Раиса Рябцева - Влюбить в себя

Никита держал в тайне то, что произошло между ним и Натальей Самохиной, но Сергей — теперь по уже известной причине — перехватывал каждый ее взгляд, обращенный в сторону Шилова. Кстати, сама актриса не делала никакого секрета из того, что она проявляет повышенный интерес к молодому талантливому драматургу. Однако на людях это не переходило рамок приличия.

И все-таки Никита старался держаться от нее подальше. Он чувствовал, что ее огненный темперамент способен сжечь все вокруг. Да, у этой женщины были еще силы, была энергия для того, чтобы напомнить всем о своем существовании.

Ее неприязнь к Лисичкину была для Никиты трудно объяснимой. В его представлении Сергей был совершенно безобидным человеком со странностью, которую в либеральном просвященном мире могли бы и простить. Вот потому-то Никита был так изумлен, когда режиссер сообщил ему о намерении избавиться от Лисичкина.

— Но я не понимаю, — пожал плечами Шилов, — что вас не устраивает? Его игра?

— Нет, играет он вполне нормально для той роли, которую получил. Дело не в нем, а в Наталье.

— Причем тут Наталья?

— Этого хочет она.

— Значит, ее не устраивает его игра?

— Думаю, что это неважно. Самохина хочет, чтобы его не было, и я обещал ей разобраться с этим.

— Нет, Юрий Петрович, так не годится. Я не могу понять, что происходит, почему Самохина диктует вам, какие актеры должны играть, а какие нет. Сергей — мой друг.

— Публика пойдет смотреть на игру Натальи Самохиной, а не на твоего друга. По-моему, ты до сих пор не очень хорошо это понимаешь.

— Нет, нет и еще раз нет! — решительно заявил Никита. — Я на это не пойду. Если дело касается Самохиной, то я не намерен уступать.

— Так вот, чтобы ты знал, Никита. Ты, наверное, думаешь, что я пошел у нее на поводу. Ничего подобного. Я сам не хочу видеть его в своей постановке. Да, мне нужен скандал, но скандал положительный. Я не придерживаюсь того принципа, что дурная реклама — тоже реклама. Если у меня два актера на сцене не переносят друг друга, то это угрожает самому спектаклю. В том, что касается постановки, я всегда буду непреклонен.

— Хорошо, — после некоторых раздумий сказал Шилов. — Я сам поговорю с Натальей. Но никогда не пойду на то, чтобы избавиться от Сергея.

— Можешь, конечно, разговаривать с ней, но ты твердо должен усвоить себе одно. Твоя пьеса публику не интересует. Ее интересует исполнительница главной роли.

В тот же вечер Никита встретился с Самохиной в ее гримерке. Он вошел туда после репетиции, когда Наталья сидела перед зеркалом, без особого удовлетворения глядя на собственное отражение. Как только на пороге появился Шилов, лицо ее озарилось радостной улыбкой, а в глазах появился жадный блеск.

— Какие гости! — воскликнула Наталья с нескрываемой иронией. — Наверное, случилось что-то очень важное, если сам Никита Шилов решил навестить бедную актрису.

Никита был настроен решительно. Он сел на стул в углу комнаты и серьезно сказал:

— Наталья, нам нужно поговорить.

— Неужели? — проворковала она, направляясь к нему. — А ты знаешь, что я по тебе соскучилась? Я уже несколько дней подряд просыпаюсь утром в своей холодной постели и думаю — ведь нам было так хорошо вместе. Почему ты не появляешься? Почему не звонишь? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

Без тени смущения она села к нему на колени и обвила его шею своими руками.

— Почему ты молчишь? Что случилось?

Никита не знал, куда деть руки. Краска смущения заливала его лицо. Вся его решительность, весь запал куда-то исчезли. Он отступил перед этой женщиной, от которой исходил густой аромат греха.

— Я хотел поговорить… о серьезных вещах.

— Что ж, прекрасно, — она чмокнула его в лоб и стала теребить волосы. — Поговорим.

Это было уже слишком, и Никита осторожно убрал ее руки со своего лба.

— Нет, так разговаривать мы не будем.

— Ах, вон оно что, — улыбка тут же сползла с ее лица. — Ты пришел замолвить словечко за своего друга?

— Да, я хочу знать, в чем дело. Почему ты не хочешь, чтобы он играл в моей пьесе?

На лице Самохиной появилось выражение глубокого сожаления.

— Но он просто не может играть. Он не чувствует роли.

— Я не согласен с тобой. Разве можно так свободно распоряжаться судьбой другого человека, пусть даже он тебе не нравится? Сергей сыграл в моей судьбе большую роль. Он, может быть, единственный человек, который всегда верил в меня. Что же получается в результате? Он должен уйти, потому что это не нравится тебе.

— Да, — спокойно сказала Самохина, — мне это не нравится. И я не собираюсь дальше смотреть на то, как он портит пьесу.

— Но он ничего не портит! — горячо заговорил Никита. — Да, может быть, Сергей еще неизвестный актер, у него нет такого имени, как у тебя. Ему нужно время, ему нужно лишь немного внимания со стороны партнеров, и тогда он полностью раскроется.

Самохина засмеялась.

— В этом нет никакой необходимости. Я его и так вижу насквозь. Позволь, я преподам тебе один урок, мой мальчик. Понятие «коллективизм» не имеет никакого отношения к актерской работе. Здесь все решает личность. Какой дурак однажды сказал, что актер может по-настоящему раскрыться только в окружении хороших партнеров? Чушь собачья! Человек должен надеяться только на себя. Если у него нет ничего своего, ему никто не поможет.

Никита подавленно молчал. Наталья встала и, поправляя платье, отошла в сторону.

— Господи, — пробормотал Шилов, — ты ворвалась в мою жизнь, как ураган. Мы знакомы всего лишь несколько дней, а у меня такое ощущение, как будто я всю жизнь с тобой прожил.

— Думаю, что для тебя это было бы слишком большой честью, — с легким презрением заметила она. — Если хочешь знать, то без меня твоя пьеса абсолютно никому не нужна. Никто не хочет знать, что ты там написал. Все хотят увидеть, что я сыграю.

Самохина била в незащищенное место. Удар был точно рассчитанным и жестоким. Никита еще попытался что-то возразить.

— Почему ты так говоришь? Васильев уверен в том, что это хорошая пьеса, а Сергей…

Самохина пустила в ход свой последний аргумент.

— Что ж, выбирай — или твой Сергей, или я! Решай, кто тебе важнее. Я даже думаю, что ты при желании сможешь найти для меня замену, но вряд ли с этим согласится режиссер.

— Я не хочу тебя менять, — с предательской поспешностью сказал Никита, — но все-таки Лисичкин мой лучший друг, пойми это. Как я ему об этом скажу?

— Боже мой, что за проблема? — фыркнула Наталья. — Ему скажет об этом Васильев. Или хочешь — я сама поговорю с ним?

Никита понял, что у него нет другого выхода. Лисичкину придется уйти. Но скажет ему об этом сам Шилов.