Элис Детли - Оазис радости

– Пожалуй, на сегодня хватит! – Закинув руки за голову, Генри потянулся.

К пяти вечера его творческая мысль стала давать сбои. То ли от духоты, то ли по каким-то иным причинам. Впрочем, жара стояла одуряющая. Даже в Кенсингтоне, где много зелени.

Шейла быстро навела порядок на рабочем столе шефа. Смахнув ворох смятых листов бумаги в корзину для мусора, она откинула со лба прядь влажных волос и заглянула в ежедневник – что там у них завтра с утра?

Внезапно Генри положил ей руку на плечо, и Шейлу словно током пронзило. Сердце забилось, ноги стали ватными.

– Не выпить ли нам? Сухого вина, к примеру? А то во рту пересохло, – сказал он, поднимаясь. – Ты как?

– Не откажусь от апельсинового сока со льдом. Тебе помочь?

– Иди на веранду, я сам управлюсь.

Шейла спустилась в сад. Взяла лейку и стала поливать душистый табак. Цветы тоже изнывают от жажды! – размышляла она. Попьют и заблагоухают. Ближе к ночи... Она улыбнулась. Надо сказать Генри, чтобы напомнил садовнику сменить шланг – совсем прохудился.

Она села на скамейку напротив цветочных часов. Можно целый день просидеть тут, наблюдая, как закрывают свои глазки фиалки и передают эстафету времени настурциям и львиному зеву.

Ну, где там Генри? Такой скорый на ногу... вернее – на руку. Она вспомнила его прикосновение, и ей снова стало жарко. Зачем он положил ладонь мне на плечо? Разве не понимает, что волнует меня? Наверняка...

Тогда для чего этот жест, подразумевающий отнюдь не официальные отношения?

Шейла поднялась на веранду. Генри появился минут через десять с кувшином апельсинового сока, бутылкой мозельского и... в шортах.

Шейла оторопела.

– Слушай, – сказал он, не замечая ее смущения, – а не переодеться ли и тебе во что-нибудь полегче?

– С удовольствием, если подождешь часика этак три, пока я съезжу домой и вернусь обратно.

– Надень купальник, да и все!

Ничего себе! Откуда Генри известно, что мой купальник в спальне Одри? Должно быть, она сказала отцу, что иногда, когда он уезжает в город по делам, мы загораем и плещемся в бассейне в частном клубе.

Подумав, Шейла решила, что будет выглядеть полной идиоткой, если начнет жеманиться и строить из себя черт знает что.

– Надо же, а я о нем и забыла! Пойду переоденусь.

Осушив залпом бокал мозельского, Генри проводил ее внимательным взглядом.

Шейла в спальне Одри мучилась сомнениями. Критически оглядев свое отражение в зеркале, она поняла, что купальник, хоть и черного цвета, который всегда стройнит, в данном случае не самый выигрышный вариант – даже если втянуть живот и постараться не дышать. Что ж, придется воспользоваться творением рук Маргарет!

В верхнем ящике комода, где лежал купальник, Шейла как-то раскопала огромный шелковый платок в золотисто-зеленоватых тонах, выполненный в технике батик. Одри сказала, что платок – мамина работа, но он ей не нравится. Завязав концы узлом на талии сбоку, Шейла повеселела. Шик!.. Черное и золотисто-зеленое ей к лицу, но главное – бедра прикрыты: платок по самую щиколотку.

Увидев ее, Генри зацокал языком.

– Ого! Клеопатра – статистка по сравнению с тобой.

– А ты – увы! – не Антоний! – ввернула Шейла.

– Где уж мне! – Генри прищурился. – Загар тебе к лицу...

– Мне вообще идет лето! – Шейла отпила сок из стакана и добавила: – Иногда мы ходим с Одри в бассейн. Я как-то тебе говорила, но ты не обратил внимания.

– Правильно делаете. А Дороти Тейн молодец, не забывает прихватывать нашу Одри. Приятная женщина...

– Она, прежде всего, печется о своей дочери. Правда, Дороти не работает, ей не надо думать о карьере... – не удержалась Шейла от шпильки и замолчала.

Дороти с ней весьма сдержанна. Должно быть, считает, что она причастна к конфликту в семье Рассел. Одри обмолвилась, что Маргарет иногда звонит матери Элинор. Что ж, это вполне естественно! Девочки неразлучные подружки и делятся секретами.

– Одри любит бывать у Тейнов, – добавила Шейла. – И я это одобряю: в ее возрасте общение со сверстниками необходимо.

– Что бы я без тебя делал, не знаю. Хоть я и не Антоний, но ни на какую другую женщину тебя не променяю...

Шейла засмеялась.

– Так ведь и я не Клеопатра, а скорее – жрица чужого домашнего очага!

– Не язви! Благодаря тебе жизнь Одри вошла в нормальную колею, да и моя тоже.

Опустив глаза, Шейла пыталась справиться с волнением. Зачем он это говорит? Неужели не понимает, неужели настолько слеп?

Генри поднялся, прошелся взад-вперед по веранде.

– Ты потрясающая женщина, Шейла! Поступок Маргарет позволил убедиться на собственном опыте, что иной раз потеря может обернуться приобретением, или, если угодно, находкой.

– На мой взгляд, ты теперь всему придаешь преувеличенное значение.

– Нет, Шейла, нет! Я словно воскрес. Хотя нравственное нездоровье не приводит к физической смерти...

Генри подошел к ней и положил руки на плечи. Она подняла к нему засветившееся счастьем лицо и прошептала:

– Генри...

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

Шейла подставила ему губы, и он их поцеловал.

Почувствовав прикосновение теплых мягких губ к своим губам и нежных рук, обвивших шею, она судорожно вдохнула воздух.

И в это время зазвонил телефон. Генри взял трубку.

– Алло? Что?! Подожди, подожди, Дороти! – Он покосился на Шейлу. – Куда? Ничего не предпринимай, я выезжаю!

Он положил трубку и чертыхнулся.

– Собирайся, Шейла! Едем к Дороти. Одри не вернулась...

– Откуда? О Господи!..

– Давай в темпе! По дороге расскажу.

Спустя пять минут они уже мчались на его машине к загородному дому известного лондонского издателя Стивена Тейна.

– Перед обедом у них неожиданно появилась Маргарет, – рассказывал Генри. – Поговорив с четверть часа о том о сем, она попросила Дороти отпустить с ней Одри. Мол, погуляет, пообщается с дочерью, а потом привезет обратно, часа через три... Сказала, что страшно скучает по Одри. Дороти, естественно, пошла навстречу. А вечером, когда прошли все сроки, забеспокоилась и решила поставить меня в известность.

Когда Генри и Шейла подъехали к воротам, Дороти уже ждала их.

Шейла взглянула на Генри и обомлела. Нос обострился, бледный как смерть! Выскочив из машины, Генри с места в карьер обрушился на Дороти:

– Не понимаю, как ты могла! Прекрасно знаешь, что Одри живет со мной и именно я тебе ее доверил! Ты никакого права не имела отдавать Одри в чужие руки!

Дороти не стала оправдываться, а немедленно перешла в наступление.

– С каких это пор мать для собственного ребенка чужая? – Она покосилась на Шейлу, стоявшую чуть поодаль. – И вообще, Генри, не стоит так волноваться! Я стала беспокоиться только потому, что Маргарет не вернула Одри вовремя, как обещала.