Наследник для врага - Ая Кучер
Правда бывает неприятно, да. Жутко, запредельно. Словно мужчина умеет бить словами, прямо в самую душу. Не горит желанием, конечно. Это ведь было понятно с самого начала. Да и мне не хочется жить рядом с предателем.
Волком оставался в мыслях приятным… зефиром. Сладко, можно возвращаться и возвращаться. Отщипывать понемногу, смаковать. Как я забегала к нему после смены в больнице. Как он дарил букет, спрятав до этого под кроватью. Или как целовал. Так, что все молекулы кислорода растворялись, исчезали.
Было приятно думать, что это для него что-то значило. Даже если просто больничный роман, то я осталась в памяти. Прожгла для себя место, как это сделал Ян.
А теперь реальность никак не может поделить место с фантазиями. Потому что для Яна я была дочерью врага. И такой остаюсь. А всё, что было в клинике — его план, игра. Никак не настоящие чувства.
— Ты меня слушаешь? — пальцы мужчины скользят по щеке. Только сейчас понимаю, что Ян закинул руку мне на плечо, придвигая к себе. Его прикосновения вызывают щекотку. И тепло в груди. — Сонь?
— Да, задумалась. Хочу оливок, зеленых. Так о чём ты спрашивал?
— О твоей диете. У тебя нет каких-то предписаний? Никакой жирной пищи, молочки…
— Нет. Попробуешь у меня отобрать еду, Волков, и пожалеешь, — показательно щелкаю зубами, заставляя себя отвлечься от грустных мыслей. — Меня нельзя оставлять голодной.
— Ты сегодня почти ничего не ела, «обжора».
— Так бывает. Но иногда я сметаю всё, что вижу. К тому же… Погоди, когда мне среди ночи захочется оливок с сыром, а ничего дома нет.
— Запасусь, — Ян кивает, едва разворачиваясь ко мне. Серьезный, но возле глаз собираются лучики веселья. — И сыром, и оливками.
— Иногда хочется фруктов.
— И ими тоже.
— А ещё…
— Я понял, покушать ты любишь. А ещё тешишь себя странным извращением погонять меня за продуктами. Не проблема.
Хочу продолжить подобие спора, но слова застревают в груди. Ян едва ласкает пальцами шею, а у меня кожа покрывается мурашками. Всё замирает под внимательным взором мужчины.
Не знаю, что мной движет. Просто скольжу взглядом по лицу Яна, спускаюсь на его губы. Часто моргаю, опуская глаза на выпирающий кадык. Замечаю, что мужчина сглатывает. А после вздрагиваю, когда пальцы поднимают мой подбородок.
Втягиваю теплый воздух, а после рассыпаюсь на атомы. Ян наклоняется ко мне, не допуская ни секунды промедления. Шпарит своим дыханием по коже.
А после целует, впиваясь в мои губы.
Ян не держит меня, не сдавливает. Лишь касается поцелуем, а меня словно пригвоздили к месту. Припаяли огненной лавой, которая стекает по венам. Уничтожает всё на своем пути, ломает.
Я дрожу, когда мужчина проводит пальцами по шее. Ласкает мурашки, которые покрывают кожу. Не могу остановится, тянусь навстречу. Прохожу пальчиками по щетине, глажу квадратный подбородок.
Мы не должны, так нельзя…
Мысли и причины крутятся в голове, но быстро сгорают под касаниями Яна. Оседают пеплом где-то внутри, мешая вдохнуть кислород. Растворяются чужой теплоты.
Мужчина захлопывает крышку ноутбука, отставляя его в сторону. И при этом не отрывается от моих губ. Проводит языком, от чего кожа просто пылает. Становится невероятно чувствительной, реагируя на всё.
Ян мягко давит своим весом, укладывая на спину. Его поцелуи становятся настойчивее, касания более жадные. Сжимает талию и бедра, устраиваясь между моих ног.
Это похоже на наваждение, безумие. Когда жарким летом дорываешься до холодного лимонада. И не можешь остановиться. Пьешь, давишь, хочешь больше и больше.
Так и я. Вдавливаю пальцы в плечи Яна, глажу его по рукам. Задыхаюсь от того, как всё скручивает внутри. Будто удары шокером. В груди, по шее, в низу живота.
— Ян, — едва могу говорить, когда он отрывается. — Что ты…
— Молчи, золотце.
Это что-то невообразимое, дикое. Чувствовать тугой узел внутри лишь из-за веса мужчины. Как он мягко вдавливает меня в диван, не касаясь живота. Держит себя одной ладонью, второй забираясь под мою кофту. Рисует узоры, а словно поливает керосином.
Жарко, невыносимо душно. Хватаю воздух пересохшими губами, а после снова получаю поцелуй. Нельзя оторваться, не получается. Меня утягивает в пучину чувств, перемалывает.
— Млять, — Ян резко отрывается, подрываясь на ноги. Растерянно моргаю, не понимая перемен. — Прости, Сонь. Такого больше не повторится. Мне нужно идти.
— Ты серьезно? — голос садится, а внутри тлеет недовольство. Костер превращается в угольки, которые саднят под кожей. — Ты не можешь так целовать и…
— Больше не буду. Позволил себе забыться о том, кто ты.
— А кто я?
— Ты — Авдеева кровь. Остальное не важно.
— За что ты так со мной? — всхлипываю, прижимая к себе колени. — Что я тебе сделала, Ян? Я не виновата, что мой отец убил твою семью.
— Конечно.
— Я не отвечаю за чужие поступки!
— Да! — рявкает, отправляя стул в стену. Тот разлетается на щепки, заставляя вздрогнуть из-за шума. — Да, ты отвечаешь за свои поступки. Не виновата, никаких грехов? Только я знаю, Соня. Всё знаю. Что именно ты убила мою жену и ребенка. Именно ты всё сделала пять лет назад, лишив меня семьи.
Глава 12. Соня
Обвинения Яна просто убивают. Я встряхиваю головой, не понимая о чём он говорит. Ощущение, что меня из жаркого лета опустили в ледяную прорубь. Дрожу и не могу собраться, так всё быстро изменилось.
— Ян, я не понимаю…
— Конечно.
Его тон меняется, пощипывает злостью в районе затылка. Сжимаюсь, стараясь понять сказанное. Такие обвинения ранят. А ещё больше убивает то, что Ян верит в сказанное.
Отвожу взгляд, рассматривая дощечки пола. Но боковым зрением
