Элизабет Кейли - Сувенир любви

– Зачем? – удивилась Мелани.

– Я перед вами в некотором долгу.

– Ничего подобного!

– Нет, что вы! Хэмсфилд прав, я не очень удачно провел операцию, вы едва не пострадали. Во всяком случае, получили серьезную душевную травму. На вас до сих пор лица нет! Так что можете распоряжаться мной по своему усмотрению!

– Спасибо за заботу, офицер Соутвери, но мне некогда. Я очень хочу попасть домой и залезть в ванну! Горячая ванна – это все, что мне сейчас нужно!

– Тогда я передам Хэмсфилду, что вы поехали домой?

– Заодно передайте ему, что он тоже может возвращаться домой. К себе домой! – уточнила Мелани.

– Вы на него очень обижены? – сочувственно спросил Соутвери.

– Обижена! – фыркнула Мелани. – Это еще очень мягко сказано, мистер Соутвери! Да я просто больше не хочу о нем слышать! Можете так ему и передать!

Мелани встала и шагнула к двери.

– Мисс Гефес! – окликнул ее Соутвери.

– Что еще?

– Хэмсфилд любит вас, хотя от всех старается это скрыть. Но мы-то его знаем давно! Он словно на крыльях летает в последние недели. От сурового и неприступного офицера Хэмсфилда не осталось и следа. Начальник постоянно грозился отстранить Мартина из-за слишком личного отношения к делу! А сейчас на нем лица нет!

– И что?

– Он сейчас страдает оттого, что был вынужден вас обманывать. Но у него просто не было другого выхода!

– Выход был. И очень простой: сказать мне правду.

– Если бы вы узнали, что ему нужно на самом деле, вы бы могли как-то выдать себя, и вся операция пошла бы псу под хвост! Мисс Гефес, вы просто не понимаете специфику нашей работы. Постарайтесь поставить себя на место Хэмсфилда!

– Каждый должен быть на своем месте. – В голосе Мелани прозвучали металлические нотки.

– Вы не понимаете специфику работы полицейского, – обреченно повторил Соутвери.

– Может быть, – легко согласилась она. – Зато я понимаю специфику отношений между любящими людьми. Они не должны друг другу лгать. А наши отношения начались со лжи. Мне бы не хотелось, чтобы они тем же и закончились. Если вас не затруднит, передайте Мартину, что он может не приходить ко мне, я все равно не буду его слушать. Вещи я ему отправлю с посыльным. – Мелани взялась за дверную ручку, но выйти в коридор не спешила. – Да, – наконец сказала она, – можете ему еще передать, что мне было хорошо эти две недели. Но я знаю, что больше это не повторится. Так что не имеет смысл пытаться возродить то, что уже умерло.

Мелани кивнула Соутвери и вышла. Несколько минут полицейский провел в раздумьях и наконец решил, что никогда не сможет понять женщин, а раз уж это женщина Хэмсфилда, пусть он с ней сам и разбирается!

В то время как рассерженная и уставшая за этот сумасшедший день Мелани пыталась поймать на ночной улице такси, чтобы добраться до дома, Мартин сидел напротив Джека и устало повторял одни и те же вопросы.

– Слушайте, я вам все уже рассказал! – наконец не выдержал Джек, который на самом деле оказался Дэвидом Уозингеймом. – Зачем вы меня мучаете?

– Видите ли, мистер Уозингейм, у нас определенные методы работы. И я просто должен был убедиться в том, что вы честно рассказали мне все, что знаете. Мне просто очень бы не хотелось через несколько часов вновь допрашивать вас, если нам не удастся поймать ваших подельников.

– Уверяю вас, Хэмсфилд, у меня нет никакого желания садиться из-за них за решетку. Я уже вам говорил, что не имею ни малейшего понятия о том, что было в этих чертовых горшках! Меня просто наняли в определенные дни ходить в магазинчик мисс Гефес и покупать их! Нанял человек, который представился мне отцом Франциском. Его мирского имени я не знаю, потому что, как вы понимаете, мы не заключали никаких письменных соглашений.

– Слушайте, Уозингейм, эту сказку вы будете рассказывать суду! Я-то четко себе представляю, как все было!

Уозингейм лишь усмехнулся. Он не сомневался, что этот офицер все понимает, но признаваться в том, что был в курсе всех событий, прекрасно знал, что занимается контрабандой, вслух, в комнате, напичканной аппаратурой, – нет уж, увольте!

– Ладно, еще вопрос. Уозингейм, что вас связывает с мисс Гефес?

– Вы ревнуете?

– Отвечайте на мой вопрос! – рявкнул Хэмсфилд, и Уозингейм решил, что лучше с ним не связываться.

– Мисс Гефес была со мной всегда очень приветлива. Очаровательная леди.

– Она знала о том, что через ее магазин проходил груз контрабанды?

– Нет, – твердо сказал Уозингейм. – Я так понимаю, им вовсе не нужен еще один человек, с которым пришлось бы делиться. И я, и мисс Гефес были всего лишь пешками в руках преступных негодяев. – Уозингейм с пафосом произносил эту речь, но глаза его смеялись. Он прекрасно понимал, что ему грозит, и не хотел садиться в тюрьму в гордом одиночестве. Но и тащить за собой невинных людей тоже не хотел. Тем более что Мелани всегда была с ним приветлива и обходительна. – Мисс Гефес, и не зная ничего, великолепно выполняла свою роль. Честными людьми легко манипулировать!

– Замечательно. – Мартин облегченно вздохнул.

Он нажал кнопку вызова охраны, и Уозингейма увели в камеру.

Мартин откинулся на стуле, мечтая всего о нескольких минутах сна. Он потер глаза руками, пытаясь заставить их открыться и, собрав всю волю в кулак, поднялся с жесткого, но такого притягательного стула и вышел в коридор. Ему нужно было узнать, ушла ли Мелани, и, если ушла, все ли у нее в порядке. Мартин отправился на поиски Соутвери.

Он нашел его в кабинете. Соутвери сосредоточенно перебирал какие-то бумаги.

– Привет, – мрачно сказал Мартин и упал на стул. На столе он заметил бумажный стаканчик с дымящимся кофе и жадно на него посмотрел.

– Это для тебя, – бросил Соутвери, заметив взгляд коллеги.

– Спасибо!

– Ты, наверное, хочешь узнать, как твоя мисс Гефес?

– Она не совсем моя…

– Слушай, Мартин, прекрати эту комедию! Конечно, то, что ты влюбился посреди дела, да еще и в подозреваемую, не совсем хорошо, но ведь она уже вне подозрения! Так что можешь честно сказать, что она тебе очень дорога.

– Хорошо, – сдался Мартин, – она мне очень дорога! Так что с ней?

– Хорошо, что ты признался, – засмеялся Соутвери. – Вот только, как мне показалось, она на тебя сердита.

– Это пройдет!

– Не будь так самоуверен! Она на тебя очень, очень сердита!

– Тогда я должен дать ей несколько дней. Пусть спокойно подумает о том, что произошло, и придет к выводу, что у меня не было другого пути!

– Я пытался объяснить ей, что ты не мог поступить иначе. Она сказала, что мог…

– И что же я мог?

Соутвери пожал плечами.

– Мог просто сказать ей правду! Это не мои слова, Мартин, это ее слова.