Возрожденная страсть - Тара Пэмми
— Значит, ты хочешь сказать, что я должен еще больше благодарить самодовольного Викрама Рааваля?
Эни улыбнулась, и ее сердце согрелось от того факта, что именно это и собирался сделать Саймон.
— Его сердце всегда было в нужном месте.
Его большой палец провел по выпуклым венам на тыльной стороне ее ладони.
— Я рад, что он заботился о тебе. То, через что ты прошла… было невероятно тяжело. Рани хотела бы, чтобы я поблагодарил тебя за такой замечательный подарок.
— У меня даже не было времени сблизиться с ней должным образом… мне казалось, что мое сердце разрывается.
Он кивнул:
— Спасибо, что поделилась этим со мной. Не могу представить, как больно должно быть говорить об этом.
Его слова были формальным выражением вежливости, как будто он снова устанавливал дистанцию между ними. Как будто ему нужно было отстраниться от их общей тайны.
— Что мы ей скажем? — спросила Эни, решив покончить с этим. — Сказать, что у меня был… своего рода нервный срыв, и тебе пришлось стать моим рыцарем в сияющих доспехах? Что это было не столько романтично, сколько необходимо? Что ты…
Он нахмурился:
— Между нами нет никаких обязательств, Эни. Рано или поздно она поймет, что меня к тебе безумно влечет.
Саймон хотел ее. Может быть, так же отчаянно, как она хотела его. Но он явно не был этому рад. В самом деле, иногда у Эни возникало ощущение, что он прямо-таки злится, что она его привлекала.
Она не могла этого понять. Потому что он ни разу не намекнул ни словом, ни жестом, что она ему не нравится. Что он ее не уважает.
После общения на протяжении большей части ее жизни с эмоционально закрытыми мужчинами — ее отцом и братьями — открытость и честность Саймона были как глоток свежего воздуха. Но чем больше он узнавал о ней, тем больше ему хотелось отстраниться.
Он медленно протянул руку к ее лицу, как будто не хотел ее спугнуть, и подождал. Только когда она кивнула, он сжал ее щеку своей широкой ладонью.
Выдерживая его взгляд, Эни положила голову на его ладонь. Ее дыхание сбилось. Он не наклонялся к ней и не притягивал ее к себе, не превращал прикосновение во что-то сексуальное. Но он не отпускал ее. Долгие минуты они стояли так, ее бедро касалось его бедра. Ее легкие наполнились древесным ароматом его одеколона.
Она обвила пальцами его запястье.
— Если однажды ты оттолкнешь меня, — она уткнулась лицом в его ладонь, наслаждаясь его шершавой кожей, — за этим последует паническая атака и угрозы моих братьев.
Его брови сошлись над переносицей. Как будто он только сейчас понял, как могут быть восприняты его действия.
— Доброта и порядочность не делают меня подходящим партнером для романа с тобой. Я думаю, это то, что Викрам пытался тебе сказать.
— И, тем не менее, — это качества, которые крайне редко встречаются у мужчин из тех, кого я знаю. — Отпустив его ладонь, Эни провела ладонями по его бедрам. — Кроме того, давай не будем забывать о сексуальной привлекательности, — поддразнила она. — Это действительно решающий фактор.
Его смех заставил ее улыбнуться.
— Я не должен был отвлекать нас от обсуждения того, что мы скажем Мире. Я не заставлю тебя казаться слабой только для того, чтобы мы могли выбраться из щекотливой ситуации. Тебя никогда не нужно было спасать, Энжел. Даже в тот вечер, когда мы встретились.
— А что мне было нужно?
— Тебе нужен кто-то, кто просто будет рядом с тобой. Кто-то, кто напомнит тебе, что ты выберешься из этой ситуации.
Эни спрашивала себя, слышит ли он стук ее сердца, видит ли по ее лицу, что она в эту минуту восхищается и влюбляется в него.
— Значит, ты хочешь сказать ей правду? Как мы встретились и переспали друг с другом?
— Ты такая прямолинейная, когда злишься.
Эни пожала плечами.
— Эни… Я… я не готов говорить о своих сомнительных решениях с дочерью. Возможно, я никогда не буду готов.
— Просто чтобы ты знал: мне неприятно, что ты меня назвал сомнительным решением. Это самая противная вещь, которую ты когда-либо говорил мне.
— Тогда я постараюсь назвать это как-то по-другому.
— Саймон, а что, если я сделаю тебе другое предложение? Такое, которые могло бы отвлечь внимание СМИ, а также доставить нам много взаимных оргазмов?
Она понятия не имела, откуда взялась ее смелость. Хотя не нуждалась в каком-то мужчине, она просто снова хотела жить. Она хотела веселиться, хотела больше удовольствия, хотела разделить с ним больше поцелуев при луне.
Боже, она достаточно пряталась за свою жизнь.
В его глазах блеснул интерес, и Эни почувствовала прилив воодушевления.
— Ты думаешь, что тебе хватит только сексуальных отношений?
— Я на тринадцать лет моложе тебя, старик. Наше поколение не любит сложности. И сам понимаешь, я не узнаю, хватит ли мне этого, пока не попробую, верно?
Он громко выругался, и ее пошатнувшаяся уверенность взлетела до небес. Странная мысль трепетала в ее голове, как бы она ни старалась опираться только на факты. Что их судьбы связаны. Не только из-за Миры. Была иная причина, по которой Вселенная свела их вместе.
Причина, по которой Саймон вошел в тот зал вместо того, чтобы проигнорировать ее страдания.
Она просто… должна была верить в это. И в себя.
— Итак… каков твой ответ? Мы устроим фиктивные отношения для шоу или мне позволено прикасаться к тебе по-настоящему?
Его рот изогнулся в улыбке, от которой вокруг рта образовались борозды.
— Под всей этой хрупкой мягкостью ты довольно кровожадна, да, Энжел?
Эни надулась.
— Ну я понимаю, если ты не примешь мое нелепое предложение руки и сердца, но если я вынуждена страдать из-за твоего приступа безбрачия, особенно когда я хочу секса так, как никогда в жизни, то да, мне будет легче, если я смогу отомстить тебе.
Он опустил голову, словно пытаясь скрыть выражение своего лица.
— Почему у меня такое чувство, что даже твои наказания будут приятными?
— Я бы не хотела врать Мире, Саймон.
Он сжал ее щеку.
— Тогда мы скажем ей правду.
— Какую?
— Что мы нравимся друг другу. Но что никто из нас не торопится. Что мы просто смотрим, что из этого получится. Этого хватит до того времени, пока не закончатся съемки.
— Хорошо, — сказала она, прислоняясь лбом к его плечу. — Думаешь, к тому времени кто-то из нас будет готов двигаться дальше? — подсказала Эни, желая знать правду.
Саймон пожал
