Лианна Уилсон - Ошибок не избежать

— Вы часто встречались с ними с тех пор, как живете в одном городе?

Он будто ударил ее кулаком в живот.

— Дженни учится в колледже. А мальчики заняты своей карьерой.

Он наклонил голову набок, услышав горькую нотку, и присмотрелся к ней более пристально.

— Разве вы не затем сюда переехали, чтобы быть поближе к ним?

— Я здесь на случай, если понадоблюсь им. Но, как вы заметили, они уже взрослые. У них своя жизнь. Они не нуждаются во мне, как раньше.

Сочувствие лилось из его темных глаз.

— Это, должно быть, тяжело…

Сидни решила прекратить этот разговор.

— Люк, не бойтесь встречаться с женщинами. Если встретите кого-нибудь, кто вам понравится, дерзайте. — Так лучше, подумала она, пусть он встречается с другими женщинами… с кем угодно, только не с ней. — Не верьте тому, в чем вечно себя упрекаете: вы не такой, как ваш отец. Иначе не стали бы так беспокоиться об Эмили. Я еще не видела более нежного и любящего отца, чем вы. — Ее душили слезы.

Он был хорошим отцом.

И мог стать любящим мужем. Какой-нибудь другой женщины, не ее. Ему не нужна бесплодная жена. Ему нужна та, что подарит ему еще детей… а Эмили — братьев и сестер.

Она снова почувствовала себя растерянной и неприкаянной. Ее братья и сестра не нуждались в ней. И Люк тоже.

Как страшно!

Повинуясь внезапному импульсу, Сидни подошла к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Она хотела, чтоб он понял: ее слова шли от сердца. И в то же время сознавала, что должна бежать, пока трясина желаний не поглотила ее.

Сидни резко отстранилась от него и протянула руку за своей сумочкой, собираясь уходить. Ей больше нельзя было оставаться.

Люк схватил ее за руку и притянул обратно к себе. Ее груди уперлись прямо ему в грудь. Она ощутила его твердое тело, его потрясающее тепло. Его руки обхватили ее и крепко сжали. Он медленно перевел взгляд на ее губы. Она желала его. Телом, сердцем и душой. И этот поцелуй был нужен ей, как воздух. Последний поцелуй.

Но Люк ждал, тянул, не спешил. Он приподнял ее подбородок, погладил по щеке. Острота ощущений волнами пронизывала ее.

— Скажи мне «нет», если не хочешь этого так же, как и я. — Его голос, охрипший от вожделения, эхом отозвался в ней.

— Нет. — Ее губы беззвучно шевелились. Страх заставлял ее солгать. Она знала, что его поцелуй освободит такую страсть, которую уже не унять. Но желание заглушило ее протест.

Едва заметно покачав головой, Люк накрыл ее губы своими. У Сидни помутился разум, она почувствовала, что падает, проваливается… и находит убежище, которое искала всю жизнь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Люк стоял у себя на кухне в полном одиночестве и растерянности. Он еще ощущал соблазнительный аромат Сидни. События развивались так правильно, так стремительно, и вдруг — крах!

Он поцеловал ее, несмотря на то, что она еле слышно сказала «нет». Но Люк видел желание в ее глазах, легко узнал его, ведь оно отражало его собственные желания. Он жаждал Сидни не только как мужчина, изнывающий по женщине, но и как человек, ищущий родственную душу.

Он никогда не думал о браке, даже не рассматривал такого варианта. И появление Шейлы с Эмили на руках ничего не изменило. Люк внушил себе, что не способен стать хорошим мужем или отцом.

Но теперь у него возникло неожиданное желание доказать несостоятельность своей теории. Он хотел стать замечательным отцом для Эмили. И хотел стать отличным мужем для… для Сидни?

Каким-то образом это выстраивалось в естественную последовательность. Оставалась одна заминка: он не был уверен, что Сидни это устроит. Нужна ли ей уже сложившаяся семья? Хотя и неполная…

Они с Эмили были неделимыми. Но Люк не считал, что стал бы обкрадывать дочь, даря часть внимания Сидни, а потом, возможно, и женившись на ней. Наоборот, его дочери было бы только лучше. Эмили росла бы в окружении родителей, любящих друг друга. У Люка такой возможности не было. А без Сидни не будет ее и у Эмили.

Потому что именно Сидни научила его самоотверженности, преданности, душевной щедрости. Она доказала, что обязательства и ответственность — не пустые слова. Сидни помогла ему разглядеть в себе самом эти достоинства. А рядом с ней они могли бы разрастись и расцвести.

Громкий плач нарушил тишину дома. Машинально Люк направился в комнату Эмили.

Мягкий свет проникал в детскую из коридора. Тени расплывались по углам, за креслом-качалкой, под кроваткой. Эмили стояла в своей пижамке с Винни Пухом, держась за бортик кровати. Она предпринимала безуспешные попытки вылезти, но, к счастью, высокий бортик служил надежным препятствием. Ее личико было красным, по пухлым щечкам текли слезы. От ее визга лопались барабанные перепонки, а сердце готово было выскочить из груди.

Люк подхватил ее на руки. Мягкое, теплое тельце прижалось к нему, и он снова, в который раз, ощутил безмерную радость. Его отцовство длилось всего несколько недель, а теперь трудно и вспомнить, как он жил без Эмили. Или без Сидни.

Он успокаивал плачущую дочь:

— Все в порядке, Эм. Папа здесь. Он не даст тебя в обиду.

Только сейчас, держа на руках свою дочь, крепко прижимая ее к себе, Люк понял, что всю жизнь хотел иметь семью. Но только с появлением Сидни это желание сформировалось: она завершала семейный круг. Она была нужна ему. Не для того, чтобы стирать, убирать и готовить. Даже не для того, чтобы воспитывать его ребенка. Этим он хотел заниматься сам.

Ему нужна была улыбка Сидни, ее понимание, ее любовь.

Что она наделала?

Подъезжая к своему дому спустя полчаса после того, как покинула дом Люка, Сидни поняла, что совершила чудовищную ошибку. Поцеловала Люка. Она все еще ощущала его губы, скользящие по ее губам в медленном и чувственном движении. Она ответила на его поцелуй со всей полнотой подавляемой страсти. Целовала его так, будто наступил конец света. Так, будто это серьезно.

Неужели это серьезно?

Какая разница, думала она с сожалением. У них нет будущего.

Зачем? Ну зачем было вести себя так глупо?

Ответ лежал на поверхности. Она желает Люка. Никогда Сидни не пылала таким желанием ни к одному мужчине.

И тем не менее она сбежала от него. У нее был сильный преследователь — страх.

Страх гнал ее домой, прочь от его объятий, от его соблазнительных поцелуев. Она не знает, какая реакция будет у Люка, когда тот узнает «страшную тайну» Сидни. Ужас? Презрение? Жалость? Она не переживет никакой.

Люк так долго укачивал Эмили, что у него чуть руки не отвалились. Он до хрипоты пел ее любимую песню. Наконец перешел в кабинет и зашагал взад-вперед, прижимая к плечу зареванную, икающую, несчастную дочь.