Энн Эшли - Возвращение леди Линфорд

— Как правило, я веду себя прилично, Линфорд! — резко прервала его она, и он снова улыбнулся.

— Что вы и восхитительно доказали, когда вошли в этот дом. Уверяю вас, я не имел никакого отношения к церемонии приветствия, все устроил Пеплоу. — Виконт странно взглянул на неё, она не смогла понять выражение его лица. — Он, по крайней мере, вас помнит.

Вновь садясь в кресло, она невольно улыбнулась.

— Как хорошо, что я не приняла ни одного из ваших приглашений пообедать на Гровенор-сквер. Хотя, — в её глазах мелькнули озорные искорки, — это было бы забавно.

— Дерзкая девчонка! — Его громкий смех эхом отразился от стен комнаты. — Я должен вновь познакомиться с вами, — сказал он уже не так весело. — Застенчивой девочки, на которой я когда-то женился, как подозреваю, давно нет. Восхитительно хладнокровная миссис Стоуэн — это лишь одна сторона вашего характера. Какова же Рейчел Эмили Карлтон, виконтесса Линфорд?

Чувствуя себя крайне неуютно под его испытующим взглядом, Рейчел допила вино и поставила бокал на столик у кресла, затем снова поднялась.

— Я очень устала, сэр, и потому пожелаю вам спокойной ночи.

Душевные травмы этого дня действительно утомили её, но, улёгшись в постель и отпустив Элис, она обнаружила, что никак не может заснуть.

Линфорд дал ей много пищи для размышлений. Если он искренен, а у неё не было причин подозревать его в неискренности, ей придётся остаться здесь всего лишь до конца года. Новый год принесёт ей новую жизнь — не сразу, конечно. Сначала расторжение брака, зато потом она сможет отправиться куда пожелает. Сможет уехать за границу. Путешествовать. Заморские края не пугают, лишь ограничение свободы внушает страх.

Откинув одеяла, Рейчел обошла спальню, босиком ступая по мягкому ковру с длинным ворсом и зажигая свечи. В голову пришли слова Линфорда после прямо-таки неприличного отъезда из гостиницы, воскресившие в памяти её детство. С горькой улыбкой Рейчел потянулась за халатом и, накинув его, села за туалетный столик. Да, она была очень несчастной маленькой девочкой — одинокой и нелюбимой.

Жестокость отца проявлялась не в физическом плане, а в нравственном. Каждый день своей юной жизни Рейчел платила за побег матери. Отец относился к дочери с полным безразличием, забывая о ней иногда на целые недели, если отправлялся в бесчисленные деловые поездки в Лондон, до того, как его здоровье стало ухудшаться.

Отец устроил её брак с виконтом не для того, чтобы обеспечить её будущее, — она была абсолютно в этом уверена, — а ради мести Линфорду-старшему, которого страстно ненавидел.

Рейчел взяла щётку для волос и начала рассеянно расчёсывать длинные блестящие локоны. Она не знала, что послужило причиной разногласий между двумя соседями, но живо помнила разговоры слуг. Отцу Линфорда наотрез отказали от дома Уэстонов.

Отец не мог бы придумать лучшей мести, чем навязать нелюбимого отпрыска сыну врага, не так ли? Но не всё получилось так, как задумал папочка. Его ничтожная дочь каким-то образом нашла в себе силы покинуть человека, женившегося на ней лишь ради денег.

Улыбка Рейчел стала печальной, когда в памяти ожили другие слова Линфорда. Её действительно вконец избаловали за время их долгой раздельной жизни. И она любила каждую минуту этой жизни! Она благодарила Провидение, бросившее её под колёса кареты леди Анны Нортон в ту незабываемую ночь. Не было двух других людей, которые так сильно нуждались бы друг в друге.

Брак леди Анны оказался бездетным. В ту благословенную ночь пожилая вдова получила ребёнка, которого так долго ждала, а одинокая несчастная девочка узнала материнскую любовь, в которой ей до той поры было отказано…

В коридоре у комнаты Рейчел послышался звук уверенных шагов, отвлёкший её от воспоминаний. Раздался тихий стук, затем дверь открылась, и высокая фигура её мужа заполнила дверной проём.

— Что вам угодно? — спросила она. Неожиданная паника придала резкости её голосу.

Виконт медленно подошёл к ней.

— Я увидел под вашей дверью свет и подумал, что вы уснули, оставив горящие свечи.

— Как видите, не уснула.

— Да, вижу. А ведь вы сказали мне, что устали. Рейчел, я не намерен терпеть ложь.

Его близость тревожила её. По грозному блеску его глаз она заподозрила, что он много выпил.

— Я не лгала. — Она встала и отошла, пытаясь подавить страх, который чувствовала наедине с ним в своей спальне. — Я устала, но заснуть не смогла. Должно быть, виновато новое окружение. — Она обернулась к нему и решительно добавила: — Прежде чем вы уйдёте, не будете ли добры, удовлетворить моё любопытство? Почему мне отвели эти комнаты?

— Все ваши предшественницы пользовались этими апартаментами, моя дорогая, — ответил он с вызовом. — Где же ещё моей виконтессе преклонить усталую голову?

— Когда вы привезли меня сюда в первый раз, мне отвели комнату в восточном крыле, — заявила Рейчел с таким же вызовом в глазах и в голосе. — Разве тогда я не была вашей виконтессой?

— Признаю, что совершил тогда серьёзную ошибку… может быть, самую большую ошибку в своей жизни. Но вы были очень юны, а я — хоть и вижу теперь, как был глуп, — просто старался проявить доброту.

— Неужели? Ну, вряд ли вы могли ожидать, что я оценю ваши усилия.

— Дерзкая девчонка! — воскликнул виконт с улыбкой, осветившей его глаза. Она казалась такой ранимой, такой желанной с этими босыми ножками, выглядывавшими из-под подола скромной ночной сорочки, полностью окутавшей её, однако не сумевшей скрыть очаровательной стройности женского тела.

Рейчел отвернулась, чувствуя, как румянец заливает её щеки, и даже спиной ощущая его оценивающий взгляд, но тут она посмотрела на дверь, соединявшую их спальни.

— На этой двери нет замка, сэр, — заявила она, стараясь под резкостью тона скрыть явное смущение. — Если вы хотите, чтобы я оставалась в этой спальне и подумала о притворном примирении, пусть на эту дверь завтра же утром первым делом поставят надёжную задвижку с моей стороны! Рейчел не заметила, как вдруг омрачилось его лицо. С кошачьей быстротой он оказался рядом с ней, схватил непокорную жену и швырнул на постель, пригвоздив к матрацу.

Отчаянно сопротивляясь, она лягалась голыми ногами. Скромная сорочка задралась до коленей. Где-то в глубине сознания виконт отметил, что удостоился привилегии лицезреть гораздо больше прелестей своей жены, чем когда-либо прежде, но он был слишком рассержен, чтобы по достоинству оценить красивые ноги, представшие перед его взглядом.

— Теперь вы выслушаете меня! — проскрежетал он сквозь сжатые зубы. — На этой двери никогда не было засова и не будет, пока я жив. Ведьма! Между нами никогда не будет никаких замков, кроме, вашей расчётливой душонки!