Барбара Делински - Отец невесты

Он не ожидал, что выражение лица старухи неуловимо изменится, но на этот раз на нем читалось не раздражение, а чувство, на редкость близкое к раскаянию.

– Многие, – заговорила она тише, чем прежде, – считают меня надменной, властной и нетерпимой, и в целом они правы. Когда кто-то встает у меня на пути, я становлюсь невыносимой, и даже когда мне никто не перечит, мне трудно избавиться от досадных черт характера. Но во всех случаях я искренне считала, что поступаю справедливо. – Она отвернулась и сжала губы, всем видом показывая, что не собирается извиняться. – Признаюсь, я жестоко обошлась с Синтией, выгнав ее из дому без гроша, когда вы тайно поженились, но я была возмущена и оскорблена тем, что она не послушалась моего совета, и искренне верила, что только решительные меры помогут мне вернуть дочь.

– У нее родился ребенок. За три месяца вы ни разу не проведали Дайану.

– За четыре, – поправила Гертруда, вновь устремив взгляд на Расса. – После вашего отъезда Синтия еще месяц жила на прежней квартире, ожидая, что вы вернетесь, а потом долго не могла оправиться от горя. Я покривила бы душой, сказав, что ее чувства меня ничуть не тревожили.

– Неужели вы настолько сильно ненавидели меня?

– Нет, я настолько крепко любила Синтию. Мне было больно видеть, что моя единственная дочь убита горем.

– Однако вы не стали разыскивать меня и просить вернуться.

– Разумеется. Я считала, что в интересах самой Синтии поскорее забыть о вас. Мэттью был для нее гораздо более подходящей партией. Благодаря ему Синтия обрела уверенность, которой никогда не дождалась бы, живя с вами. Но суть не в этом. Дело в том, что я люблю дочь и желаю ей счастья. То же самое касается и моей внучки. Вот так. Если ваше участие в церемонии осчастливит Дайану, я не стану противиться.

Расс не смог заставить себя поблагодарить Гертруду, хотя испытал невероятное облегчение. Внезапно он понял натуру этой женщины. Сжав губы, он на минуту задумался, затем кивнул и повернулся к двери, но уже на пороге оглянулся и осторожно спросил:

– Скажите… неужели вы не стали бы разыскивать Синтию, если бы она не позвонила вам?

Гертруда вновь вздернула подбородок.

– Я выяснила, где живет Синтия, задолго до того, как она позвонила мне. И увидела Дайану почти сразу после рождения. По выходным я часто сидела в машине у входа в парк и наблюдала, как вы передаете малышку из рук в руки.

У Расса перехватило дыхание. Он долго смотрел на Гертруду, размышляя о ее упрямстве, гордости и потерянных годах. Затем кивнул, повернулся, но и на этот раз не ушел. И не оглядываясь, проговорил:

– Последний вопрос… Как бы вы отнеслись к тому, если бы мы с Синтией вновь стали встречаться, если бы она навестила меня в Коннектикуте?

После минуты, показавшейся Рассу вечностью, Гертруда ответила:

– Синтия – взрослая женщина. Она вдова. Я не вправе распоряжаться ее жизнью.

– Она любит вас и потому не захочет причинять боль. Неужели вы намерены устраивать ей скандалы?

Голос пожилой женщины прозвучал еле слышно:

– Разве это пойдет мне на пользу?

Недоумевая, Расс обернулся.

– Что вы имеете в виду?

– Мне нечем удержать Синтию. Она надежно обеспечена, занимает прочное положение в обществе. Теперь она не нуждается в моей помощи, как двадцать пять лет назад. Если она решит встречаться с вами, а я стану возражать, вполне возможно, она вновь пренебрежет моим советом, только на этот раз у нее не будет никаких причин вернуться. Откровенно говоря, сейчас мне бы не хотелось потерять дочь.

Смысл ее слов не сразу дошел до Расса. Он спросил, желая убедиться, что не ослышался:

– Значит, вы не станете ссориться с ней?

– По этому поводу – нет. – Уголок рта Гертруды дрогнул, и Расс был готов поклясться, что видел подобие улыбки. – Но что касается других – ручаться не стану. Ведь я – Гертруда Хоффман. Я по натуре требовательна и своевольна, временами даже чересчур. Возмущаться по тому или иному поводу я перестану лишь в день своей смерти. У вас есть еще вопросы?

Подумав, Расс покачал головой. В последний раз кивнув и взмахнув на прощание рукой, он скрылся за дверью, вышел из дома и направился к машине. Внезапно день показался ему небывало солнечным и ясным.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Репетиция свадебной церемонии в четверг вечером прошла без сучка, без задоринки, полностью удовлетворив Синтию. Прежде всего, незадолго до репетиции Синтии сообщили, что Джимми Шуллер пришел в сознание. Кроме того, все подружки невесты и шаферы – за исключением одного Джареда Флинна – благополучно прибыли в Сент-Луис, девочки-цветочницы вели себя прилично, не вызывая нарекания матерей, а Гертруда ничем не выразила удивления, увидев, как Расс ведет Дайану к алтарю по центральному проходу между скамьями. Словом, Синтия осталась всем довольна.

Ее настроение улучшилось, когда вся компания отправилась из церкви в ресторан в Хилле, принадлежащий семье Ника, где должен был состояться предсвадебный ужин. Ресторан был небольшим, но элегантным – с белыми скатертями, белыми льняными салфетками и свежими цветами. Свечи на каждом столике, картины и фотографии на стенах создавали уютную, домашнюю атмосферу.

Синтии нравилось семейство Гранателли, с которым она была давно знакома. Она любила Терезу – дородную, величавую женщину, способную статью и достоинством поспорить с Гертрудой, по-дружески относилась к Дому, пожилому красавцу с седыми усами и ястребиным носом, и дядюшке Вито с неизменной сигарой, которая казалась настолько неотъемлемой принадлежностью этого мужчины, что никто и не думал жаловаться. Синтии нравились сестры Ника: Паола, Фрэнки и София – и его братья: Карло и Винни – блондины, как и сам Ник, которого Синтия уже успела полюбить, как родного сына. Но больше всего Синтию радовало, что Ник и Дайана влюблены и что их любовь преодолела различия в происхождении, которые доставляли столько мук старшему поколению. Если Гертруда и была против этого брака, она благоразумно промолчала, должно быть понимая, что Синтия всеми силами будет бороться за право дочери на счастье.

По всем этим причинам Синтия пребывала в хорошем настроении. Кроме того, в ресторане Расс ни на секунду не отходил от нее, и Синтия не скрывала радости. Ей нравилось знакомить Расса с родными Ника, нравилось, что Расс сразу пришелся ко двору в их компании, умело и непринужденно поддерживая разговор. Синтия восхищалась его поступками, вплоть до мелочей – например, тем, как он стоял, касаясь ее руки или плеча, как принес ей стакан со стойки бара, как обнял ее за талию, сопровождая к столу, и, галантным жестом придвинул стул. Расс был истинным джентльменом, и, хотя умением держаться в обществе он обладал еще в юности, с возрастом он приобрел заметный лоск. Большей обходительности и любезности Синтия не могла бы пожелать. Двадцать шесть лет назад она преклонялась перед юношей, работавшим в дешевом кафе, а теперь – перед видным мужчиной, в которого превратился этот юноша.