Лина Гилберт - Многоточие...

- Да малышка, где папа? – я зашла в комнату дочери и включила ночник.

- Он мешает мне спать, - пожаловалась малышка.

Картина, представшая моим глазам, заставила меня улыбнуться. Джон, отец девочки, развалился на маленькой кроватке. Его голова покоилась на подушке, а лицо прикрывала книжка с детскими сказками. Он забрался под детское одеяльце нашей пятилетней малышке, и прижал дочь одной рукой, так что она не могла выбраться или лечь поудобнее.

- Почему он такой тяжелый? – поинтересовалась она.

- Думаю, он съел все твои конфеты. – Я помогла выбраться дочери из крепких отцовских объятий.

- Я хочу спать одна, он мне мешает. – Захныкала дочка, - как ты с ним спишь в одной кровати? Он же забирает все одеяло? – Возмущалась она.

- Он согревает меня своими объятиями, - усмехнулась я, провожая дочь в нашу с мужем спальню. – Ложись. – Я укутала ее одеялом как гусеницу и легла рядом, укрывшись простыней.

Пятнадцать минут спустя дыхание Джи стало ровным, а еще через несколько минут, кровать позади меня прогнулась, и теплое тело мужа прижалось к моей спине.

- Я люблю тебя, - прошептал он мне в волосы, когда его рука прижала меня ближе к его крепкому телу.

- Я тоже, - прошептала я в ответ.

Бонус от лица Криса:

Она выбрала моего брата. Брата, Черт возьми. Что я сейчас чувствую? Неимоверную боль. Такое чувство, что меня предали. Переехали трамваем. Сбросили со скалы. Сожгли на костре. Разорвали на кусочки.

Сейчас, они веселятся, празднуют ее возвращение. А я? А что делать мне. Девушка, которую я до сих пор люблю, сейчас не со мной. Мне не нравится, что она ему улыбается. Что позволяет себя обнимать. Что дарит ему поцелуи.

Сажусь в машину, в машину, которую она так любит. Несколько раз бью кулаком и направляюсь в ближайший бар. Знаю, что завтра мне будет очень нехорошо, но мне все равно. Мое сердце, разрывается от боли. И алкоголь, единственное, что поможет заглушить мне эту тупую боль.

С грохотом открываю дверь бара, кидаю деньги бармену и прошу налить виски.

Мне нужно вернуться домой к Мери, а не думать о другой девушке. Но вместо этого я наклоняюсь вперед и наливаю себе в стакан еще виски.

Я облажался. Не помню, когда в последний раз я так напивался, но за второй бутылкой последовала третья, за ней четвертая, пятая. Было безумием вспоминать, с какой страстью Джон отвечал на поцелуи Эмили.

Не знаю, как добрался до дома. На пороге меня встретила встревоженная Мери.

- Господи, Крис, где ты так наклюкался? – Она попыталась снять с меня куртку, но я оттолкнул ее.

- Не лезь ко мне сегодня. – Я был груб, поэтому попытался смягчить ситуацию. – Пожалуйста.

Америка кивнула, но по ее лицу было видно, что она не довольна. Не говоря больше ни слова, она ушла по направлению к кухне.

Неожиданно, комната накренилась, мне пришлось вцепиться в дверной косяк, чтобы моя голова, которая завтра будет жутко болеть, не встретилась с полом. С трудом, я поднялся на второй этаж, не переставая держаться за стены. Я прошел мимо своей спальни, прямо по направлению к гостевым комнатам. Отперев дверь комнаты, в которую я запрещал кому-либо заходить, я скинул туфли, закрылся на замок и упал на кровать. Кровать, на которой когда-то спала она. Моя, любимая Эмили. И какого было мое счастье, когда я почувствовал ее запах. Спустя столько месяцев, подушка хранила ее волшебный запах. Я вспоминаю, когда она впервые ночевала в моей квартире. Немного сонная, с опухшими глазами, спутанными волосами и в моей футболке, такая красивая. Она была похожа на бемби, настолько ее глаза были большими и испуганными.

Я усмехнулся, вспоминая наш диалог, когда она подумала, что я воспользовался ее состоянием. Глаза предательски защипало, когда я в памяти всплыли картинки ее подо мной. Той ночью, я долго смотрел на нее спящую.

Я хотел эту девушку. Хотел ее всю. Мою. И навсегда.

Вот только этого никогда не случится.

Я упустил свой шанс.

***

В течение следующего утра, я не жалел, что так на бухался. Мне это было нужно. И эта головная боль, была ничто по сравнение с болью в груди. Мое сердце продолжало ныть.

- Звонила твоя сестра, - Америка появилась в кухне, - просила передать, что уезжает на несколько недель.

Я кивнул. Моя сестра, старается не показываться мне на глаза. Она чувствует себя виноватой, из-за того, что мы с Эмили больше не вместе. Она и вправду виновата. Но она моя сестра, и я не могу долго на нее дуться. Я мог бы вернуть Эмили. Я сам облажался. Когда она уехала, я мог вычислить, в какой стране она находится. Но решил, что она не станет меня слушать. Что она больше не вернется в родной город. Что больше никогда не захочет видеть. И я ошибся. Зато мой брат нет.

Я не могу винить его за это. Ведь, я сам, поступил так однажды. И поступил бы еще раз, еслиб потребовалось.

- Я поехала к маме, - оповестила меня Америка.

Она не стала спрашивать, что произошло вчера. Мне это нравилось, и одновременно нет. Эмили, пристала бы с расспросами, ко мне с самого сранья.

- Эмили вернулась. – Я знал, что Мери, была очень взволнованна моим поведением и хотела узнать причину, я не стал ее мучить.

Ее глаза стали огромными, но она тут же справилась с собой и приняла невозмутимое выражение лица. После чего положила сумку на пол и села за стол напротив меня:

- Когда?

Она боялась меня потерять? Правильно, я тоже этого боялся.

- Вчера.

- И ты…?

Она не задала вопроса, но я уже знал, что ее интересует:

- Я сегодня ночевал дома.

- В ее комнате.

- Она с Джоном.

Америка с облегчением выдохнула, также делала Эмили.

- Хочешь об этом поговорить?

Я отрицательно покачал головой. Она кивнула, поняла сумку, наклонилась ко мне, чмокнула в щеку и покинула квартиру.

Я любил Америку. Но Эмили, я любил больше.

***

Вечером следующего дня, наша группа собралась в студии. Близнецы седели в сторонке и перекусывали, Макс, докучал меня расспросами, а вот мой дорогой братец, как всегда опаздывает.