Людмила Леонидова - Женихи из Брэнсона

— Да, — сказал иностранец и дико посмотрел на фату, которую Петр забыл стащить с лысеющего черепа.

— Вы Олег? — поставив кожаный кейс между ног, спросил незнакомец.

— Нет. — Петр отрицательно покрутил головой и, неловко продолжая держать фату в руках, объяснил: — Маша в командировке. А я ее друг. Понимаете?

— Понимаю, — спокойно произнес Джон. — Не надо так громко, я хорошо слышу.

— Да, извините, дурацкая привычка. — Петр вежливо улыбнулся. — А кто вы, я знаю.

— Да?

— Пойдемте покажу. — И он провел Джона в чистенькую спальню, отделанную Машей в золотисто-теплые тона.

Джон топтался на пороге, испытывая неловкость в незнакомой обстановке. В это время Петр обратил внимание на ноги незнакомца. Видимо, его угораздило ступить в бензиново-соляную лужу во дворе, так как со штанины капало, а промокшие туфли оставляли грязные следы. Сам Петр, конечно же, снял при входе обувь и выглядел весьма нелепо в носках и костюме фирмы «Босс». В таком ансамбле ярко-желтый галстук смотрелся особенно элегантно.

Американец, перехватив его взгляд, почувствовал, что нарушил какие-то правила, и стал ретироваться к двери.

Петр, схватив его за руку, показал на фотографию, стоящую на старинном комоде.

— Это вы!

— Верно, — согласился Джон и вдруг заметил свадебное платье, висевшее на дверце шкафа.

Петр поставил фотографию на место и положил фату на кровать Маши.

— Да… — протянул он, не обращая внимания на предмет, который так опечалил незнакомца. — Очень жаль, что ее нет. — Заполняя паузу ничего не значившими фразами, он соображал, как ему поступить. Выручили законы русского гостеприимства.

«Наверняка в холодильнике есть что-нибудь», — подумал Петр и потащил гостя в кухню. Открыв холодильник, он обнаружил початую бутылку водки.

— Может, за знакомство?

Джон оглядел небольшую, но уютную кухню, которая была бы в полном порядке, если бы не сковорода посреди круглого стола.

— Я тут завтракал и не прибрался. — Перехватив неодобрительный взгляд Джона, Петр поставил сковородку в мойку. — Так что? — вопросительно кивнул он на бутылку.

— Извините, я не пью водку, — почему-то очень расстроившись, произнес американец.

— Пиво?

Джон промолчал.

— Виски? — ударил себя по лбу Петр. — Подождите, я мигом вниз сбегаю.

— Не беспокойтесь, мне надо спешить.

— Знаете, я пока здесь не хозяин. — Оправдываясь, Петр развел руками. — В моем доме есть все.

— Еще раз спасибо, не хочу вас затруднять. — Джон молча стоял посреди кухни не в силах поверить в случившееся. Он честно рассказал Мари о своем прошлом. Неужели она могла скрыть от него, что выходит замуж?

Неловкое молчание прервал длинный звонок в дверь.

— Я сейчас. — Оставив ошарашенного Джона, Петр пошел открывать дверь.

Звонкий голос Оксаны вернул американца к действительности.

— Джон, миленький, ты приехал!

— Да, — невесело отозвался Джон.

— А тетя хотела тебе что-то передать.

— Что? — встрепенулся он.

— Знаешь, — вспомнила Оксана, — сначала она сказала: «Если будет звонить Джон, передай ему… — А потом подумала и добавила: Не надо ничего передавать, я ему объясню все сама».

— Разумно! — печально согласился Джон и коротко произнес: — Ну, я пошел.

— Как пошел! Куда? — удивилась Оксана.

— Я прилетел на один день. Понимаешь, был в Чикаго по одному очень неприятному делу и решил: если оно окончится благополучно, то… что для меня тысяча миль!

— Да, я сегодня узнала, Рой сообщил мне, что у тебя были неприятности и ты уезжал из Брэнсона.

— Я находился под следствием, — махнул рукой Джон.

Оксана округлила глаза.

— От тюрьмы и от сумы… — присвистнул Петр.

— Простите, не понял? — Джон вопросительно посмотрел на желтый галстук друга Маши.

— Это я так, у нас есть поговорка, что человек никогда не должен зарекаться ни от нищеты, ни от тюрьмы.

— Да-да, правильная поговорка. К счастью, мой адвокат выиграл процесс.

— А за что тебя? — Глаза девушки продолжали оставаться огромными, как шары.

— Неудачная операция. Родственники больного подали в суд.

— Ты был не виноват? — без всякого сомнения в голосе сочувственно произнесла Оксана.

— Больной умер, — не отвечая на ее вопрос, Джон стал прощаться. — К сожалению, мне надо спешить.

— Как обидно, что ты не застал тетю. — Провожая его до лифта, Маша продолжала говорить, что она готова показать Джону Москву, сводить на Арбат, в Третьяковку.

— У меня вечером обратный рейс. — Он потрепал девушку по щеке и хлопнул дверью лифта.

12

«Как это бывает, — размышлял Джон, возвращаясь в Брэнсон самолетом компании Америкэн Аирлайнес маршрутом Чикаго — Сент-Луис — Спринфилд, — всю жизнь ждешь и любишь одну, а к тебе тянутся другие. Чтобы не обидеть, ты стараешься деликатно отделаться от них, в результате наживаешь себе кучу неприятностей».

Да, он несколько раз подвозил дочь этой пациентки. Зрелая девушка в теле, с длинными распущенными волосами была по-настоящему красива и очень похожа на Риту Хейурот. Джон поведал ей об этой секс-бомбе, потому что ее поколение не помнило знаменитую актрису.

Рожденная под именем Маргарита Канзен Канзино в семье испанского танцора, будущая звезда стала танцевать в ночных клубах в двенадцать лет. А в семнадцать дебютировала в кино. Сразу после войны, когда Джон был еще мальчишкой, она сыграла в фильме «Гильдия» Чарльза Видора. Фильм стал культовым, а темно-рыжая актриса с пышными формами провозглашена эротической королевой, богиней любви. Ее фотографии с обложки журнала «Лайф» украшали стены американских казарм, а также атомную бомбу, взорванную на атолле Бикини. Именно в связи с Хейурот появился термин «секс-бомба».

По удивительному стечению обстоятельств дочь пациентки Джона звали тоже Рита. Никогда в жизни не слышавшая эту историю, опрометчиво рассказанную ей Джоном, девушка кокетливо прищурилась. Она восприняла рассказ как призыв к действию и по дороге в машине прижалась к его плечу. Шоссе в тот вечер оказалось скользким после ливня, а Джон, вымотанный дежурством, боялся пошевелиться. Сто миль в час — нешуточная скорость. Вдруг ее рука привычно скользнула к ширинке на его брюках.

Агрессия молодых современных женщин, навязанная, как образ жизни, в литературе и с экранов, не возбуждала Джона, а напротив, подавляла. Он считал, что инициатива должна исходить все же от мужчин.

— Может быть, доктор угостит меня кофе и расскажет историю Маргариты до конца? — кокетливо попросила Рита.