Виктория Лайт - Рожденный для любви

Сказать, что поздравить Джона Денвера-старшего приехало много людей — значит ничего не сказать. Орландо никогда не думал, что дом деда так велик. Повсюду незнакомые лица и изучающие взгляды. Орландо был готов поклясться, что слышит за спиной ехидный шепоток. Он был уверен, что смокинг неловко сидит на нем, волосы топорщатся в разные стороны, бабочка непременно съехала набок, и все эти разнаряженные светские люди имеют полное право потешаться над ним.

Орландо залпом выпил бокал шампанского, чтобы немного успокоиться. Какая разница, что о нем подумают друзья и партнеры деда! Он не в состоянии измениться за пару месяцев, и им придется принять его таким, каков он есть.

Меня могли бы предупредить, что ожидается такая толпа, хмуро размышлял Орландо, рассматривая пестрые платья женщин и делая вид, что не замечает устремленных на него взглядов. Он думал, что перезнакомился уже со всем окружением Денверов, но то была, оказывается, всего лишь вершина айсберга, и очень многие с нескрываемым любопытством разглядывали экзотического красавца, сына Джека.

Но сам Орландо тоже наблюдал.

Он видел отца в окружении молодых и красивых женщин. Джек отчаянно жестикулировал и громко смеялся. Так, уже прилично выпил. Спиртное действовало на Джона Денвера-младшего странным образом. Он пьянел очень быстро, и его, всегда очень сдержанного и молчаливого, тянуло на разговоры. А так как он был по-прежнему привлекателен, то недостатка в слушательницах в тот вечер не испытывал.

Видел Питера Беггза, постоянно останавливающего официанта, который разносил спиртное. Пристрастие мужа Риа к алкоголю было известно всей семье, и Джон Денвер-старший очень не одобрял это. Но, видимо, Питер был слишком полезен, чтобы нельзя было простить ему эту слабость.

Видел Присциллу, с усталой улыбкой наблюдавшую за шумным весельем. Непохоже было, что ей по душе все эти пышные празднества. Заметив пристальный взгляд внука, Присцилла подмигнула ему, и на душе у Орландо потеплело.

Все-таки бабушка — молодчина, без нее здесь было бы намного хуже, отметил он про себя.

Видел и Алисию.

Она беседовала с мужчиной средних лет. Орландо не знал его, как и многих других. Нос с горбинкой, впалые щеки, коротко стриженные черные волосы с проседью, внимательные темные глаза, устремленные на Алисию. Та рассказывала что-то хрипловатым голосом, время от времени поправляя растрепавшиеся волосы. Знакомый жест.

На Алисии был очень откровенный наряд. Казалось, что она поставила перед собой цель максимально обнажить свое тело, и это ей вполне удалось. Сочный темно-красный шелк плотно облегал ее, оставляя открытыми руки, плечи и всю спину. Можно было только догадываться о том, какими портновскими ухищрениями ткань держалась на ее пышной груди. При каждом движении Алисии платье на груди угрожающе натягивалось, и мужчины замирали в сладком ожидании, надеясь, что тонкий шелк вот-вот соскользнет вниз. Подол платья был настолько длинным, что закрывал атласные туфельки на высоком каблуке, однако Алисия постаралась, чтобы ее великолепные ноги тоже не остались без внимания. По бокам почти от талии были сделаны разрезы. Один крохотный шажок, и ткань разлеталась в разные стороны, полностью обнажая ее ноги.

При взгляде на нее мужчины забывали дышать, а дамы едва удерживались от возмущенного фырканья. Алисии Блекмур удалось в очередной раз шокировать добропорядочную публику, собравшуюся в доме Джона Денвера-старшего.

Орландо вдруг разозлился. Он не мог понять, что бесит его больше всего — платье, подчеркивавшее все прелести ее холеного тела, ее невнимание к нему или увлеченность, с которой она разговаривала с седовласым незнакомцем. Он слишком хорошо изучил Алисию, чтобы не понимать, что означает этот лихорадочный блеск ее глаз, изгибы тела, томные интонации в голосе.

— Да, Алисия всегда была ветреной.

Резкий мужской голос, сказавший неожиданно эти слова за спиной Орландо, заставил его вздрогнуть. Юноша обернулся и с неудовольствием увидел красное лицо Питера Беггза, уже успевшего изрядно поднабраться.

— Именно так, мой мальчик. — Судя по всему, Питер был в разговорчивом настроении. — А ты думал, что она будет твоей навеки?

— Питер, ты пьян. Тебе лучше пойти в дом и немного прилечь, — пробормотал Орландо. Пьяная откровенность Беггза смутила его.

Но мистера Беггза оскорбила подобная забота о его самочувствии.

— Я пьян? Мальчишка, ты еще ничего не понимаешь! Я желаю тебе добра. Неужели ты думаешь, что никто не догадывается о твоих шашнях с Алисией? Да об этом уже все знают. Кроме, разве что, твоей бабки... Святая женщина... — притворно вздохнул Питер.

Орландо был ошарашен. Как все знают? А ему-то казалось, что они с Алисией были так осторожны... Написанное на его лице удивление немало повеселило Питера.

— Не переживай, малыш, — успокоил он его. — Никому дела нет. Ронни мало интересуется этой блудливой сучкой, хоть она и жена ему. А то, что она ни одного мужика не пропускает, так откуда тебе было это знать, небось, твой папаша-чистоплюй тебя не предупредил. Да ты не таращи глаза-то свои, неужели так и не догадывался? Ты только погляди, как она Майкла обхаживает.

Орландо машинально посмотрел на Алисию и ее собеседника. Неизвестно, о чем они говорили, но ее жесты и телодвижения сказали Орландо гораздо больше, чем самые откровенные слова.

— Я вот тоже когда-то удостоился чести. — Питер пьяно захохотал каким-то своим воспоминаниям, но Орландо не желал углубляться в разговоры на подобную тему и, не разбирая дороги, рванул вглубь сада, чтобы в тишине спокойно обдумать услышанное.

Нет, он, конечно, не сомневался, что Алисия далеко не монашка (с таким-то телом!), но чтобы настолько откровенно и бесстыдно бросаться на всех подряд? И он, значит, для нее просто мальчик для развлечений, которого она беззаботно сменила на другого. А он-то был уверен, что действительно ей нравится...

Слова Питера жгли душу. Надо же, выставить себя таким дураком! Размечтался, возомнил о себе. А она просто развлекается. Злость душила Орландо. Злость на весь мир, на себя, так глупо распускавшего уши, на Питера, лезущего не в свое дело, на Алисию, которая делает то, что хочет, не обращая внимания ни на кого вокруг.

Горькие думы Орландо были прерваны громкими хлопками и выстрелами, и в одно мгновение все небо озарилось цветными огнями фейерверка. Голубые, зеленые, красные искры рассыпались по синему бархату, а на душе у Орландо неожиданно полегчало. В конце концов, Алисия вправе жить так, как считает нужным. Он ей в этом не указчик. Они неплохо провели время, и на самом деле он всегда отдавал себе отчет, что между ними нет искреннего чувства.