Даяна Тейт - Не говори мне о любви

– А почему бы и нет? – Брент посмотрел на нее. – Большие банки покупать дешевле.

– Нет. – Эмма решительно сунула кисть в банку.

Брент поднялся на ноги и подошел к ней.

– У нас нет выбора. Краска уже куплена. Да и какое это имеет для вас значение?

– Я буду здесь жить.

Возвышаясь над ним, она должна была бы чувствовать себя уверенно, но скрипевшая под ней лестница лишала ее всех преимуществ положения.

– Всего один год, – возразил он. – Ну потерпите!

– Сомневаюсь, что вытерплю вас!

Она так резко ткнула в него пальцем, что перекладина под ней треснула. Эмма попыталась ухватиться за что-нибудь, но у нее не получилось, к тому же банка выскользнула из рук и краска разлилась на подоконнике. Перекладина еще раз скрипнула, и Эмма отпрянула назад, но каким-то чудом ей все же удалось соскользнуть по ступенькам вниз и встать на ноги. Тут-то у нее и подогнулись колени, но Брент вовремя подхватил ее.

– Что это вы такая неловкая? – тихо спросил он, опасно сверкая глазами. – Надо быть осторожнее.

– Я и так предельно осторожна, – всхлипнула Эмма.

Она сама не заметила, как положила вымазанные в краске руки ему на плечи, наслаждаясь прикосновением к его сильному телу.

– Ну нет. Сначала вы начинаете сердиться, а потом теряете над собой контроль. Мэгги мне много рассказывала о вас, но что у вас такой темперамент – никогда.

– Нет… Я…

Эмма умолкла, не зная, что сказать. Слов у нее на языке вертелось много, но ни одно она не осмеливалась произнести вслух. Какие у него чувственные губы, особенно когда он улыбается, вдруг подумала она. И ей приятно стоять возле открытого окна в комнате, в которой жутко пахнет краской, и ждать, что будет дальше. Она взглянула в его лицо и почувствовала, что краснеет.

Брент все еще обнимал ее за талию. Потом его руки скользнули под рубашку, и она ощутила прикосновение его ладони к спине.

– Я много думал о том, как поцелую вас, – признался он, улыбаясь.

– Правда? – Голос у нее дрогнул.

– Да. Но, наверное, я не буду вас целовать.

– А…

– А вдруг вы меня ударите?

– А…

– Вот-вот. – Он сверкнул глазами, выдавая свою радость и тем самым подтверждая, что его язык лжет.

– Я тоже не хочу вас целовать, – проговорила она, стараясь выпрямиться. Но это было ошибкой с ее стороны, потому что ее губы непроизвольно оказались всего в нескольких дюймах от его губ. Она даже ощутила его дыхание на своем лице. – Вы… Вы… Ох…

– Точно. – Он согласно кивнул и уткнулся носом ей в шею, обдавая ее жарким дыханием. – Кстати, что хорошего в поцелуе?

– Ни… ничего.

Его глаза уже не смеялись.

– О, черт, – пробормотал он и припал жаркими губами к ее губам…

Только очень глупая женщина могла ответить на его поцелуй, разомкнуть губы и обвить руками его шею. И глупая женщина сделала это… и еще…

Пока Эмма наслаждалась вкусом его поцелуя, Брент все крепче прижимал ее к себе. Волна страстного желания поглотила ее, заставляя забыть обо всем на свете. Однако они еще не были готовы к естественному завершению своих ласк. Брент первым сумел взять себя в руки. Оба были смущены и растерянны, оба пытались восстановить душевное равновесие.

С чего это она вдруг бросилась как сумасшедшая целоваться? – казнила себя Эмма. Еще ни разу Дэниел не доводил ее до такого состояния.

Реакция Брента оказалась совершенно непредсказуемой.

– Как насчет софтбола[1]? – неожиданно спросил он…

7

Эмма уперла руки в бока и подалась вперед, наблюдая за игроками. Лучи заходящего солнца заглядывали под козырек ее шапки, на которой большими буквами было выведено: «ПИТОМНИК ФОРРЕСТА».

Девушка не могла понять, как Бренту так легко удалось уговорить ее принять участие в игре. И вот она на поле и старается припомнить все, чему научилась еще в школе. Особенно важным ей казалось вновь привыкнуть к ощущению кожаной перчатки, которое она, конечно, уже забыла.

Ей надо бы сразу сообразить, как только Брент спросил ее о софтболе, что вся его команда состоит из женщин. Все они энергичные, ловкие, чуть-чуть влюбленные в своего тренера. Даже Лили Олвин, о которой Эмма знала, что она счастлива в замужестве и уже родила не одного ребенка, начинала часто моргать и улыбаться, едва Брент заговаривал с ней.

Эмма вообще-то не возражала помочь команде, пока не приехали после летних отпусков все ее участницы. А потом она сама улетит в Вашингтон. К тому же, когда Брент предложил ей поиграть, она ухватилась за это, как утопающий за соломинку.

Вспоминая об их поцелуе, Эмма чувствовала себя виноватой. Что это на нее нашло? Наверное, какая-то сумасшедшая реакция в организме после болезни.

Такое не должно больше повториться. Когда ее сердце бешено забилось и стали дрожать колени, а его ладони коснулись ее голой спины, ей надо было убежать! Эмма вздрогнула, вновь поймав себя на запретных мыслях.

Хватит думать об этом. Всего несколько дней назад они даже не были знакомы. Да и вообще, что она знает о его чувствах? Слишком быстро он очнулся и взял себя в руки. Он помог ей счистить краску, которую она разлила, и все время что-то говорил о своих пойнтерах. Она обиделась, а надо было благодарить Бога, что он хоть его не лишил здравого смысла.

Весь день Эмма не могла избавиться от этих мыслей, пытаясь убедить себя, что ничего особенного не произошло. Наконец она увидела мяч и мгновенно обо всем забыла. Она всеми силами души желала, чтобы это был не ее мяч, слишком давно она не играла и очень боялась подвести команду.

Мяч оказался ее, и она включилась в игру.

Сколько угодно Эмма могла убеждать себя, что ее отношение к Бренту вызвано физиологией, жарой, болезнью, но это к его голосу она прислушивалась, пытаясь определить, куда упадет мяч, и это его одобрения искала, готовясь к игре.

Упустив мяч, Эмма чуть не застонала от огорчения, но мгновенно взяла себя в руки, догнала его и передала напарнице. Теперь она чувствовала себя легкой и быстрой. Виновато глянув на Брента, она вернулась на свое место в ожидании новой игры.

Больше Эмма не допускала промахов и ни разу не подвела команду. Они победили, и Эмма, вспомнив, что не играла семь лет, осталась довольна собой. Ей не хотелось думать о том, что завтра у нее будет болеть все тело от непривычной нагрузки.

Пока Эмма вместе со всеми бежала с поля, она искала глазами Брента, даже не замечая этого.

– Кажется, кто-то говорил, что не умеет играть? – ехидно спросил он, одобрительно поглядывая на нее и подавая ей банку с водой.

Эмма взяла ледяную банку и прижала к щеке.

– Я даже не представляла, что еще не все забыла.

– С вами все в порядке? – участливо спросил он, видя ее прилипшие ко лбу кудряшки и пылающие щеки.