Кейт Уолкер - Загадочная история Рэйчел

Да разве она не пыталась! Боже мой, еще как пыталась! Но похоже, ничто не способно стереть его из памяти. И четыре с половиной года спустя она на том же месте и та же боль разрывает душу.

Решительно вздернув подбородок, она судорожно сглотнула и пылающим взглядом уставилась в затылок Габриэлю.

— Почему ты не скажешь мне правду? Признай, что ничего не было, что ты никогда ничего ко мне не чувствовал.

Он стремительно обернулся.

— Нет, Рэйчел, нет!

Его сдавленный крик, искаженное болью лицо несколько смягчили ее разъяренное сердце — это было хотя бы отчасти похоже на раскаяние, которого она так жаждала. Однако его слова произвели неожиданный эффект: они подняли на поверхность всю муть ее ночных кошмаров, разбудили эмоции, которые она так долго и старательно подавляла.

— Я имею в виду, той ночью… я не ожидал, что ты будешь реагировать таким образом. — Слабый юмор в его голосе разорвал в клочья ее уже истерзанное сердце. — Ты застала меня врасплох. Мы оба были не совсем трезвыми, и я не вполне представляю, что на меня нашло.

— Той ночью, — эхом повторила Рэйчел. — А потом?

Что-то изменилось в его лице. Она не сразу заметила и лишь спустя несколько мгновений поняла, что он пытался что-то скрыть. В глазах мелькнул какой-то свет, но затем быстро потух.

— Потом, — настаивала она, хотя сердце подсказывало, что вопрос небезопасен, что ответ на него способен принести еще более разрушительную боль, но она должна была спросить. — Как насчет ночи после моего приема, Габриэль? Как насчет Аманды? Ты тоже был «не совсем трезв»? — Она ядовито подчеркнула его слова. — Тоже «не вполне представлял», что на тебя нашло?

— Нет.

Это было сказано спокойно и равнодушно. Для убедительности он энергично тряхнул головой.

— Тогда я знал совершенно точно, что делаю.

Рэйчел не могла поверить, что услышала эти слова. Она не желала их слышать, пусть даже в них была правда.

Но это не могло быть правдой! Она не позволит! Этого ей не перенести.

— Ты знал…

Она пыталась пробить его броню, а оказалось, что разрушила собственную: ничто ее больше не защищало от него, от ран, которые он мог еще нанести, от раскаленных игл, которые вонзаются ей в сердце при каждом его слове.

— Скажи мне правду, Габриэль.

— Это и есть твоя проклятая правда!

Он опять отвернулся, глубоко засунув руки в карманы, и долгим взглядом посмотрел в окно.

— Нет! — Ей хотелось заткнуть пальцами уши, чтобы не слышать его голоса, не слышать той отвратительной правды, которую он сказал. — Скажи мне, что это неправда — что все было не так, что это случайность, что она сама пришла в твою комнату…

— Как ты?

У нее перехватило дыхание от этой реплики… но она справилась — она пройдет этот путь до конца; уничтоженной, растоптанной, но — до конца.

— Скажи, что ты был пьян… или спал…

Она знала, что цепляется за соломинку, но иначе она определенно уйдет на дно в третий раз и ледяные воды отчаяния сомкнутся над ее беззащитной головой.

— Скажи, что я просто пришла в неудачный момент, — молила она. — В следующую секунду ты бы понял, что она задумала, и попросил бы ее уйти — убраться вон…

Ну скажи же мне это! Это или все равно что — и я поверю!

Наступила пауза. Длинная, напряженная. Дыхание Габриэля вырывалось сквозь сомкнутые губы, когда он медленно повернулся к ней лицом. Кожа у него на скулах побелела от напряжения.

— Это очень соблазнительно, — холодно произнес он, — но я не могу лгать тебе.

Рэйчел показалось, что ее ударили в солнечное сплетение. Она не сразу восстановила дыхание, чтобы заговорить.

— Тогда что?..

— Это было именно то, что ты увидела. Это не случайность, и я ни в коем случае не невинная жертва. Собственно, я был инициатором всего этого — так сказать, внес предложение. — Его полная мрачного цинизма усмешка стала еще более заметна. — Я не могу сказать, что был пьян. Я пытался напиться до бесчувствия тем вечером, но, к несчастью, оставался трезв как стеклышко.

И нисколько не пользовался своим преимуществом.

На этот раз Рэйчел действительно заткнула пальцами уши, но Габриэль заставил ее опустить руки. Он хотел, чтобы она услышала все: его холодное, бесстрастное перечисление фактов того ужасного вечера.

— И не Аманда «задумала», а я. Все было по-настоящему, мой ангел, полностью и до конца по-настоящему. О Боже… — Его указательный палец коснулся ее щеки и принес на кончике единственную слезинку… которой она даже не заметила. — Я не стою этого, милая моя, поверь мне — совсем не стою. Я оставил тебя и отправился прямо к ней, не прошло и двух суток. И сделал бы то же самое, если бы ситуация повторилась. Потому-то и вынужден был бежать — уехать в Америку — тогда. И потому-то я должен ехать туда сейчас, причем немедленно.

Развернувшись на каблуках, он подхватил чемоданы и зашагал к выходу, даже не взглянув на нее на прощанье.

Едва хлопнула дверца автомобиля и взревел мотор, Рэйчел почувствовала, что жизнь ее кончена.

Она уже знала, в чем дело. Знала, почему унижалась перед Габриэлем, почему соглашалась на любые объяснения: она любит его и любила все эти четыре с половиной года. Любила вопреки боли, отвращению, вопреки собственному убеждению, что ненавидит его.

Она никогда не прекращала любить его. И сейчас знала, что не прекратит.

Глава восьмая

Четверть второго.

Рэйчел машинально снова взглянула на часы и нахмурилась.

Не в правилах Габриэля опаздывать, особенно если он сам назначил встречу. После двенадцати месяцев почти полного молчания его внезапное приглашение прилететь к нему в Нью-Йорк было полной неожиданностью.

Она уже успела отчасти познакомиться с его жизнью в Америке.

Во-первых, квартира. Она ожидала увидеть нечто крошечное и компактное, похожее на его мансарду. Просторные апартаменты с великолепным видом на Центральный парк потрясли ее.

Не ожидала она и того, что он переедет и оставит ей эти апартаменты на все время пребывания. Знай она это, непременно настояла бы на номере в отеле.

— Прости, задержался.

Знакомый голос прервал ее мысли, и знакомая рука коснулась плеча.

— Срочное дело, когда уже выходил из офиса. Кстати, ты легко нашла квартиру?

— Очень.

Ей с трудом удавалось сосредоточиться на словах. Габриэль был, как всегда, слишком хорош — эта ошеломляющая мужественность, облаченная в светло-серый шелковый костюм и безукоризненно белую рубашку, оттенявшую темные волосы и глаза.

На него нужно повесить табличку «Смотреть опасно для женского здоровья», грустно подумала Рэйчел и печально улыбнулась. Даже зная о его равнодушии к ней, она не могла не потешить свою страсть, которая лишь возросла за прошедшие двенадцать месяцев. Ее глаза словно впитывали его, стремясь поскорее заполнить пустоту, которая образовалась в ее жизни.