Элла Уорнер - Линия судьбы

Богатство, высокое социальное положение, безупречная репутация… Реймонд Дадье обладал всем этим. Его семья, без сомнения, тоже. Может быть, Клод тяготило ее положение? Может, она ощущала себя Золушкой среди этого великолепия? Долли клялась, что с ней такое не произойдет. Она займет свое место в доме, как тетя детей. Возможно, довольно скромная родственница, но очень важная…

Скромная… Она нахмурилась. А не потому ли Реймонд так настаивал на шикарных туалетах, что старался привести ее внешний вид в соответствие с тем, что ждет ее в замке? Что это? Доброта? Или за всем этим стоит какой-то другой мотив? «Ваше сходство с Клод поразительно!» — сказал он ей накануне. Кого он хотел поразить? Зачем?

Он меня использует!

И все же… Это даст ей возможность войти в жизнь детей Клод.

И она никоим образом не позволит себе не воспользоваться этой возможностью.

День уже перевалил за половину, когда «ситроен» свернул на аллею, ведущую к особняку. Это и был замок Кресси. Долли была готова увидеть очередное обветшалое строение, напоминающее о былом величии, но открывшееся взору великолепие заставило ее задохнуться от восхищения.

Замок возвышался посреди парка, который хотя и не был абсолютной копией Версаля, но отличался схожей элегантностью четко распределенного пространства, где зеленые лужайки чередовались с водоемами и фонтанами в строгой последовательности. Здание имело три этажа, и с фасада открывался вид на широкую парадную лестницу, ведущую к центральному входу, под портиком, поддерживаемым четырьмя колоннами. Архитектурный облик являл собой пример строгой симметрии, так любимой французами.

Реймонд притормозил автомобиль у основания лестницы.

— Я бы хотел, чтобы ты сначала встретилась с детьми. — Он с пониманием взглянул на Долли. — Думаю, тебе не терпится. Я прав?

— Да, — согласилась она и опустила ресницы, не выдержав его пристального взгляда.

Он вышел из машины, обошел ее спереди, чтобы открыть дверь для Долли. Дети, подумала она, стараясь сфокусировать свои мысли только на предстоящей встрече… дети ее сестры, ее плоть и кровь. Но это и его дети тоже. Вдруг эта очевидная мысль пришла ей в голову. Она должна разделить их с ним. А что еще?

Выйдя из машины, она уклонилась от предложенной им руки и постаралась держать дистанцию, пока они поднимались по ступеням. Но, несмотря на это обстоятельство, она ощущала его присутствие так остро, как никакого другого мужчины в ее жизни.

Ей предстояло войти в его дом, жить под одной крышей с ним. Как ей суметь удержать дистанцию между ними в дальнейшем, как устоять перед этими понимающими темными глазами, от одного взгляда которых она теряет самообладание?

Одна из огромных дверей отворилась, как только они подошли. Пожилая женщина в черном платье, с седыми волосами, забранными в пучок на затылке, и, несомненно, обладающая сознанием собственного величия, вышла им навстречу.

Реймонд представил свою гостью.

— Луиза, это мадемуазель Карлайл. В распоряжении Луизы вся прислуга замка, она постарается, чтобы тебе здесь было удобно.

— Добро пожаловать, мадемуазель. — Формальное приветствие не могло скрыть потрясения, промелькнувшего в глазах женщины.

— Добрый день, Луиза, — ответила Долли, а про себя подумала: интересно, как относилась Луиза к ее сестре?

— Дети в большой гостиной, месье… с вашей матерью, — объявила экономка.

— Как? Мать здесь? — удивленно переспросил Реймонд.

— Здесь, месье.

— Итак, начинается, — насмешливо буркнул он. — Пойдемте, Луиза.

Почувствовав какую-то скрытую игру, Долли не возражала, когда Реймонд взял ее за локоть и подтолкнул вперед, следуя за Луизой прямо к двойным дверям, ведущим в зал.

— Объединенный фронт. Я рассчитываю на тебя, Долли, — прошептал он, склонясь к ее уху.

Это был скорее приказ, чем напоминание о том, чего он ждет от ее присутствия. Он смотрит на свою мать как на противника? Подозревает, что она приложила руку к тому, что Клод чувствовала себя несчастной в этом доме? Выгнав одну сестру, она вряд ли смирится с присутствием другой.

Долли настроила себя решительно, собираясь оказать сопротивление. Двери перед ними открылись, и они вошли в великолепную просторную комнату. Она была потрясена элегантностью интерьера: старинная мебель, картины в тяжелых бронзовых рамах, красивые лампы и канделябры. Выложенный узором паркет сверкал восковой желтизной.

Но ее восхищение окружающим великолепием было недолгим. На диване лицом к дверям сидела женщина, чье присутствие сразу приковало внимание Долли, заставив забыть обо всем, потому что по обеим сторонам от нее сидели дети.

Мальчик был так сильно похож на отца, что это сразу бросалось в глаза, а девочка — точная копия Долли в детстве: прозрачные голубые глаза, копна кудрей золотисто-абрикосового оттенка… Дочка ее сестры, но вполне могла сойти за ее собственную.

Сердце перевернулось в груди.

Она всегда мечтала иметь семью, и вот ее желания, надежды, мечты исполнились: настоящая семья прямо здесь перед ней, стоит только протянуть руку.

Дети уставились на Долли, по-видимому не менее потрясенные, чем она. Они помнят свою мать? Вряд ли. Мальчику было на вид пять или шесть, девочке года три-четыре. Два года прошло с исчезновения их матери, но, возможно, они видели ее фотографии…

Долли не сознавала, как долго длилось молчание. Время остановилось, мысли и чувства, бурлящие в ней, затихли.

Мальчик осторожно сполз с дивана, поставил крепкие ножки в лакированных ботинках на пол, его личико выражало решимость. Совсем как его отец, подумала Долли, прирожденный лидер.

— Ты похожа на маму, — заявил он.

Долли ободряюще улыбнулась ему.

— Я сестра твоей мамы, а мы с ней близнецы, — объяснила она. — Я твоя тетя Долли из Америки.

— Значит, мама уехала в Америку? — спросил мальчик.

— Прости, Жиль, но я не знаю, где мама, — мягко сказала Долли. — Я даже ничего не знала о тебе, пока твой папа не рассказал. — Она протянула к нему руки. — Я очень хочу узнать тебя получше. Надеюсь, ты не возражаешь?

Он кивнул, продолжая внимательно рассматривать ее.

— Мама часто обнимала меня, — сообщил Жиль.

Он забыл, что такое материнское тепло и нежность! Сердце Долли мгновенно потянулось к нему. Он был похож на Реймонда, но он был и сын Клод, ее первенец.

— Я с радостью обниму тебя, Жиль.

Его лицо просияло от удовольствия. Он подпрыгнул, потом рванулся к ней через комнату. Долли наклонилась, готовая поймать его. Он влетел в ее объятия и, обхватив шею руками, застыл в молчании, потом заговорил снова: