Мишель Рид - Сладкая месть Роке де Кальвоса
Она сбросила халат, мягко упавший на пол у ее ног, и, достав сорочку, встряхнула ее, чтобы распрямить многочисленные складки. Этот наряд был настоящим убийцей страсти. Энджи держала в руках мешковатую, длиной до самых пят сорочку и победоносно улыбалась. Ей подарили эту вещь, когда она снималась для рекламы нижнего белья. Энджи даже сделала копию той фотографии и поместила себе в портфолио. Компания нижнего белья, которая заказала эту рекламу, хотела придать ей прерафаэлитский вид. Остальные модели на фотографии были одеты в сексуальное белье современных дизайнеров и служили контрастом для Энджи, которая своим нарядом, ниспадающими волнами рыжими волосами и бледной кожей являла собой прерафаэлитскую девственную скромность. Она…
— Энджи, нам нужно поговорить… Бог мой!
Энджи испуганно повернулась и замерла от неожиданности. На пороге стоял Роке и разглядывал ее, как будто она выскочила нагой из торта, испеченного на чей-нибудь день рождения. Она тоже не сводила с него глаз.
На нем ничего не было, кроме обернутого вокруг бедер полотенца. Энджи медленно провела взглядом по его еще влажным после душа волосам, с которых на его широкие мускулистые плечи падали капельки воды. Она не шевелилась и как завороженная не могла оторвать от него глаз. Энджи залюбовалась его мощным торсом, она вспоминала каждую линию этого гибкого, но такого сильного тела. Ее взгляд опустился еще ниже, туда, где под полотенцем…
— Бог мой, — снова повторил Роке. — Я снова переживаю лучшие моменты моей жизни.
Энджи вздрогнула и подняла глаза. Роке видел, как она покраснела, как будто его слова попали прямо в цель. Он навсегда сохранил в памяти тот момент, когда впервые увидел ее обнаженной. Он помнил застенчивый румянец на ее щеках, ее дрожащие губы, шелковистые локоны ниспадающих на плечи волос и атласный блеск ее изумительной фарфоровой кожи. Тогда она стояла перед ним, тесно сжав бедра и прикрыв грудь рукой, которая оказалась ненадежным прикрытием для ее округлых полушарий идеальной формы. И он почувствовал себя распутником из какой-то мелодрамы, который собирался обесчестить побледневшую дрожащую девственницу, что ему очень нравилось. Его португальская кровь забурлила, гонимая вековой наследственностью. Его прапрапрадед Дрого де Кальвос в свои шестьдесят четыре года был бездетным вдовцом, когда женился на шестнадцатилетней дочери какого-то герцога, который отдал ему свою дочь взамен на землю, которая пролегала между их поместьями. Согласно легенде, в первую брачную ночь молодая жена расцарапала своему мужу лицо, а он за это высек ее розгами. До того, как ей исполнилось двадцать лет, она родила ему троих сыновей, и после каждого зачатия на лице Дрого появлялся еще один шрам.
— Убирайся, — прошипела Энджи, отбросив сорочку в сторону и собираясь поднять с пола банный халат.
Роке задумчиво посмотрел на нее. Возможно, в нем заговорили гены, предупреждая о том, что с ним может случиться то же самое, что случилось с его дедом, если он тронет Энджи. Пусть ему не шестьдесят четыре, а всего лишь тридцать два, и его жена уже давно не девственница, все же его останавливал ее только-посмей-меня-тронуть взгляд.
— О небо, — выдохнул он, — твоя фигура стала еще роскошнее.
Роке начал приближаться к ней, и его обжигающий взгляд заставил Энджи в панике схватить с пола халат, но когда она попыталась надеть его, оказалось, что рукава каким-то образом завернулись внутрь.
— Любовь моя, теперь уже поздно. — Роке потянулся и, отобрав у нее халат, бросил его обратно на пол.
Энджи вся сжалась и задрожала как осиновый лист. Роке стоял так близко, что она ощущала на себе его жаркое дыхание и чувствовала аромат его кожи.
— Ты… ты ведь хотел поговорить, — напомнила она, протягивая руку, чтобы поднять сорочку с многочисленными оборками.
Роке схватил Энджи за руку и поднес к своим губам:
— Я не помню.
— Т-ты помнишь, и, пожалуйста, прекрати это. — Она вырвала руку и прижала ее к груди. — Мне н-нужно…
Все слова тут же вылетели у нее из головы, когда он приблизился к ней еще на один шаг. Инстинктивно Энджи начала отступать, пока не натолкнулась на выдвинутый ящик комода, из которого она до этого достала сорочку. Роке не останавливался, он надвигался на нее с уверенностью человека, который знает, что произойдет дальше. Его рука потянулась к ее талии. Когда он прикоснулся к ее коже, Энджи затрепетала, но Роке остановился только тогда, когда его бедра вплотную соприкоснулись с ее бедрами.
— Роке… — прошептала Энджи, собираясь протестовать, но он ее опередил.
— Да, мое сокровище, это я.
Его голос прозвучал так мрачно, что Энджи забыла про возражения и тоже нахмурилась:
— Ты… ты все еще злишься на меня.
— Нет, не злюсь.
Он слегка подтолкнул ее своими бедрами, чтобы показать, что чувствовал на самом деле. Полотенце, обернутое вокруг его бедер, было влажным, но Энджи отчетливо ощутила на себе прикосновение его увеличивающейся с каждой секундой возбужденной плоти. Роке наклонился к ней и жадно прильнул к ее губам. Он обнял ее за плечи и притянул к себе.
Пытаясь увернуться от его поцелуя, от прикосновения его возбужденного жезла, Энджи заглянула в его бездонные глаза. Она видела, что Роке все еще сердился на нее, и открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но его горячий язык скользнул между ее губами и проник внутрь, заставив ее застонать от удовольствия.
— Скажи, что ты хочешь меня, — целуя ее, сказал он.
Энджи сжала руки в кулаки и попыталась оттолкнуть его.
— Я заставлю тебя сделать это, — предупредил Роке, когда она теснее сжала губы.
Он положил ей руку на затылок и притянул к себе, а потом наклонился и обхватил губами округлое полушарие ее груди. Ее охватило дикое желание, и она громко застонала. Она хотела его. Хотела почувствовать себя маленькой и хрупкой в его объятиях.
На какую-то долю секунды их взгляды встретились.
— Да, — задыхаясь, прошептала Энджи.
Роке жадно набросился на ее приоткрытые губы, Энджи поцеловала его в ответ и стянула полотенце с его бедер. Она вся изогнулась и еще теснее прижалась к нему. Роке, тяжело дыша, закинул одну ее ногу себе на талию. Он собирался овладеть ею безо всяких прелюдий прямо здесь, и она не сопротивлялась. Ей не нужны были никакие прелюдии, она сходила с ума от желания, от его горячих ласк. Энджи хотела принять его всего, поглотить его, сойти с ума от их близости.
Роке поднял голову и посмотрел на нее:
— Скажи это.
Энджи сдавленно рассмеялась, что он так настойчиво добивался того, чтобы она признала, что хочет его. Она жадно прильнула к его губам, и ее пылкая страсть должна была послужить ему ответом.
