Кэрол Грейс - Серенада над морем

— Уверена, что вы не хотите идти? — поинтересовалась Мэрилин, когда темнота начала окутывать территорию вокруг раскопа.

— По правде говоря, я сегодня устала. А вы прекрасно проведете время. Вы замечательно выглядите. — Оливия восхищалась яркой широкой юбкой и крестьянской блузой, которые пожилая женщина купила в тот день, когда они ездили за покупками.

— А как Джек?

Оливия огляделась. Она его давно не встречала. Не удивительно, что и сейчас его не видно. Может быть, он даже ничего не слышал о приеме?

— Я беспокоюсь за него, — продолжала Мэрилин. — Он слишком много работает. К тому же Джек копает не в том месте. Вы не можете с ним поговорить?

— Конечно. Я поговорю с ним, — успокоила ее Оливия. — Если увижу.

По приставной лестнице Джек быстро выбрался из раскопа и огляделся. С трудом выпрямившись, он застонал. У него ныли все мышцы, руки были измазаны грязью, он тяжело дышал. Еще не поздно, но быстро темнело. В лагере стояла тишина. Все уехали в город? Никого не видно, кроме Ставроса, сторожа.

— Вы не видели Оливию? — спросил он Ставроса.

— Все уехали в город. Там большая вечеринка. А вы, босс, поедете?

— Нет, — ответил Джек.

— Повар оставил вам еду.

— Хорошо. Спасибо.

— Я уже могу выключить генератор?

— Нет, — резко бросил Джек. — Пока нет. Мне нужен свет там, внизу. Вы хотите уехать? Поезжайте. Я сам выключу генератор.

Ставрос нахмурился.

— Идите, — настаивал Джек. — Все в порядке.

Нехотя Ставрос пошел к старому пикапу и, отъезжая, помахал рукой из окна кабины.

Джек пошел к палатке Оливии. На всякий случай. Если ее в палатке нет, он поедет в город и найдет ее.

— Оливия?

Она высунула голову. Увидев его, вроде бы не обрадовалась. Джек уже привык к этому. Она обрадуется, когда услышит, что он нашел.

— Хочу кое-что показать тебе. Это… занятно.

— И не может подождать до завтра? Утром ты покажешь это всем.

— Я не хочу показывать всем. Пока не буду убежден. Чем ты так занята? — Он не сумел скрыть сарказма в голосе. — Сейчас семь часов. Чем ты занята?

— Это имеет значение?

— Ты должна пойти и посмотреть сейчас!

— Ладно. Но если это не надолго. — Она взяла фонарь и вышла из палатки.

Они молча шли через раскопки. Оливия спустилась следом за ним по приставной лестнице на первый уровень раскопа. Здесь Джек отодвинул фанерную панель, на которой красным на греческом языке было написано: «Внимание! Опасно!»

Он взял ее за руку и повел в узкий низкий туннель.

— Это здесь ты копаешь один? — спросила она.

— Нет, не один. Мне помогают. Через несколько дней сюда придет другая команда, мы движемся навстречу друг другу. Поэтому…

— Поэтому ты должен первым получить это, да?

— Ты думаешь, во мне силен дух соревнования?

— Я это знаю. Во мне тоже. Как и во всех остальных. Ты хочешь первым найти захоронение. Поэтому ты отказался от отпуска и от летнего образовательного семестра, хотя там хорошо платят. Значит, дело в том, что ты нашел потерянную гробницу? — спросила она. Ее голос эхом отражался от стен туннеля. Они оказались в другом мире, в его мире. Куда не доходят звуки с поверхности и где воздух сухой и холодный.

— Береги голову, — предупредил Джек, не отвечая на ее вопрос. — Чтобы не стукнуться о бревна на своде.

— По-моему, фонарь мне не нужен. — Оливия заметила вдоль одной стороны туннеля натянутый провод. Примерно через каждые двадцать шагов висели голые лампочки.

— Пока работает генератор, здесь светло.

Оливия почувствовала страх. Тонкий провод с голыми лампами оставался единственной связью с поверхностью. С клаустрофобией она боролась всю жизнь. И когда казалось, что победа уже в руках, это чувство снова возвращалось. Если кто и помогал ей забыть об опасности, то это Джек. Она крепче сжала его руку.

Оливия споткнулась о большую насыпь из мелкого, словно пудра, песка. Джек посмотрел на потолок, и в сантиметре от его головы посыпалась земля.

— Это насыпалось через стропила, — заметил Джек. — Я просил вывезти отсюда землю. Мы почти дошли.

Оливия вздрогнула. Впереди туннель расширялся, совсем немного.

— Это здесь? — спросила она.

— Нет еще. Иди, иди. Нам нужно провести крепежные работы, укрепить стены и потолки. Только потом мы сможем пойти дальше. Но я хотел прямо сейчас показать тебе, что нашел. Думаю, это произведет впечатление.

Еще несколько минут, еще несколько шагов по густой пыли. Джек взял у нее фонарь, направил луч на частично откопанный кусок мрамора.

Оливия задохнулась. Это была красивая, четко вырезанная надпись, покрытая патиной медового цвета.

— О-о-х, — выдохнула Оливия.

— Надгробная стела.

— Да, да. Думаю, это так. — Оливия подошла ближе, не в силах сдержать волнение в голосе…

— Проклятие! Только за последний час насыпалось столько песка и камней. — Джек стирал с мрамора пыль, чтобы частично открыть женскую фигуру и надпись под ней. — Можешь прочесть?

Оливия провела пальцами по греческим буквам. Она с жадностью расшифровывала слова. «В году 293, месяце…»

Она покачала головой. Остальные буквы были покрыты грязью. Оливия подняла руки, чтобы смести грязь, и задела камень. Он покатился вниз и ударился о столб, который вдруг зашатался. Мелкие камни и земля посыпались на их головы. Оливия задыхалась в пыли, набившейся ей в нос и рот.

— Садись. — Джек толкнул ее в сторону, где камнепад был меньше. А сам ударился головой о торчавшее на потолке бревно, выронил фонарь.

— Ты в порядке? — Джек упал на колени. Здесь, обхватив руками голову, сидела Оливия.

— Джек… Плохи наши дела? — Голос ее был тихий и дрожащий.

Камни падали на обоих, прыгали по головам, рукам и плечам…

Плохи их дела. Очень плохи…

— Мы выберемся отсюда. Мы всегда выбирались. Помнишь пещеры в Базилекотте? Никто не думал, что мы сможем. А мы выплыли на отливной волне. Мы и теперь выберемся.

Она смотрела на Джека. Он и в самом деле верит, что они выйдут отсюда? Или пытается успокоить ее? Она хотела верить ему, но…

— Здесь плавать трудно, — проговорила Оливия, борясь со слезами. Нельзя показывать Джеку, как она боится. Противостоять клаустрофобии и без того трудно, если воображаешь, что стены сближаются и вот-вот сожмут тебя. А сейчас это случилось наяву. Это вовсе не фобия. Ее худшие страхи стали реальностью. Стены надвигались на нее со всех сторон.

— Нам надо выбираться отсюда. — Оливия попыталась встать, опираясь на плечо Джека.

Затрещала балка, на которой держались лампы, и рухнула рядом с головой Оливии. Туннель погрузился в темноту. Это был конец. Живыми они отсюда не выйдут. Оливия стиснула зубы.