Кэтрин Гарбера - Любимица папарацци

Темпест грустно улыбнулась. Какое там угроза! Да она чихнуть боится из страха его потерять.

— Гевин, что ты говоришь? Сам подумай, как я могу тебе угрожать? Ты и я… — она покачала головой, — мы в разных весовых категориях.

— Ты хочешь убедить меня, что не догадываешься?

Она пожала плечами, с замиранием сердца ожидая ответа. Неужели он с ней только потому, что его привлекает ее тело? Он говорил об этом каждую ночь, а она продолжала надеяться, что их связывает не только физическая близость. Или Гевина удерживает с ней только то, что она владеет акциями «Клозит Темпест»? Последняя мысль была особенно невыносимой. Если он это скажет, она умрет в ту же секунду, прямо у его ног.

— У тебя есть то, в чем я нуждаюсь. Твое тело.

Едва услышав его слова, Темпест почувствовала себя так, словно ее ударили в самое сердце. Как же больно это слышать! А она-то боялась умереть, если он скажет, что находит ее привлекательной, потому что у нее есть акции, которые ему нужны…

— Мое тело? — стараясь, чтобы голос звучал удивленно, переспросила она и пожала плечами. — Стоит тебе только захотеть, и любая женщина будет рада согревать тебе постель. Так что я не вижу разницы, чем же мое тело так отличается от сотен других.

Его глаза сузились.

— Разница есть, можешь мне поверить. Прежде всего потому, что оно принадлежит тебе, Темпест Ламберт.

— Которая является дочерью Огаста Ламберта. Ты это и мел в виду?

— Ты слышала, что я сказал. — Его глаза сузились.

— Значит, все-таки потому, что я ношу фамилию Ламберт, — заключила она.

— Проклятье! — вдруг выругался Гевин. — Ты хочешь, чтобы я в одну секунду изменился? Но я так не могу! Я бы очень этого хотел, хотел бы забыть и твоего отца, и все, что он когда-то причинил моей семье, но за столько лет ненависть опутала меня изнутри словно щупальцами, от нее невозможно избавиться по желанию.

— Ты просто убедил себя в этом, — не согласилась Темпест. — Ты живешь прошлым. Если не остановишься, оно задавит тебя и украдет твое будущее.

— Помнится, ты утверждала, что я тебе нравлюсь потому, что не скрываю, кто я есть на самом деле.

— Верно. Но если речь заходит о тебе и «Клозит Темпест»…

— Я не понимаю, почему это тебя так волнует? У меня ведь роман не с твоим отцом, а с тобой.

— Ладно.

Поняв, что переубедить его не удастся, Темпест встала и направилась в душ. Ее охватило разочарование. Неужели она в нем ошиблась? Почему Гевин не видит того, что так ясно ей? Ненависть душит самое хорошее, что в нем есть.

Раздался стук, и дверь распахнулась. Темпест обернулась. На лице Гевина была написана усталость.

— Тяжело со мной, да?

— Давай поговорим после того, как я приму душ и оденусь, хорошо?

Он кивнул. На пороге обернулся и, прежде чем закрыть дверь, сказал:

— Не знаю, с чего начать, но… Темпест, я не хочу тебя потерять.

Экономка Гевина, миссис Стэнтон, как правило, не приходила по выходным. Раньше он не обращал на это внимания, но вот уже два месяца Гевина не могло это не радовать. Ему нравилось проводить выходные наедине с Темпест. Однако сегодня он пожалел, что миссис Стэнтон не пришла. Утро началось ужасно, а он не имел ни малейшего представления, как решить возникшую вдруг проблему.

Конечно, можно было бы начать со свежеприготовленного завтрака, но он не знал, что и, главное, как приготовить. Хорошо еще, миссис Стэнтон оставила завтрак, как обычно, в холодильнике.

Чувствуя себя гостем в собственной кухне, Гевин отгонял мысль, что теряет Темпест. Рано или поздно ей бы потребовалось от него больше, чем он сможет предложить. Это неизбежно, но от осознания такой неизбежности легче не становилось.

Пустота, которая была внутри него, сжималась и куда-то исчезала рядом с ней. С Темпест он чувствовал, что живет по-настоящему. Раньше, чтобы хоть ненадолго забыть о своем одиночестве, он работал как каторжник. Гевин подозревал, что Майкл догадывается, почему он не вылезает из офиса, поэтому и старается его чем-нибудь увлечь. Гевин был ему благодарен, но знал, что это бесполезная трата времени. Только с Темпест он не чувствовал себя одиноким.

Кофе был готов. Больше на кухне делать было нечего, и Гевин прошел в гостиную, включил музыку. Дом наполнился звуками любимых мелодий, которые раньше бодрили его. Но не сегодня. Мужчина огляделся, скользя взглядом по комнате, как это сделал бы незнакомый человек. Везде вещи. Много чертовски дорогих вещей, которые ему совершенно не нужны. В памяти возникла картина вчерашнего вечера: он смотрит по телевизору баскетбольный матч, а Темпест сидит, прижавшись к нему. Ее запах — смесь французских духов, созданных специально для нее, и аромат ее кожи — вдруг наполнил гостиную.

Он повернул голову и увидел ее саму, стоящую на пороге. Волосы уложены в стильную прическу, безупречный макияж, элегантная одежда. Живая картинка, сошедшая с обложки гламурного журнала.

Гевин вдруг увидел себя со стороны. Небритый, неодетый мужчина и отнюдь не красавец. И она, воплощенное совершенство, мечта, ставшая реальностью…

— Я готова убить за чашечку кофе, — заявила Темпест, стараясь казаться веселой.

Они молча прошли на кухню. Гевин видел в ее глазах грусть, от которой не мог просто отмахнуться. Он бы желал видеть ее смеющейся и счастливой. Или хотя бы смешливой и проказливой девчонкой, какой она была каждое утро, вплоть до этого дня.

— Гевин?

Услышав ее удивленный голос, он очнулся от своих мыслей и подал ей большую кружку. Такого же размера, как у него. В первые же дни они обнаружили, что утром оба любят пить кофе из больших кружек. Только она — сладкий с обезжиренным молоком, а он предпочитал черный крепкий без сахара…

— Не знаю, что приготовила миссис Стэнтон на завтрак, но в записке, которую она оставила, сказано, что он должен постоять в духовке. Через полчаса завтрак будет готов. Не хочешь пока подождать в патио?

Темпест кивнула и вышла во дворик. Через минуту Гевин присоединился к ней. Сев рядом, он положил ей руку на талию. Она тихо вздохнула, отпила кофе и осторожно прислонилась к его плечу.

Гевин прижал ее к себе крепче и задумался. Да, ему не за что любить Огаста Ламберта, но его дочь — совсем другое дело. Гевин еще не определился в своих чувствах, но знал, что испытывает нечто большее, чем просто физическое влечение.

Он поставил свой кофе на стол и, не обращая внимания на ее недоуменный взгляд, то же самое проделал и с ее кружкой, затем взял пальцами за подбородок и поднял лицо Темпест к себе.

Не говоря ни слова, она обняла его за шею и потянулась к нему губами.

Она желает его не меньше, чем прежде, с облегчением подумал Гевин, целуя пахнущие зубной пастой и кофе губы. И ссора, которая чуть было не произошла сегодня утром, ничего в их отношениях не изменила. Пока. Только осознав, что он может ее потерять, Гевин понял, как она ему нужна. В его доме, в его спальне. В его жизни.