Лора Эллиот - Последняя ночь в Катманду

— Постараюсь. — Она знала, что должна распроститься с ним, но медлила. — Спасибо за экскурсию, — внезапно вспомнив, поблагодарила она.

— Это тебе спасибо. За твою доброту…

Неожиданно его рука, до сих пор сжимающая руль, соскользнула с него и потянулась к ней. Он провел пальцами по ее волосам.

Синтия затаила дыхание. Ей вдруг нестерпимо захотелось потереться о его руку щекой, захотелось, чтобы эта рука ласкала ее, захотелось снова раствориться в его объятиях, слиться с ним в поцелуе.

Неужели он сам не хочет этого? Неужели он целовал ее там, у храмов, только потому, что она попросила его об этом? А что было бы, если бы она не остановила его? Неужели он смог бы прямо посреди святого места овладеть ею? Они были так близки к этому.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — прервал ее раздумья теплый голос Махеша. — Не знаю, как это объяснить… Мне… очень хорошо, когда ты рядом. — Он судорожно перевел дыхание. — Я очень скучал по тебе, Синтия.

— Правда? — Она заглянула в его блестящие в темноте глаза.

— Правда. И мне опять хочется целовать тебя. — Он потянулся к ней и приложил ладонь к ее щеке.

Синтия на секунду застыла и вдруг беспомощно обрушилась в его объятия.

Он снова целовал ее, целовал с такой жадностью, будто собирался проглотить. Его большие руки сжимали ее хрупкое тело, и ей казалось, что вот-вот захрустят ее косточки. Но ей так сладко было снова отдать свое тело в его руки. Она готова была отдать ему себя всю. Этот мужчина мог делать с ней все, что захочет, потому что ни одного мужчину в своей жизни она не хотела так, как хотела этого благородного непальца.

Но теперь они были не у озера в лесу. Их машина стояла на обочине дороги, сразу за оживленным перекрестком в центре Катманду. Мимо проносились другие машины, слышались автомобильные сигналы.

Опомнившись, Махеш прервал поцелуй. С полминуты они сидели молча.

— Прости, Синтия, но мне нельзя долго стоять здесь. Могут появиться полицейские, — смущенно проговорил он.

— Да, ты прав, — ответила она, нехотя отодвинулась от него и приложила ладони к пылающим щекам. — Мне пора идти.

Он посмотрел на нее, и Синтия заметила, что его глаза странно потемнели, как будто в них собрались грозовые тучи. Неожиданно он ударил кулаком по рулю.

— Черт! Как мне надоело прятаться от жизни! Я даже лишен права на любовь! — отчаянно выкрикнул он.

Он сказал «любовь»? Она не ослышалась? Он хочет сказать, что любит ее? Почему же тогда не скажет?

Затаившись, Синтия ждала. Но он только еще раз обрушил кулак на руль, потом отдышался и повернулся к ней.

— Прости меня, Синтия. Прости. Я не понимаю, что происходит. Я устал. — Он взял ее за обе руки. — Устал…

Ей показалось, что ее сердце перестало биться.

— Мне очень жаль, Махеш, — с трудом проговорила она. — Но я сделаю все, что в моих силах. Обещаю. Продержись еще немного. Скоро я пришлю тебе свою статью. Потерпи. Все будет хорошо.

— Милая Синтия… — Он поцеловал одну за другой ее руки.

Но она осторожно отняла их у него.

— Мне пора идти, — сухо сказала она, взяла сумочку и открыла дверцу машины. — Увидимся еще когда-нибудь. Прощай, Махеш.

Не дожидаясь его ответа, она быстро вышла из машины, захлопнула дверцу и зашагала по улице к перекрестку.

Теперь все стало еще запутаннее. Ах, зачем она попросила его поцеловать ее? А он, наверняка, целовал он ее только потому, что давно не целовал женщину. Вот и все.

Глава 6

Синтия, как пьяная, ввалилась в номер, швырнула сумочку в кресло и повалилась на кровать. Ее душили слезы. Ударив кулаком подушку, она разрыдалась, громко и от души, как рыдала уже не первый раз, когда ее бросал мужчина.

Но этот мужчина не бросил ее, и он не виноват, что она влюбилась в него. Это она во всем виновата. Виновата в том, что она женщина и что ей хочется любви. Он наверняка будет вспоминать ее, как живое украшение нескольких одиноких дней своей жизни. И только.

И зачем только он появился сегодня? За эти пять дней она успела привыкнуть к мысли, что больше не увидит его. Что же будет с ней теперь? Сможет ли она забыть его поцелуи, его объятия? Она рыдала до тех пор, пока не выплакала все слезы, и незаметно заснула.

На следующий день Синтия пошла обедать в другой ресторан и точно так же, как вчера, долго созерцала блюда, стоящие перед ней на столе, не испытывая ни малейшего желания попробовать их.

После обеда у нее были назначены встреча и интервью, и она была рада своей занятости. Но с наступлением вечера, как только она освободилась от работы, в ее мысли все чаще и чаще вторгался образ Махеша. И Синтия не знала, как избавиться от наваждения.

Она вернулась в номер в семь часов вечера, уселась в кресло и попыталась смотреть телевизор. Бесполезно. Пробежавшись по каналам, она поняла, что не может ни на чем сосредоточиться. Ничто не увлекало. Около десяти минут она беспокойно ходила по номеру и наконец решила выйти на свежий воздух.

Улицы были мокрыми от недавно прошедшего дождя. Синтия прошагала мимо ресторана, в котором обедала последние пять дней, пока не встретила там Махеша. Теперь даже этот ресторан был опасным местом, полным воспоминаний. Самым безобидным оставался Тхамель. Да, она поедет сейчас в Тхамель…

Остановившись у обочины дороги, она стала ждать такси. Не прошло и полминуты, как перед ней остановился желтый автомобиль. Синтия открыла дверцу.

— Тхамель.

Водитель кивнул.

— Садитесь.

Но тут Синтия разглядела, что на заднем сиденье сидит мужчина.

— Надеюсь, нам по пути?

— И я на это надеюсь, — ответил ей голос Махеша из темноты.

Синтии показалось, что она бредит. Кровь ударила в виски с такой силой, что она едва не потеряла сознание. Она схватилась за дверцу и закачалась.

— Синтия, что с тобой? — снова послышался голос с заднего сиденья, и уже через секунду его рука поддержала ее.

— Ты? — пробормотала она.

— Я. — Он помог ей забраться в машину, и теперь они сидели на заднем сиденье рядом.

— Что ты здесь делал, Махеш? — спросила она, чувствуя, что ее сердце колотится в груди, как испуганная птица в клетке.

— Ждал тебя.

Машина тронулась с места и плавно покатила по улице.

— Ты с ума сошел?

— Возможно. — Он взял ее за руку. — И мне это нравится.

Нет, эту пытку она больше не в силах вынести. Этот мужчина снова сидит рядом с ней, снова держит за руку, снова окутывает ее своим присутствием. Почему он не дает ей забыть его?

— Махеш, все это очень… странно, — сказала она, пытаясь вырвать у него свою руку. — Мы… мы не должны больше видеться.

— Я так не думаю, Синтия. Мне трудно не видеть тебя.