Тина Олмос - Земные радости

Это были абсолютно разные люди.

За то время, которое потребовалось бы Барту, чтобы утром принять душ, Крис мог пробить сделку на строительство жилого комплекса. Весело провести вечерок, в представлении Барта, значило решать кроссворд в газете.

В Кристофере все было сложным; в Барте – все ясным и простым. Это прямой и честный человек, из которого выйдет хороший муж и любящий отец.

– Продолжай, дорогая Глед. Я тебя слушаю, – напомнил Барт, когда Гледис замолчала.

Она задумчиво постучала пальцами по столу.

– Не так давно ты говорил, что мы оба должны серьезно подумать, чтобы наши отношения… Я хотела, чтобы ты знал, что я… в последнее время сама об этом думала.

Барт не проявил никаких эмоций. Он положил гамбургер, посмотрел в ее сторону и небрежно спросил:

– Почему теперь?

– Гм… мне скоро будет двадцать шесть. – Внешне Глед сохраняла спокойствие, но сердце у нее стучало, как кузнечный молот.

Она необыкновенная трусиха. Но что еще она может сделать? У матери чуть не началась истерика, когда дочь рассказала ей о Кристофере. Гледис переполняла тревога. С одной стороны, Энни, такая уверенная, что именно Кристофер предназначен для Глед. С другой – мать, которая убеждала, что дочь горько пожалеет, если свяжет свою жизнь с фанатиком, отдающим все время работе.

Напуганная и неуверенная в себе. Глед чувствовала себя между двух огней.

Барт уселся поудобнее на красном пластмассовом стуле. Эта закусочная была его любимым местечком, и он приводил сюда девушку всякий раз, когда они встречались.

– Так ты думаешь, что нам нужно серьезно подумать о женитьбе?

Гледис подводила к этому весь вечер, но теперь, когда Барт прямо поставил вопрос, она заколебалась. Если бы только Крис не целовал ее. Если бы только он не держал ее в своих объятиях. И если бы только она не поговорила со своей матерью.

– Я скучал по тебе, когда ты уезжала, – сказал Барт, глядя ей в глаза.

Гледис знала, это предел эмоциональных возможностей Барта. Большего добиться от него невозможно. Романтические отношения были его слабой стороной, а надежность и уравновешенность – сильной. Он всегда будет рядом с женой. Из него выйдет отец, который станет играть с сыном в прятки во дворе. Отец, который на Пасху будет дарить жене и дочери красивые розовые букетики к корсажу. Он – утес, крепость постоянства. Если бы только она могла его полюбить…

Возможно, у Кристофера талант наживать миллионы, но никакие деньги не смогут купить счастья.

– Я тоже по тебе скучала, – тихо проговорила Глед. Она думала о Барте, размышляла о нем. Во всяком случае, несколько раз. Разве она не отправила ему открытку? Разве она не привезла ему в подарок книгу о вулканах?

– Рад это слышать, – сказал Барт и, откашлявшись, добавил: – Гледис Филд, окажи мне честь и стань моей женой.

Настало время ей отвечать на предложение. Теперь, когда Барт его сделал, Гледис не была уверена в своих чувствах. Наступило ли облегчение? Ее состояние было далеко от этого. Удовольствие? Да, в какой-то степени. Но и не такая радость, когда хочется широко распахнуть окно и крикнуть об этом на весь белый свет.

Радость. Это слово как будто неожиданно ударило ее в лицо. Радость – вот что она почувствовала, когда Кристофер обнял ее в первый раз. Бесконечная радость и предвкушение еще большего счастья.

Женское счастье, которое она отвергает из страха. Барт, может быть, и не окажется ее самой большой любовью, но он будет о ней заботиться и посвятит ей всю свою жизнь. Этого достаточно. Она станет жить этим.

– Гледис? – напомнил Барт.

Девушка попыталась улыбнуться, выглядеть счастливой и возбужденной. Он заслуживал этого.

– Да, – прошептала она, протягивая ему через стол свою руку. – Да, я выйду за тебя.

– Что это значит, – помолвлена с Бартом? – возмутилась Энни. Она так повысила голос, что Глед отвела телефонную трубку от уха.

– Сегодня вечером он сделал мне предложение, и я согласилась.

– Но ты не можешь этого сделать! – пронзительно закричала подруга.

Гледис не обращала внимания на ее вопли.

– Конечно, могу.

– А как же Кристофер? – тут же спросила Энн.

– Я решила больше с ним не видеться. – Гледис сохраняла самообладание, хотя это было нелегко.

– Если согласие на брак с Бартом – одно из твоих твердых решений, я думаю, тебе нужно поговорить с психиатром.

Гледис невольно рассмеялась. Ее решение как раз и имело целью сохранить в порядке психику, а не разрушать ее.

– Не знаю, что тут смешного. Просто не могу поверить, что ты сделаешь что-то вроде этого! А как же быть с подвенечным платьем тетушки Эммы? Разве оно ничего для тебя не значит? Тебе безразлично, что Майкл, тетушка Эм и я – все мы считаем, что теперь платье должно перейти к тебе? Ты не можешь от этого отмахнуться. Может случиться что-то ужасное.

– Не будь смешной.

– Я нисколько не шучу, – решительно настаивала Энн. – Ты играешь с огнем. Без серьезных последствий ты не можешь отвергнуть предназначенного тебе судьбой мужчину. – С каждой секундой голос Энни звучал все торжественнее.

– Тебе неизвестно, Кристофер ли является именно этим мужчиной, который предназначен мне в мужья, – сказала Глед с большей убедительностью, чем испытывала на самом деле. – Мы обе знаем, подвенечное платье не может диктовать, за кого я выйду замуж. Выбор остается за мной, и я выбрала Барта.

– Ты серьезно предпочла его Кристоферу? – в вопросе подруги прозвучало недоверие.

– Да.

Последовала минута молчания.

– Ты напугана, – продолжала Энни, – до смерти напугана тем, что ты чувствуешь. Я знаю, потому что сама прошла через это. Дорогая, пожалуйста, подумай хорошенько, пока ты не сделала что-нибудь такое, о чем будешь жалеть всю свою жизнь.

– Я подумала об этом, – кивнула Гледис. Она ни о чем другом не могла думать со времени последней встречи с Кристофером, разговора с Энни, визита к матери. Она тщательно взвесила все свои возможности. Самым лучшим выбором было выйти замуж за Барта.

– Ты не собираешься менять решение? – вскричала Энни. – Ты что же, думаешь, я буду ждать и ничего не делать, пока ты разбиваешь свою жизнь?

– Я не разбиваю свою жизнь. Не говори глупостей. – Голос Гледис стал резким. – Теперь, естественно, я верну тебе подвенечное платье тетушки Эммы и…

– Нет, умоляю тебя, – простонала Энни. – Вот, поговори с Майклом, не то я скажу что-нибудь такое, что тебе не понравится.

– Глед? – послышался голос Майкла. – В чем проблема?

Девушке не хотелось все повторять. Она устала, время было позднее и все, чего она хотела, так это пойти спать. Скрыться от всех часов на восемь, а потом снова встретиться с миром лицом к лицу. Гледис не собиралась срочно сообщать Энни о Барте. Когда она вернулась домой, на автоответчике было записано сообщение Стоунов. Она решила, что с таким же успехом может сообщить им о своем решении насчет замужества. Глед не знала, что ожидала услышать от близких друзей, но во всяком случае не такой отпор в отношении Барта.