Самая длинная ночь - Мэй Сандра
– Спасибо, барон.
Элли плескалась в воде до полного изнеможения, а потом начала капризничать. Тут же из волшебных кустов высунулась ее любимая книжка, и Джессика с благодарностью посмотрела туда, где, по ее расчетам, должно было находиться лицо Армана.
Под чтение и пение малышка наконец-то угомонилась и заснула. Кусты раздвинулись, и Арман вынес надувной матрас. Джессика с чувством глубокой благодарности уложила мирно спящую Элисон и повернулась к Арману.
– Ты меня спас. И как это я раньше справлялась…
– За ней надо приглядывать в четыре глаза, а не в два. Джессика… дай посидеть с ней, а?
– Ладно. Только осторожно. Если она проснется, случится конец света.
В этот момент со стороны дома донесся возглас:
– Арман!
Джессика замерла. Великолепное создание с густыми черными волосами и голубыми глазами, загорелыми ногами от шеи, практически не прикрытыми возмутительно прозрачным платьем, шло к ним по траве легкой, слегка танцующей походкой. В глазах Армана засветилась радость, и он обрадованно прошептал:
– Амели!
Джессика довольно часто встречала в книгах сравнение типа «эти слова пронзили ее сердце, словно нож…».
Именно это она сейчас и чувствовала. Означенная Амели была запечатлена на одной из фотографий, стоящих в комнате со стеклянным потолком.
Барон тут же забыл о желании посидеть с племянницей и направился ей навстречу. Джессика отвернулась, испытывая сильнейшее желание случайно уронить Амели в бассейн. А лучше – в чан с лягушками и пиявками.
И уж совсем против воли Джессика представила, как эти двое целуются, занимаются любовью, после чего ей стало совсем худо. Теперь все ясно. Элли он уже вытащил во Францию, теперь пойдет по своим любовницам.
Джессика отвернулась, не в силах смотреть на мерзавца и его мерзавку. Алый туман застилал ее глаза.
Секунду спустя до нее долетел звук поцелуя, смех и оживленная болтовня.
Гад, гад, ядовитый змей, предатель, обманщик и бабник!
Сейчас она ему все выскажет!
Джессика обернулась. Арман и Амели исчезли.
Отлично! Наверняка они отправились в спальню. Любовницы ведь именно для этого и нужны. А бедная идиотка Джессика Лидделл даже не может выйти отсюда, не может бежать, куда глаза глядят, потому что купилась на самый старый в мире трюк под названием «Ты нужна нам обоим!».
12
Несколько часов спустя Джессика сидела у кроватки Элисон и лелеяла свою злость. Она уже выяснила, что комната Амели находилась рядом, и теперь изо всех сил – и совершенно безуспешно – пыталась изгнать из головы ужасающе развратные картины совместного времяпрепровождения Армана Рено и бесстыжей Амели.
Ужинать она не пойдет, и не просите. Впрочем, никто особенно и не просит. Все о ней забыли. Никому она не нужна. И скоро не будет нужна и Элли тоже.
Дверь приоткрылась, и голос негодяя произнес:
– Джессика, я хочу познакомить тебя с Амели… и с Ивонной. Девочки, это Джессика.
– Привет, душечка Джессика.
Чтоб вы поперхнулись! Но каков этот растленный тип! Две любовницы! Две сразу! Вы подумайте!
Джессика судорожно расправила одеяльце Элли и строго прошипела:
– Пожалуйста, тише.
Арман осторожно тронул ее за плечо, но она брезгливо отстранилась. Нечего хвататься, у него для этого есть «душечки Амели и Ивонна»!
– Она спит?
– Спит, не видишь?
– Девочки, заходите! Взгляните на нее. Она красавица!
– Ой, прелесть! И так похожа на Франсуа…
– Тихо!!!
– Я думала, она спит…
Джессика одарила красотку Амели взглядом, которого не постыдился бы и легендарный василиск, как известно, обращавший в камень все живое. Амели торопливо прихлопнула рот ладошкой.
Было ей немного за двадцать, а может, косметика была слишком хороша. Джессика прошипела сквозь зубы, стараясь не смотреть на бесконечные ноги Амели и выдающийся бюст Ивонны:
– Она перенесла огромный перелет, поездку на поезде, машине, знакомство с новым местом… сейчас она спит, но очень беспокойно. Может проснуться. Если она вас ВСЕХ увидит, начнется истерика.
