Свадебная ночь в Париже - Дэни Коллинз
С другой стороны, если они зачали ребенка, следует приготовиться. Ожидая, пока ему подготовят ноутбук, он отправил несколько сообщений, попросив изучить возможности сотрудничества с «Беллами хоум энд гарден», и отправил адвокатам копию брачного контракта, которую ему прислала Иден.
Свадьба. Он уже знал, что именно это предложит тетя Селеста. И ожидал от себя более достойного поведения. Тем не менее он уже занимался любовью с Иден, хотя эта женщина была для него под запретом. Кроме того, у нее куча ожиданий, которые он не сможет выполнить.
Иден для него опасна. Она годами крутилась у него в голове, а рядом с ней он отказывался от своих принципов. Если она не беременна, он точно не сможет на ней жениться.
Он размышлял о ней, о самообладании и о том, что делает мужчину мужчиной, заходя в пекарню рядом с салоном красоты, а затем положил покупки на заднее сиденье открытого кабриолета.
Реми вдруг заметил женщину, идущую к нему и размахивающую пакетами с покупками. Широкая юбка ее простого голубого платья заканчивалась на середине икры, спереди до самого низа проходил ряд пуговиц. Ее губы были покрыты мерцающим розовым блеском, а глаза скрывались за солнцезащитными очками «кошачий глаз», волосы заплетены в косы до плеч.
Его так скрутило от желания, что он едва не простонал.
— Я вовремя. — Иден поставила сумки в багажник. — Мне хотелось бы что-нибудь купить для твоей тети.
— Купим по дороге. — Он указал на заднее сиденье.
— Merci, — произнесла она и отбросила косы на спину. — Мне нравится, что здесь все говорят по-французски. С креольским наречием. Я слушала разговоры в салоне красоты, но ничего не поняла. Мне бы хотелось выучить их наречие. Думаю, мне тут понравится.
Она излучала такое счастье, что ему не терпелось попробовать его на вкус. Хотелось обхватить ее лицо ладонью, прижать рот к ее губам и выпить ее игристое блаженство. Он желал зацеловать ее до беспамятства прямо посреди улицы.
Он подошел, чтобы открыть ей дверцу:
— Надо вернуться домой и распаковать твой ноутбук. Придется установить кучу обновлений.
Ее веселость немного угасла, но она кивнула и уселась на свое место.
— Дельный совет.
Да, Реми привык мыслить практически. Жаль только, что он не умеет вовремя быть рациональным.
— Могу я вам помочь? — предложила Иден, когда они приехали и увидели, что Селеста готовит на уличной плите.
— Нет, лучше присядь. Я всю жизнь делаю это фрикасе. — Селеста махнула рукой на внутренний дворик, где были стол с четырьмя стульями и кресло-качалка. Она переоделась в более повседневное свободное платье и надела легкий головной убор в виде тюрбана.
— Попросила бы экономку приготовить еду, — напомнил ей Реми, поцеловав в щеку. Он отпрянул, когда тетка шлепнула его по губам деревянной ложкой.
— Флоре-Алин готовит для друзей, а я для семьи. Достань салат из холодильника! Подожди! — Она посмотрела на коробки, которые он держал в руках. — Что ты мне принес?
— Макаруны.
— Вот за что я тебя люблю. Отнеси их в дом, иначе я слопаю их прямо сейчас. Расскажи о себе, Иден. — Она широко ей улыбнулась.
Иден ухватилась за возможность убедить Селесту, что они с Реми просто друзья. Она представила ей сокращенную версию своей свадебной катастрофы, разыграв драму прибытия Амелии с ребенком.
— Как вы понимаете, мой жених исчез очень бесцеремонно.
Селеста усмехнулась, оценив каламбур, но покачала головой:
— Это было вчера?
— Да. — Иден казалось, что это было целую жизнь назад.
Появился Реми со стаканом воды и таблеткой для Иден. Она послушно отпила раствор.
— Реми любезно спас меня от худшей огласки, когда привез сюда.
— А ты известная персона? — Селеста уставилась на нее.
— Не совсем. Мой дед делал несколько радиопостановок, поэтому фамилия Беллами известна в радиовещательных кругах. Много лет назад он пригласил мою маму на благотворительное шоу с советами по садоводству. Она до сих пор этим занимается, но это больше реклама семейной сети магазинов товаров для дома и сада. Недавно я унаследовала компанию. Знаменитой персоной был мой жених Хантер Уэверли, он друг Реми.
— Ты выходила замуж за Хантера Уэверли? — Голос Селесты повысился на несколько октав, и она посмотрела на Реми. — Он отец твоего?… — Она обвела ложкой живот.
— Нет, — одновременно сказали Иден и Реми.
— Сложно объяснять, — прибавил Реми.
— Держу пари.
Иден поджала губы, не сводя глаз с брусчатки под ногами Селесты. Тетка Реми вернулась к своим кастрюлям, и вскоре все было готово. Разговор переключился на более легкие темы, пока они наслаждались вкусным фрикасе из морепродуктов с рисом и острыми шариками авокадо.
После Иден извинилась и отправилась в туалет. Через открытое окно она слышала бормотание Реми и Селесты, которые общались по-креольски. Выйдя в коридор, она увидела на стене семейные фотографии. Иден не понимала, почему такие вещи так завораживали ее, но обожала рассматривать снимки. Наверное, все потому, что у ее бабушек была куча фотографий.
Фото рассказывали интересные истории о моде и прическах, садах и домах. Больше всего Иден любила запечатленные во времени эмоции. Нескрываемая любовь между братьями и сестрами на пляже. Ребенок, искренне улыбающийся фотографу сомкнутыми губами, чтобы не было видно выпавших зубов.
— Иден?
— О, прости. Я снова увлеклась. Ты так похож на своего отца и его братьев! А девушки похожи на твою тетю. Но твоя сестра похожа на твою мать. Они обе такие хорошенькие.
Внезапно у Иден возникло странное ощущение. Она видела в Интернете фото Ясмин с Реми. На всех фотографиях она была взрослой, рослой и фигуристой, в шикарной одежде, с косой, ярко подведенными глазами и густыми ресницами, голубыми или сиреневыми губами. Она была артистичной и экспансивной.
Ясмин унаследовала цвет кожи матери — светлее, чем у Реми и его отца. Но, глядя на девяти- или десятилетнюю девочку, Иден увидела другое, такое же, только постаревшее лицо европейца. Внезапно она представила Ясмин со щетиной на подбородке, густыми бровями и выпирающим кадыком.
Ахнув, Иден прислонилась к противоположной стене, опасаясь, что снова потеряет сознание, но по совершенно другой причине.
— Иден!
Голос Реми донесся с другой стороны Вселенной, но он был таким тихим, словно звучал в ее голове. Он понял, что она обо всем догадалась.
Ее начало трясти.
— Мика знает?
Реми так напрягся, что мог бы выпрыгнуть
