Мишель Дуглас - Праздник в сказочной стране

Ему было неприятно сознавать, что за его вчерашнюю дурость Николь будет расплачиваться все двадцать четыре часа. Хотелось попросить прощения еще раз, но он уже боялся, что она снова начнет про власяницу или назовет его королем мелодрамы.

— Спокойной ночи, Кейд.

И он ограничился просто ответным пожеланием спокойного сна.

На следующее утро Кейд заметил темные круги под глазами Николь. Детишки были, как и ожидалось, совершенно не в себе, вели себя отвратительно, и он снова и снова удивлялся ее терпению и умению отвлечь их и добиться-таки хоть какого-то повиновения.

— Она святая, — пробормотала его мать, наблюдая за Николь.

Кейд огляделся.

— А где Ди?

— Ди в отключке. Выдержала только утро.

Он прикусил губу:

— А что, мальчиков тоже тошнило?

— Нет, Ди ведь, в отличие от тебя, не накормила их шоколадом до ушей. Просто они выбиты из колеи, вот и все. Режим-то полетел.

— Мам! — Его лицо исказилось. — Я усвоил урок. И мне очень совестно, что Николь теперь расплачивается за мою выходку. Они сегодня пойдут спать после обеда?

Верити смягчилась:

— Будет битва, но, думаю, если удастся уложить их на лопатки, пару часов они проспят!

— Тогда, может быть, вы постережете их, пока они будут спать? Николь сегодня осталась без верховой езды, я хочу позвать ее погулять.

— Конечно, милый.

Довольный, Кейд стащил со стола сэндвич и поспешил на скотный двор, чтобы успеть переделать всю работу и освободить час после полудня.

Николь рухнула в кресло в гостиной и закрыла глаза. Спят. Наконец-то. Ну и денек!

Кейд принес запотевший кувшин воды, в котором заманчиво плескались кубики льда и ломтики лимона, и пять стаканов.

— Простите меня за этот кошмар, если можете!

— Бывает, — смилостивилась Хэрри.

— Ты жива?

Николь заморгала, когда поняла, что вопрос обращен к ней. «Нет» — вот был бы честный ответ, но… Она покачала головой.

— Ну, я не такая уж скорая на расправу.

Уголки его губ поползли вверх, и это сделало его таким невероятно привлекательным, что желание буквально накрыло ее. Пришлось собрать все свое самообладание, чтобы скрыть это неуместное состояние.

— Я что подумал… если ты хочешь… мы могли бы покататься верхом.

Усталость тут же улетучилась.

— Да? Супер!

— Отлично, тогда иди переоденься. И встретимся в конюшне.

Николь в считаные секунды переоделась в джинсы и влезла в сапоги для верховой езды, которые Джек откопал для нее где-то в амбарах. Когда она прибежала, Кейд уже седлал Скарлетт и своего скакуна — огромного красивейшего коня по кличке Бен Гур.

— Подсадить?

Она задрала нос:

— Это ни к чему!

Ей удалось вскочить в седло не только не опозорившись, но даже с некой грацией. Она взглянула на Кейда сверху вниз с победительной улыбкой. (При этом в душе вознеся хвалу небесам, что не шлепнулась вниз физиономией.) Подобрав вожжи, как учил ее Джек, она стала наблюдать за Кейдом.

О, как круто! Вот бы и у нее получалось так же гладко и без малейших видимых усилий взлетать в седло! Ну конечно, ведь у него преимущество — длинные ноги. И подтянутый мускулистый зад. И… Видимо, она непроизвольно натянула вожжи, и Скарлетт заплясала под нею. Николь пришлось поскорее оторваться от изучения увлекательной анатомии и сосредоточиться на своей лошадке. Кейд оглядел посадку Николь и довольно кивнул. Стараясь не выдать, насколько ей приятно его одобрение, Николь небрежно спросила:

— Куда едем?

— Джек уже показывал тебе каньон?

Каньон? Заинтригованная, она помотала головой.

— Тогда поехали! — И он направил коня в сторону ворот.

— Дай-ка я! Я умею! — заявила Николь, подъехав к воротам.

Маневрируя так, как учил ее Джек, она открыла засов, не слезая с лошади, и распахнула створки.

— Класс! — отметил Кейд, наблюдая за ней. — Ты прирожденная наездница!

— Ты только не смейся, но мне самой так кажется!

— Я не понимаю, почему при такой страсти ты не начала раньше заниматься верховой ездой?

Она пожала плечами:

— Мама не хотела содержать лошадь. Говорила, что, раз я такая неуклюжая на пуантах, то верхом буду и вовсе кошмар.

Линия его губ затвердела.

— Прости, почему-то у меня такое чувство, что твоя мать мне бы не понравилась.

Николь рассмеялась:

— А вот ты бы ей понравился. Ты же просто полный набор. Высокий, широкоплечий, крупный… землевладелец!

Кейда передернуло, и он яростно воскликнул:

— А позже?! Когда повзрослела, почему не стала заниматься?

— Ну… Это не очень-то удобно в городе. Так что я все время откладывала на потом. Хотя нет. На самом деле я просто струсила заниматься в одиночку. Диану от лошадей трясет… Но сейчас я подсела! — Она нахмурилась. — Слушай, лошадей же в городе держат?

— Конечно.

— Значит, я запишусь в клуб верховой езды. В Мельбурне наверняка есть.

Внезапно обнаружилось, что жизнь переполнена самыми заманчивыми возможностями, — Николь показалось, она могла бы научиться летать!

— Давай галопом? — выдохнула она.

В ответ Кейд усмехнулся — сердце у нее так и застучало о ребра — и послал Бен Гура в галоп. Повинуясь прикосновению ее каблуков, Скарлетт пустилась следом, и Николь подставила лицо ветру.

Но вот Кейд остановил коня, и она встала рядом. При виде расстилающейся перед ними картины Николь раскрыла рот от восхищения.

— Вот он, наш каньон. Если по-честному, это скорее ущелье. Но тут у нас у всех мания величия, и мы предпочитаем говорить «каньон».

— Невероятно…

Волшебство, вечность, великолепие… Земля перед ними словно ниспадала многочисленными каменными складками. Сами скалы были красными, но по ним бежали, как вены, желтые и кремовые полосы. На дне каньона блестела вода. Другая сторона его поднималась гладкой скалой примерно на три четверти своей высоты, а затем резко выгибалась вперед, нависая огромной массой. Ветер проделал работу скульптора за тысячи и тысячи лет, и теперь скала была похожа на гигантскую вздымающуюся волну, готовую сорваться и растечься по пустынному берегу. На другой стороне каньона Николь увидела стадо кенгуру. Животные разлеглись кто где, заняв каждый клочок тени. Крупный самец на миг насторожился, изучая фигуры всадников, но потом успокоился и начал щипать траву.

— Боже, боже, как красиво! — Это все, что она смогла выговорить. Все равно слова были бессильны. И тут она увидела эму! Пять здоровенных птиц удирали во все лопатки куда-то в сторону горизонта.

— Я должен извиниться перед тобой, — раздался вдруг голос Кейда.