Кейт Томас - Зеленоглазый ангел

Посмотрите на него. Налил на себя краски больше, чем на стену, не брился сегодня утром, и все-таки его сексуальности хватило бы на шесть или семь кинозвезд.

Он также ожидал замечания. Она видела это по его подбородку. Поэтому блеснула на него глазами, скрестила ноги и уселась на полу. Потом любезно спросила:

— Ты изучал хирургию до или после юридического колледжа?

— Во время, — ответил он, поморщился, когда капнул оранжевой краской с валика себе на ухо. — Тогда же, когда спасал китов, давал бесплатные консультации по долговым обязательствам и преподавал в воскресной школе.

Губы Дэни дрогнули в улыбке. Джош тоже улыбнулся, если она не ошиблась.

— Тогда тебя можно объявить святым.

— Не раньше вторника.

И вдруг она рассмеялась. Потом Джош наклонил голову, чтобы краска стекла с уха, бросил валик, наступил на него, закачался и попал рукой в краску. Они оба расхохотались.

И так прошел почти целый день.

Как в мечтах Дэни.

Не такая уж это несбыточная мечта. Уютный дом, двое или трое малышей, которых любишь, кто-то, с кем делишь взлеты и падения в жизни. Дэни вздохнула. Каждый день она все больше боялась, что у этого кого-то будут бирюзовые глаза, замаскированное грубоватостью нежное сердце и гибкая грация.

Джош изо всех сил вытирал тряпкой оранжевые пальцы, чтобы не потянуться к ней. Ему хотелось проглотить вздох Дэни и медленно погладить ее матовую кожу, провести пальцами по волосам, потом прижаться к ней губами. Хотелось дать ей…

Что? А этого будет достаточно? Меня будет достаточно?

Джош несколько раз глубоко и медленно вздохнул, а потом вежливо произнес:

— Ну, не думаешь ли ты, что теперь, когда мы зажгли стены, — и мое либидо тоже, — остальная часть комнаты выглядит убого?

Сказано — сделано. Пока он очищал окна от оранжевых пятен, а Майкл сладко спал, Дэни съездила в Фолсборо. Привезла куски материи и поролона.

Позже вечером, после того как Майкл получил свою порцию молока, Дэни обернула поролон тканью, в одном месте завязала, в другом сделала складку и — появились большие смелые подушки, разбросанные по дивану. Комната сразу же стала теплее, привлекательнее, чем раньше.

Джош прекрасно видел разницу между просто домом и домашним очагом. Он также научился ценить чистую одежду, которая висела там, где ее легко можно было найти, и домашнюю еду, похожую на настоящую пищу. И он знал также, чья это была заслуга.

Ясно, что ему не только нужна женщина, способная родить ребенка. Ему нужен был кто-то такой, как Дэни, способный понять ускользающие от него таинства, такие, как семейное окружение, детское настроение, эстетику и чувства.

Почему он раньше не знал, что жизнь — это не только работа? Что вырастить ребенка это больше, чем материально обеспечивать его и играть с ним?

А надо было. После смерти матери отец, конечно, продолжал любить его и его братьев. Работал с раннего утра до позднего вечера, чтобы дать им пищу, одежду и образование. Острота, богатство жизни ушли вместе с матерью.

У его ребенка должна быть любящая семья. А такое могло случиться, как понимал Джош, если он и мать его ребенка будут любить друг друга.

Когда он соскребал краску с окна, а Дэни возилась в гараже, Джоша на мгновение охватила холодная паника. Вряд ли она любила его. За что его любить? Каждый раз, когда он хотел помочь ей, это она вытаскивала его из беды.

Водя скребком по окну, он вновь вспоминал их поцелуи.

Что ж, может быть, она и не совсем равнодушна к нему. Но до какой степени он интересовал ее?

Хм-м. Он не осмеливался, конечно, предпринимать какие-нибудь явные шаги без ответной реакции, но нельзя ли как-нибудь осторожно выведать, чтобы дальше строить планы…

Поэтому на следующий день он вытащил ее, с Майклом, конечно, в Александрию походить по художественным галереям, облазить антикварные магазины и выслушать восторги по поводу Майкла.

А он, без сомнения, был самый чудный на свете малыш.

Каждый день Майкл помогал Джошу ощутить красоту и разнообразие обычной жизни.

Ему хотелось навсегда остаться с малышом и с женщиной, милой, прелестной и заботливой.

Если бы только они остались…

Ну что ж, значит надо действовать.

На следующее утро после того, как они купили картину, чтобы повесить ее над камином, и несколько безделушек в антикварном магазине, Джош объявил, что хотел бы привести в порядок малюсенький задний дворик, но… Подняв руки ладонями вверх, он беспомощно — очень старался! — пожал плечами.

— Я совсем не разбираюсь в растениях, — изрек Джош, с надеждой глядя на Дэни.

К счастью, Дэни не стала смеяться, а согласилась с его идеей. Благодаря этому он выиграл поездку в садовый магазин, потом домой, чтобы копать ямы и смешивать пыль с песком. Джош подумал: надо сообщить брату, что его скотина оставляет целое состояние из удобрений на пастбищах.

К обеду, который состоял из вкуснейшего мясного рулета, картофельного пюре и кукурузы в початках, он поработал до седьмого пота, а Дэни превратила скудную травяную полосу, окружавшую дворик, в яркий привлекательный бордюр из цветов и листьев. В одном, правда, его план полностью провалился. Цитируя доктора Равьяни, Джош попытался объявить вечера временем для отдыха. Прекрасно подходящим для личных размышлений.

Дэни не поддержала его. Если она не была в распоряжении Майкла, то готовила, убирала или занималась старым драндулетом. Ему удалось лишь замедлить ее деятельность, настойчиво попросив сесть и высказать мнение «потенциального члена жюри» по Кливлендскому делу.

И хорошо сделал: она указала ему на большую прореху в его аргументах. Джош велел Марлетте «заделать» эту прореху, и едва успел задержать Дэни, когда она хотела улизнуть из дома, потому что ей якобы понадобилась какая-то деталь для машины, которую она чинила.

— Ты никуда не поедешь, дорогая! — зарычал он, ужасно опасаясь, что ее поведение свидетельствовало о крушении его плана. — Ты же обещала отдохнуть сегодня вечером. Мне надо было продать эту развалюху на металлолом, — проворчал он.

— На метал-ло-лом?

Господи, когда глаза Дэни так сверкали, ему приходилось засовывать руки в карманы, чтобы тут же не обнять ее.

Но кое-чему его все-таки научил опыт с Кэрри. На этот раз никакой поспешности. Пусть это убьет его, но он не станет целовать, ласкать ее, заниматься с нею любовью, пока они тщательно не обсудят свои отношения.

Однако ничего противозаконною не было в том, чтобы представлять себе близость с Дэни. Чтобы думать о ее стройном, женственном теле, о том, как он обнажает его, а в это время его руки, губы и тело доводят ее страсть до кульминации. И она уносит их обоих…