Алисия Дайтон - Обнаженная натура

«Доброе утро, солнышко, ты была великолепна!» — звучит гораздо лучше, чем: «Ты была великолепна, передай мне, пожалуйста, джем». С другой стороны, что она знает об отношениях мужчины и женщины?

Тони пил кофе, когда она появилась в дверях ресторана.

Терри увидела мужчину, и ее сердце сделало несколько быстрых скачков. Но вот они встретились взглядами, и сердце почти перестало биться.

Девушка старалась держать себя в руках, когда направилась к столику Арчера, но нервы ее были напряжены до предела. Арчер продемонстрировал хорошие манеры, встретив ее стоя.

— Ты встала. Очень хорошо. Даю тебе пятнадцать минут на завтрак, и мы отправляемся. Я не хочу терять сегодня ни минуты.

Девушку шокировала его деловитая сдержанность. Но когда Энтони взял ее за подбородок и профессиональным взглядом окинул лицо, Терри была потрясена.

— Прекрасно, никакой косметики. Мне нужен естественный облик. — Он разжал пальцы. — Но, ради Бога, замажь чем-нибудь свою татуировку. Он нее разит дешевкой.

Хотя он не сказал «как и от тебя», Терри слышала эти слова в его тоне. Она решила не схлестываться с обидчиком по поводу оскорбления по нескольким причинам. Во-первых, боялась, что если она начнет, то полетят пух и перья; во-вторых, опасалась, что разревется, если произнесет хоть слово; и, в-третьих, Арчер уже покидал столовую, как будто ему противно было находиться рядом с ней.

Она не помнила, сколько времени простояла посреди зала, пока бодрый голос молоденькой официантки не вывел ее из состояния транса.

— Что бы вы хотели сегодня на завтрак, мисс Лоунс? — спросила она.

Тереза горько рассмеялась:

— Небольшая порция цианистого калия будет прекрасным началом сегодняшнего дня!

Октябрьское небо было безоблачным. Солнце еще не вошло в зенит, когда экспедиция добралась до места съемки в устье горной речки. Терри уже не восторгалась красотой окружающей природы, сегодня она просто не замечала ее. Деревья и кустарники, растущие по обеим сторонам кристально чистого горного потока, могли служить прекрасной защитой от любопытных глаз. Но Терри чувствовала себя раздетой донага еще до того, как забралась на заднее сиденье машины и сняла с себя одежду.

Зябко кутаясь в длинный и широкий махровый халат, она изо всех сил пыталась взять себя в руки. Пока Арчер прилаживал свою треногу в нескольких метрах от машины, Терри боролась со своими эмоциями, раздиравшими ее на части. Ей то хотелось кричать от ярости, то плакать от унижения.

В голову приходили десятки крепких словечек, слышанных в детстве, которые девушка хотела бы бросить в лицо Арчеру. Но произнести вслух эти слова она не могла, а назвать Энтони, к примеру, бессердечным, сексуально озабоченным подонком было бы слишком лестным для него.

Ты не можешь винить его одного в том, что произошло, говорил ей внутренний голос. Терри вздохнула, понимая, что от ругательств ее удерживает презрение к себе самой. В то же время девушку пугало, что она не может выплеснуть свой гнев и избавиться от смятения, которое переполняет ее душу и мозг.

— Ты готова? — услышала она голос фотографа.

Терри подавила в себе желание сказать «нет». Арчер был настолько спокоен, так подчеркнуто профессионален, что она ненавидела его в эту минуту.

Неужели его совсем не тронула прошлая ночь? Как это возможно, чтобы она потеряла голову, занимаясь с ним любовью, а этот тип остался равнодушен, причем настолько, что даже не обмолвился об этом ни словом? Она, правда, тоже промолчала…

— Эй?! — проорал Арчер. — Я спросил, ты готова начать съемку?! Или опять что-то случилось?

Так и подмывало сказать: «Да, Арчер, случилось. Ты надоел мне до смерти!» Но она промолчала.

— Черт возьми, Терри, — произнес он укоризненно, — ты что, собираешься весь день просидеть в машине?

— Успокойся, Арчер! — рявкнула она в ответ. — Я выхожу. — И, поднявшись с сиденья, девушка направилась к отмеченному месту, чувствуя себя жертвой палача, поднимающейся на эшафот.

С этой минуты больше не думать о прошлой ночи, приказала себе Терри. Она отработает эту съемку и все остальные, даже не вспомнив о прикосновениях его рук к себе! А может, если повезет, и переплюнет Арчера в профессионализме.

Фотограф настроил объектив на Терри. Она сидела на камне, повернувшись к камере спиной, скрестив ноги по-восточному. Ее длинные волосы были перекинуты через одно плечо — солнце играло в них так же ярко, как и в прозрачной воде реки, которая, ударяясь о скалы, продолжала свой стремительный бег.

Цветовая гамма на снимке должна получиться восхитительной, подумал Арчер, глядя на глубокий голубой цвет неба, покрытые лесом вершины гор, светлые стволы деревьев, растущих вдоль берегов серебристого горного потока. И на фоне этой первозданной природы — золотистая головка и нежная светлая кожа Терри. И…

О черт! Фрагмент махрового халата попал в кадр!

— Терри! — закричал Тони, отрываясь от видоискателя. — Убери халат, он в кадре! — Фотограф снова склонился над объективом, продолжая нотацию: — Мы пытаемся поймать первозданность бытия, а не… — Он захлебнулся негодованием, потому что на этот раз в кадре появилась Терри, натягивающая халат на себя!

Боже! Дай мне силы! — бормотал Тони, изо всех сил стараясь не сорваться.

Эта проклятая съемка когда-нибудь закончится? Или, вернее, когда-нибудь начнется? Тони смотрел на девушку, которая двигалась, прижимая к телу халат так, будто пыталась скрыть какой-то дефект. Уж он-то знал, какой!

Мужчина водрузил на нос солнечные очки, надеясь таким образом оградить себя от воздействия флюидов, исходящих от приближающейся женщины.

Это была тщетная попытка, поскольку память, лишенная каких бы то ни было шор, хранила каждый дюйм тела, прикрытого сейчас махровой тканью, — нежную гладкую кожу, высокие груди с розовыми сосками, плоский живот и плотные ягодицы, переходившие в стройные длинные ноги. Самое изумительное тело, которое Тони когда-либо видел.

Арчер поспешил напомнить себе, что женщина, которая самозабвенно отдавалась ему прошедшей ночью, живет с другим мужчиной. Можно забыть об этом в порыве страсти, но не следует впредь быть идиотом. Хватит и того, что эта зазнайка комкает всю съемку — он не позволит ей обращаться так же с его жизнью!

— Черт возьми, Терри! — рявкнул Тони, прикрывая свои муки злостью. — Что у тебя за проблема на сей раз? — До этого она жаловалась, что солнце бьет ей прямо в глаза, потом, — что вода слишком холодная. Что теперь она придумала? — Давай, выкладывай! — потребовал Арчер.

Терри готова была расплакаться, но быстро справилась с собой. Еще ни одному фотографу не удалось довести ее до слез, не доставит такое удовольствие и Тони Арчеру.