Индия Грэй - В постели с незнакомцем

Софи удержалась от искушения предупредить миссис Уотс, чтобы та не ждала в скором времени «настоящей» свадьбы. Воспользовавшись тем, что миссис Уотс погрузилась в воспоминания, она схватила сумку с продуктами и направилась к двери.

— Постойте, вы забыли хризантемы. Они такие красивые, гордость и радость мистера Уотса. Приз получили. — Миссис Уотс вышла из-за прилавка и отдала ей букет. А потом, движимая каким-то средневековым инстинктом, побежала вперед и открыла ей дверь.

Софи зарделась от смущения:

— Я сама…

— Чепуха, — твердо ответила миссис Уотс. — Вы теперь на особом положении. Мы очень гордимся своим наследием.

Софи, остро ощущая, что одета в дешевое платье и босоножки, вышла на улицу. Лето шло к концу. В школе уже начались занятия, и дети больше не бегали по деревне, но на лужайке стояла кучка молодых мам с колясками. У Софи сжалось сердце. Ее цикл, вообще нерегулярный, запаздывал на три дня. Она обернулась к хозяйке магазинчика:

— Вы сказали, что опал — несчастливый камень?

Миссис Уотс замахала руками:

— Просто старушечья болтовня. Я ни во что такое не верю. Гороскопы, разные знаки. Все эти фокусы-покусы. Любовь делает брак счастливым. Любовь и доверие, и надо разговаривать друг с другом. Вот так мы с мистером Уотсом и прожили вместе почти пятьдесят лет.

Возвращаясь в замок, Софи думала, что, если так, ничего хорошего не ждет ее и Кита. Разговоры не были сильной стороной их отношений. Той ночью, когда он отдал ей кольцо, они вроде бы сблизились, но с утра все пошло по-старому. Кит все время был занят с юристами, сотрудниками банков, консультантами — старался продраться сквозь связанную с завещанием Лео юридическую путаницу и организовать работы, которые должны были спасти запущенный Ральфом замок от полного разрушения.

По вечерам они обедали, обычно у камина в гостиной, или гуляли по берегу. Они, конечно, беседовали, но о будущем Элнберга, а не об их собственном будущем. Самым интересным разговором на эту тему был получасовой разговор по телефону с Джаспером, который все еще находился в Лос-Анджелесе. Как Софи и предсказывала, он испытал огромное облегчение, узнав о неожиданном повороте дел, но его радость была омрачена тревогой за нее.

— Вряд ли это уютное гнездышко для новобрачных, — вздохнул Джаспер, ухитрившись, как всегда, прочитать ее собственные мысли.

Надежда Софи на то, что они пробудут в Элнберге недолго, растаяла: Кит все больше погружался в связанные с поместьем проблемы. Ради него Софи готова была назвать Элнберг домом.

Чем ближе она подходила к замку, тем медленнее передвигала ноги. После яркого солнца оружейный зал показался ей склепом. Софи быстро прошла в кухню.

Это было огромное мрачное помещение с куполообразным потолком, куда свет попадал через ряд узких, высоко расположенных окон. Над колоссальным столом висела большая лампа в стиле тридцатых годов прошлого века. Как это не похоже на уютную светлую кухоньку, которую она представляла себе, когда говорила Джасперу, что хочет иметь свой дом!

Софи положила покупки на стол и отправилась искать вазу для хризантем. Дальше по коридору была комната, сверху донизу заставленная дорогим фарфором и хрусталем, но Софи не смела ничего там трогать. Поэтому она взяла простую стеклянную банку и наполнила ее водой.

В надежде сузить трещину между собой и Китом, она решила приготовить хороший обед и накрыть стол в столовой — впервые со дня их приезда в Элнберг.

В столовой, куда Софи отнесла банку с цветами, было почти темно: окна были закрыты ставнями и тяжелыми бархатными шторами. Ей очень хотелось отдернуть их и впустить в комнату свет, но она удержалась. Она допустила эту ошибку в первый приезд, когда хотела оживить мрачные комнаты, но Кит предупредил, что свет вреден картинам, и что викторианские шторы не выдержат постоянного задергивания и отдергивания.

Софи повернула выключатель, и гигантская люстра над столом ожила, как и бра над портретами. Она поставила цветы на стол и отступила на шаг. В деревенском магазинчике цветы казались крупными, но здесь, в огромной комнате при искусственном освещении, просто терялись.

Как она в Элнберге.

Глотая слезы, Софи подумала, что все ее усилия переделать тут что-то, почувствовать себя дома пропадают втуне. Какой смысл зажигать в холле ароматические свечи, если их аромат не способен перебить запах сырости? Какой смысл считать Элнберг своим, если прежние владельцы напоминают о себе на каждом шагу?

Она подняла голову и посмотрела на лица на портретах. Все они, казалось, смотрели на нее с осуждением. Кроме одного.

Этот портрет Софи заметила еще в свой первый приезд сюда шесть месяцев назад. Женщина в шелковом розовом платье, с розами в волосах. От прочих Фицроев ее отличали красота и игравшая на губах лукавая улыбка. Ральф говорил, что это была певичка из мюзик-холла. Она заворожила графа, и он женился на ней, хотя она была гораздо моложе его и отнюдь не дворянского происхождения.

— Я тоже, — вздохнула Софи и уже собралась уходить, когда ее внимание привлекло кое-что.

На левой руке женщины блестело кольцо. Она вздрогнула, словно к ней прикоснулись ледяные пальцы. Потом подняла руку, посмотрела на реальный опал и на нарисованный на портрете восемнадцатого века и вспомнила печальную историю. Тяжело больная графиня, беременная ребенком, которого считали незаконным, выбросилась из окна восточной башни.

Софи не знала, что имела в виду миссис Уотс, сказав, что опал — несчастливый камень. Но она знала двух леди Фицрой, которые носили это кольцо. Ни одна не задержалась в Элнберге надолго.

Рейнбоу верила в знамения, видела послания судьбы во всем — от чайных листьев до созвездий. Софи считала это еще одной странностью своей матери.

Но, выходя из столовой и выключая свет, она вдруг засомневалась.

— Траст был учрежден лет двадцать восемь назад. Я был одним из попечителей. Другими попечителями были в то время леди Фицрой, старший партнер юридической фирмы, услугами которой пользовался Лео…

Внимание Кита начало рассеиваться. В течение недели он целыми днями говорил по телефону с разными людьми, силясь понять юридическое и финансовое положение Элнберга. Все это было кошмарно сложно и безумно нудно, но, по крайней мере, у него появился предмет для размышлений помимо Софи и того факта, что он практически сломал ей жизнь.

Бывший адвокат Лео продолжал говорить. Кит тем временем заметил, что в библиотеке стало темнее. Огромное окно выходило на берег, и он увидел, что на юге собираются пурпурно-серые тучи.