Амели выглядела разочарованной, Ивонна улыбалась, а развратный барон тут же подхватил их обеих под локоток.
– Джессика права, девочки. Достаточно для первого раза. Вам лучше уйти…
– Вам всем лучше уйти.
– Но я только что смог выкроить время, чтобы побыть с Элизой…
– О, я понимаю! С утра столько дел, столько дел…
Амели одарила Джессику поистине ангельской улыбкой.
– Это моя вина.
– Я тоже так считаю.
– Видишь ли, душечка…
– Честно говоря, объяснения меня не интересуют…
– Амели, пойдем, я вас провожу.
Арман увел отвратительных душечек и вернулся в комнату. Джессика демонстративно раскладывала вещи Элли в идеально ровные стопки, не глядя на растленного феодала.
Она случайно бросила взгляд в зеркало и увидела, что Арман откровенно любуется ею. Странно, видимо, он еще и извращенец. Только маньяк может любоваться нечесаными лохмами, залитой фруктовым соком футболкой и умаруханными песком джинсами, а также надутым и перекошенным лицом обиженной шестиклассницы.
– Юпитер, ты сердишься…
– Я? Что вы, барон. Как можно-с…
– Это из-за Амели с Ивонной.
– Из-за кого? Ах, из-за этих… да нет, с какой стати.
Он подошел ближе и дотронулся пальцем до пылающей щеки.
– Сердитая и красивая.
В следующий миг он ее уже обнимал, а она таяла, таяла, таяла, проклятая гусыня, и не находила сил, чтобы дать ему по башке хоть какой-нибудь из игрушек. Потверже.
– Послушай меня, рыжая…
– Не буду слушать!
– Выслушаешь.
– Еще одну ложь? Зачем!
– Я хочу, чтобы ты мне доверяла, а ты сопротивляешься, и я не знаю, что делать. Поэтому скажу просто. Амели никогда не была моей любовницей. И не является ею сейчас. Не говоря уж об Ивонне.
Черные глаза не хуже лазера плавили ее тело, ее душу, ее разум, и Джессика с ужасом и восторгом прислушивалась к тому, как откликается на прикосновения Армана ее плоть. Она могла говорить что угодно, сопротивляться, ругаться, плеваться и кусаться, но на самом деле она его обожала. Она перетекала в него, словно маленький ручеек – в быструю реку, становилась его частью, умирала в его руках и мечтала о большем.
– А какое мне дело, кто для тебя твоя Амели?
– Я хочу, чтобы вы стали друзьями.
– А я сама решаю, с кем становиться друзьями, а от кого бежать, как от чумы. И нечего таскать к Элисон кого ни попадя!
– Но она же спит!
– А если бы проснулась?!
– Вот поэтому я увел девочек днем. Они болтушки и хохотушки… Рассказал им об Элизе и тебе, а потом обсудил дела. Ты же знаешь, я собираюсь многое изменить в своей жизни.
Она вырвалась и отошла подальше, судорожно тиская в руках носовой платок.
– А о нашем соглашении ты им тоже рассказал?
– О шести месяцах? Мне казалось, это должно остаться между нами… особенно вторая часть.
Джессика вряд ли смогла бы продержаться еще один раунд, но в этот момент невозможный барон стал холоден и вежлив, как… барон.
– Твоя комната следующая. Вот двери, сможешь видеть Элль. Переодевайся к ужину и приходи знакомиться. По коридору направо и вниз по лестнице. Жду тебя.
Она стояла под душем в буквальном смысле до посинения, а потом так яростно причесывалась, что, кажется, поцарапалась. Теперь Джессика Лидделл напоминала очень злую рыжую цыганку, одетую в зеленую юбку и сине-зеленый топ с открытыми плечами.
Плевать!
Когда из тьмы явилась тетушка Кло, Джессика едва не заорала в голос от неожиданности, но старушка и ухом не повела. Она быстро обошла вокруг девушки, что-то бормоча себе под нос. Потом уставилась на нее своими черными глазищами и сообщила:
– Все сели. Ждут. Едят у нас там. Внизу.
– Спа… спасибо.
– Спасибо потом скажешь. Пока иди, поешь. В МОЕ время спасибо говорили после еды, а не вместо.
