Джулия Тиммон - Лицо любви

Кричала женщина. Властно и развязно, кому-то угрожая.

Оливера здесь действительно больше нет, с ужасом подумала Кристина. Я ворвалась в квартиру к незнакомым людям. Надо скорее исчезнуть отсюда, пока они не увидели меня и не вызвали полицию.

Она уже сделала шаг назад, когда музыка вдруг заиграла тише и послышался кашель и голос… Оливера!

— Дай мне еще пару недель. Только пару недель, и я все улажу.

— Уладишь? — требовательно переспросила женщина. — Что ты собираешься улаживать? Просто возьми и скажи ей: так, мол, и так, я встретил другую любовь. Да будь покатегоричнее, не мямли, не виляй! Для чего тебе две недели?

— Не так все просто, Изабелла, — раздраженно проговорил Оливер. — И потом…

— Какие могут быть «потом»?! — прокричала женщина. Что-то стукнуло — очевидно, злобно поставленный на стол бокал. Оливер опять кашлянул и ничего не ответил. — Я устала повторять тебе одно и то же! — с яростью, от которой волосы вставали дыбом, воскликнула Изабелла. — И даю последний срок. Если через две недели ты все еще будешь с ней, пеняй на себя!

Кристина обмерла от ужаса. Значит, это ее называли «треклятой подружкой», с ней Оливер был обязан как можно скорее порвать! Следовало тотчас уйти отсюда, забыть это место, постараться не думать о невольно подслушанном разговоре, научиться не вспоминать об Оливере…

Она же, будто ведомая невидимой громадной рукой, пошла вперед, быстро пересекла мастерскую и толкнула наполовину раскрытую дверь в дальнюю комнату.

Картина, что представилась ее взору, потрясала. На тахте, стоявшей у огромного, занавешенного жалюзи окна, лежала, уперев в подушку локоть и положив на ладонь подбородок, пышногрудая обнаженная женщина. Яркие черты ее смуглого лица мгновенно бросались в глаза, но взгляд был отталкивающе злой, а брови нахмурены, отчего вся ее внешняя прелесть казалась вульгарной, даже омерзительной. Ноги, бесстыдно их расставив, она держала на коленях у сидевшего с краю Оливера. У него был потерянный вид, и он, как ни странно, курил сигару. Кристина всегда считала, что его от табака тошнит…

Позднее, воспроизводя в памяти эту страшную минуту, она удивлялась, что так четко все запомнила, что вообще нашла в себе силы смотреть на парочку негодяев, не умчалась прочь, едва удостоверившись, что в комнате в самом деле человек, которому она по сей день хранила верность.

— Малыш… — Слово будто застряло у Оливера в горле. Его карие глаза сделались огромными и едва не выскочили из орбит. Несколько мгновений он смотрел на Кристину в полном ошеломлении, потом энергично покрутил головой, словно подумал, что перед ним привидение.

Изабелла первая пришла в себя. Обведя Кристину с ног до головы долгим взглядом, она издевательски улыбнулась.

— Это и есть та самая Кристина? Наконец-то! Давным-давно мечтаю с тобой познакомиться.

Оливер резко к ней повернулся, в отчаянии вскинул руки, вскочил с тахты, сбросив с коленей ноги любовницы, вспомнил, что на нем ничего нет, схватил простыню и со стыдливо-виноватым лицом прикрылся.

— Малышка! — выдохнул он. — Я все объясню…

— Я не нуждаюсь в объяснениях, — поразительно спокойно ответила Кристина.

— Малышка? — взревела Изабелла. — Это что еще за нежности?

— Помолчи! — крикнул Оливер, тряся руками. — Прошу, только выслушай меня, — взмолился он, снова поворачиваясь к Кристине.

У той отлила от лица кровь. Ощущение было такое, будто из нее извлекли все внутренности. Но она держалась молодцом.

— Это ты меня выслушай. Порог моей квартиры не смей больше переступать. Твои вещи я сегодня же выставлю в коридор, но, когда приедешь за ними, не вздумай звонить в дверь. — Она мысленно хвалила себя, что говорит столь хладнокровно и не дрожащим голосом. — Телефонные номера забудь. Тебя для меня больше не существует.

С этими словами она повернулась и пошла прочь.

— Подожди! — исполненным ужаса голосом прокричал кинувшийся ей вслед Оливер. Хорошо, что он был голый и дальше порога выбежать не мог, — затягивать отвратительнейшую сцену не имело никакого смысла.

Выйдя на улицу, Кристина пошла, куда глаза глядят. Сначала мыслей в голове вообще не было, душу холодила кошмарная пустота, все вокруг как будто исчезло. Потом на глазах вдруг выступили слезы, и стало до ужаса жаль себя.

Какая же я дура, подумала она, стараясь не расплакаться. Терзалась, хотела помочь ему, боялась обидеть. Как гадко и страшно, насколько все нелепо и пошло!

Она долго бродила по улицам, не обращая внимания ни на сгустившиеся тучи, ни на начавшийся дождь. Беатрис звонить не стала, вообще решила ничего ей не рассказывать — чувствовала себя слишком униженной и стыдилась признаться в том, что ей следовало прислушаться к предостережениям подруги много месяцев назад.

Остановившись на какой-то незнакомой шумной улице, она взяла такси и назвала адрес салона. Комнаты, постепенно приобретавшие нужный вид, встретили хозяйку спасительной тишиной. Тяжело опустившись в кресло, она беззвучно и горько заплакала.

Почему я была такой простофилей?! Почему позволяла так над собой издеваться?! Какого черта не указала ему на дверь, как только он начал наглеть?! Зачем убила на него столько времени?!

Телефонный звонок раздался, когда она вытирала лицо салфеткой и все еще всхлипывала. Разговаривать ни с кем не хотелось, особенно с Оливером, для деловых бесед настроение, само собой, было совершенно не то. В первое мгновение она решила, что вообще не будет отвечать, потом все же достала телефон из сумочки и взглянула на внешний экран. На нем высвечивался номер Фредерика.

Обрадовавшись и не подумав о том, что по ее голосу можно определить, в каком она состоянии, Кристина поднесла трубку к уху.

— Фредерик, — выдохнула она.

— Ты все не звонишь… я решил связаться с тобой сам, — быстро объяснил он. — К тому же никак не могу отделаться от какого-то странного чувства: на душе неспокойно — как когда у кого-то из близких неприятности. — Он засмеялся. — Бог знает почему, но думаю при этом все о тебе и о тебе. Как ты?

У Кристины зашлось сердце. На фоне бессовестности Оливера чуткость Фредерика казалась вдвойне более ценной.

— Все хорошо, — сказала она, стараясь говорить бодро и весело.

— Правда? — настороженно поинтересовался Фредерик.

— Конечно, — ответила Кристина.

Фредерик несколько мгновений молчал.

— А мне показалось… что голос у тебя звучит несколько странно.

Кристина вздохнула, радуясь, что ее так здорово понимают, и одновременно печалясь, что она вынуждена лукавить.

— Не волнуйся. Все действительно в порядке. — Так ведь оно и есть, попыталась мысленно успокоить она себя. Хорошо, что я наконец обо всем узнала и эти двое больше не будут водить меня за нос.