Жаклин Топаз - Примирение

Он, должно быть, тоже проснулся. Потянувшись, как кот, Эндрю обнял ее и привлек к себе, пробормотав нечто неразборчивое, уткнувшись лицом в ее волосы.

— Ты… ты проснулся?

Сразу ответа не последовало, но объятия стали крепче. Она ощущала рядом с собой его мощную грудь и бедра, ее обнимали сильные руки. Оливия осторожно попыталась высвободиться из объятий, но Эндрю лишь сильнее сжал руки, как если бы она вызвала у него непроизвольное сокращение мышц.

— Эндрю? — шепнула она.

— Ммм?

Он начал водить губами по ее шее. Ощущение получилось средним между щекоткой и лаской.

— Я, хмм, я встаю.

Она подождала. Он слегка повернулся, на мгновение освобождая ее, но затем пальцы его начали играть на ее спине точно на клавишах, разминая онемевшие мышцы. Оливия расслабилась, с удовольствием избавляясь от напряжения.

Руки Эндрю с лаской прошлись по ее плечам, а затем, двигаясь вниз, коснулись ее грудей. Тело Оливии отозвалось сразу, вспыхнуло огнем желания.

— Ммм, — снова пробормотал Эндрю, наваливаясь на нее и лаская губами ее щеки и шею.

Оливия уже готова была поддаться искушению, но ее все еще мучили события прошлой ночи, и она не могла совсем отключиться. Полная колебаний, она ожидала, что же он станет делать дальше, а Эндрю вдруг взял и уснул.

— Гусак, — прошептала она нежно, выскальзывая из-под него. Он сонно потянулся, пытаясь достать ее, но на сей раз Оливия ускользнула.

Оставив его в постели досыпать, она совершила свои утренние ритуалы. Минувшая ночь, поняла она, изменила ее до неузнаваемости. Даже зубы она чистила как будто по-другому. Мысль о том, не унаследовала ли она крепкие, не поддающиеся кариесу зубы от бабушки, теперь не доставила ей удовольствия.

Горячий душ обжигал кожу, прогоняя утреннее сонливое состояние. Чувствуя себя ожившей, Оливия отправилась в кухню и принялась готовить яичницу с беконом. Сандра оставила ей набитый продуктами холодильник.

Она выбежала на минуту, чтобы взять из почтового ящика «Лос-Анджелес таймс», и как раз просматривала газету, когда в кухню ввалился Эндрю, взъерошенный, но очень красивый в синем велюровом халате.

— Надеюсь, ты не против. Я нашел его в шкафу.

— О, должно быть, это халат зятя Сандры. — Оливия слила жир с бекона, разложила его на бумажном полотенце. — Тебе идет.

Он с удовольствием втянул в себя аппетитные запахи, потом окинул взглядом ее стройную фигуру в джинсах и майке.

— Скажи-ка мне кое-что.

— Что угодно.

Оливия сунула в рот кусочек бекона: прожарился в самый раз.

— Мне приснилось, или же мы и правда э-э-э… экспериментировали с увлекательным контактом тел сегодня утром? — Эндрю поднял бровь. — Как бы то ни было, почему бы тебе не подойти поближе, можем продолжить?

— Может быть, лучше съешь завтрак? — Вытерев руки бумажным полотенцем, Оливия показала на еду. — Как это говорится? Через что лежит путь к сердцу мужчины?..

Он поймал ее в объятия и посадил к себе на колени, прильнув к ее губам. Он выглядел совсем проснувшимся и бодрым.

Руки ее сами обвились вокруг него, она склонилась ниже, ощущая как его грудь давит на ее мягкий бюст. Язык ее отзывался на каждое движение его языка, дразня, играя с ним в прятки, а потом, поддавшись порыву, она забыла обо всем, растворясь в глубоком поцелуе.

И тут позади нее зазвенел таймер.

Дернувшись, Оливия едва не скатилась с его колен прямо на пол. Эндрю едва успел поймать ее.

— Думаю, яйца готовы, — сказала она неохотно.

— Что ж, голод — вполне уважаемая потребность тела. — Он добродушно выпустил ее, сунул в тостер два ломтика хлеба. — Но мы прервались только на короткое время.

Ставя на стол яичницу с беконом рядом с дымящимися чашками кофе, Оливия не могла не порадоваться, что сегодня утром Эндрю целиком принадлежит ей. Одно его присутствие смягчало таившееся в душе горе. В конце концов, она лишилась бабушки…

Вдруг Эндрю свернул пополам газету и протянул ей.

— Вот отчет о чествовании Вероники.

Пальцы у нее онемели, Оливия взяла газету. Небольшой заголовок гласил:

Веронике Голд исполнилось 70, и она заявила, что будет сниматься в фильме о ее жизни.

Никаких сведений о том, что ее бабушка чуть не упала в обморок, в газету не попало.

Оливия прочла статью с чувством облегчения. Большей частью там говорилось об известных актерах, присутствовавших на вечере, и пересказывались факты биографии Вероники. В конце был абзац, где значилось: «После сильных переживаний, в состоянии возбуждения актриса быстро удалилась».

«Быстро удалилась». Мягко сказано!

— Значит, казнь отменена. — Эндрю подал ей свежий тост. — Ты можешь еще пожить.

— Наверное, для остальных все выглядело не так плохо, — сказала Оливия, потягивая кофе.

Они пролистали страницы газеты, зачитывая вслух наиболее необычные или провокационные отрывки. У Эндрю на все находился интересный комментарий, и было очевидно, что он много читал и интересовался практически всем.

Идеальный ученик, признала в душе Оливия, сделав профессиональную оценку. Можно держать пари, учителям нравилось, когда он попадал к ним в класс.

Прозвенел звонок в дверь, она растерялась, и они с Эндрю обменялись взглядами.

— Мне спрятаться в чулане? — спросил он.

— Не глупи. Скорее всего, какой-нибудь подросток предлагает подписку на журналы.

Положив газету, Оливия прошла в холл и открыла дверь.

Одетая в блейзер фигура мужчины, стоявшего на ступеньках, принадлежала Перси Кен-Уитерсу, на лице его ничего не отражалось. На улице, приткнувшись между «фольксвагеном» и «шевроле», стоял, по-видимому, ожидая его, огромный «кадиллак».

Оливия могла бы упасть в обморок, но она не была подвержена реакциям такого рода, даже если бы в данный момент именно это требовалось сделать.

— Мисс Голд. — Это был не вопрос, а приветствие. — Ваша бабушка приглашает вас на завтрак-ленч.

— Я только что поела, — ответила Оливия в растерянности, не найдя ничего более подходящего, затем добавила, еще более смешавшись: — Наверное, я могла бы выпить чашечку кофе.

— Наверное. — Ей показалось, что в глазах Перси мелькнул насмешливый огонек.

— Может быть, войдете? Мне ведь надо переодеться. То есть не могу же я ехать… — Она остановилась.

Заглянув в гостиную, Перси заметил Эндрю, сидевшего за столиком в полураспахнутом синем халате, обнажавшем широкую мускулистую грудь.

— Не обращайте на меня внимания, — сказал Эндрю. — Я просто забежал перекусить.

Что бы ни подумал Перси, он лишь вежливо кивнул, пробормотав: