто к тебе приезжать, — пообещал он и добавил: — Если, конечно, ты захочешь меня видеть… — и так обезоруживающе улыбнулся, что миссис Грин, посмотрев на него, невольно улыбнулась в ответ. Она не могла устоять перед его улыбкой — мальчишеской, искренней и задорной, от которой он сразу делался таким юным…

Пожилая женщина усилием воли поборола желание броситься сыну на шею, обнять и зарыдать у него на груди. Она не могла себе этого позволить — Чарльз ненавидел мелодраматические сцены, да и она тоже их не выносила.

— Конечно, я всегда буду рада тебя видеть, дорогой, — сказала она дрогнувшим голосом.

Он чмокнул ее в щеку:

— Пока, мамуль, увидимся днем. Я приеду с Люсией примерно в половине третьего, не раньше.

Флоренс смотрела на его высокую удаляющуюся фигуру сквозь пелену слез.

— А как насчет сегодняшнего вечера, Чарльз? У нас будут гости…

Он обернулся, уже у самой двери, и виновато улыбнулся:

— Боюсь, вечером я не смогу.

— Хочешь, чтобы Кейт собрала твои вещи?

— Да, если успеет. Один чемодан — все, что она обычно укладывает, когда я уезжаю на неделю. А остальное я заберу потом.

— Хорошо, — кивнула миссис Грин и прокашлялась. — Нам с тобой надо будет еще многое обсудить. Сейчас, конечно, не время, но когда-нибудь потом… ведь теперь наша жизнь изменится. Сейчас я не буду тебя задерживать, раз ты опаздываешь, но прежде чем ты от меня уедешь, нам непременно надо будет поговорить.

— Ну конечно, поговорим. И он ушел.

Прибежала Кейт, чтобы забрать поднос. Ровным, бесцветным голосом миссис Грин велела ей собрать вещи мистера Чарльза, но смотрела она при этом не на служанку. Сквозь тюлевые занавески мать следила за высокой фигурой сына, шагавшего по улице. Сердце у нее болело. Теперь, оставшись одна, она всем своим существом ощутила боль от удара, который постиг ее, и терпеть не было сил. Уже сегодня вечером Чарльз уедет от нее. Скоро все его вещи исчезнут из этого дома, и она станет такой же одинокой, как ее подруга Гертруда Маршалл, у которой не было ни мужа, ни детей. Флоренс всегда втайне жалела бедняжку Гертруду и всех несчастных старых дев, обреченных на одиночество, а теперь сама уподобится им.

Миссис Грин вздрогнула от этой страшной мысли, хотя жаркое летнее солнце грело ее своими лучами. Она не сможет жить в этом доме одна, без Чарльза. Она продаст дом, а сама поедет к своей сестре-близняшке Бланш, которая живет на острове Уайт. Каждый год миссис Грин проводила там один летний месяц — у сестры и ее мужа Арнольда, бывшего преподавателя Оксфорда. У них был очаровательный домик в Сандауне. Флоренс и Бланш всегда были искренне привязаны друг к другу, к тому же Флоренс неплохо ладила с Арнольдом, который, хоть и стал к старости нудноват и болтлив, был довольно добродушным и в целом вполне сносным.

Она сегодня же обо всем напишет Бланш и спросит, можно ли ей приехать. Как ей хотелось, чтобы в этот тревожный момент сестра была рядом! Хотя страшно даже подумать, что Бланш и Арнольд, глубоко религиозные люди, подумают о Чарльзе, своем единственном любимом племяннике, который собирается участвовать в бракоразводном процессе, а потом жениться на разведенной женщине!

— Ты почти ничего не ела, дорогая. Выпей хотя бы кофе с бренди, я настаиваю! — В голосе Чарльза Грина звучала тревога.

Люсия взяла его за руку и вымученно улыбнулась.

— Ах, да ты уже начинаешь мне приказывать? — с притворной веселостью проворковала она.

— Ну конечно, дорогая! Час назад, войдя в этот отель, ты перестала быть женой Нортона и стала моей, — заявил молодой человек.

Вид у него при этом был такой счастливый, он так этим гордился, что у Люсии сразу отлегло от сердца. Она очень нуждалась в утешении. Ей не хотелось признаваться в этом Чарльзу, но она пережила самое страшное утро за всю жизнь.

Они сидели в вестибюле отеля «Лэнгхем», за столиком в тихом уголке. Люсия действительно почти ничего не съела — в таком состоянии ей кусок в горло не лез. Поэтому, хотя она редко позволяла себе даже бокал вина за обедом, сейчас согласилась на предложенный Чарльзом бренди — ей, как никогда, нужно было взбодриться и подкрепить силы.

Она томно откинулась на спинку кресла, стараясь ни о чем не думать, отбросить все воспоминания о прежней жизни. Ах, если бы можно было просто стереть прошлое из памяти, предать забвению, как будто его никогда не существовало!

Чарльз смотрел на нее и думал о том, какая она красивая и необыкновенная. Бедняжка! Она была бледна, под глазами залегли глубокие тени. Она ничего не рассказала ему о прощании с Нортоном, но он по ее виду догадывался, что сцена была не из приятных. То, что ее муж не согласился развестись с ней иначе, как через суд, и не хотел отдавать детей, его ничуть не удивило. Он и не ожидал от этого надутого индюка такого великодушия.

На самом деле в этот момент Чарльз не мог думать ни о чем, кроме того, что Люсия наконец — боже, наконец-то! — принадлежит ему. Ликование горячей волной смыло все чувства. Она разбила свои оковы, пришла к нему, и от этой мысли у него радостно трепетало сердце, он был благодарен ей за это свидетельство любви и доверия. Ведь он прекрасно понимал, чего ей стоило оставить двух обожаемых дочерей.

Что ж, он уже сотни раз говорил ей, что сделает все, чтобы она никогда не пожалела об этом.

Чарльз с нетерпением ждал момента, когда сможет привезти возлюбленную в свой дом и познакомить с матерью. Той достаточно будет один лишь раз взглянуть на Люсию — и она мгновенно поймет, почему ее сын решился на такой важный шаг в жизни. Несмотря на бледность и усталый вид, Люсия выглядела великолепно и изысканно в прекрасно сшитом черном костюме, который ловко облегал ее высокую, стройную фигуру. Через плечо у нее была переброшена темно-синяя меховая накидка из лисьих хвостов. Голову венчала крошечная шляпка с белыми цветами, слегка сдвинутая на одну бровь.

Чарльз быстро наклонился и поцеловал ее тонкие нервные пальцы.

— Дорогая, дорогая моя! Я так счастлив. Я даже не могу поверить, что сегодня вечером нам уже не придется расставаться. Больше не надо тайком пробираться в квартиру Джимми и выходить оттуда украдкой. Сегодня мы впервые будем с тобой вместе, как муж и жена!