Арлин Джеймс - Не знаешь, что найдешь...
– Вы единственная страстная красавица в этом заведении, миссис Парадайз, – говорил он ей шутя, когда они танцевали, прижавшись друг к другу. – Поскорей бы увести вас отсюда...
Не раз и не два его руки жадно гладили ее тело в обещании предстоящих ласк. Он беспрестанно целовал ей плечи, подбородок, руки, уши, нос, без конца пальцы его скользили по ее облегающей блузке. Все это опьяняло Кэсси. И когда вечеринка закончилась, Кэсси не в силах была оторваться от Леона. Они продолжали целоваться и ласкать друг друга, пока шли по длинному холлу, поднимались по лестнице, стояли на лестничной площадке. Целовались даже тогда, когда Леон вставлял ключ в замочную скважину. А как только дверь открылась и они оказались в комнате, то прямо-таки начали срывать одежду друг с друга. «Я люблю тебя», – шептала Кэсси. Леон взял ее на руки и понес на кровать. Едва ли он слышал ее. У нее не было времени подумать об этом, впрочем, как и о чем-либо другом. А к тому времени, когда она могла бы подумать, ее сморил сон...
Утром они были абсолютно без сил и завтракали в постели, хотя для этого Леону пришлось одеться и сходить за кофе, колой и булочками с корицей. Хотя Леон, вопреки обыкновению, выпил прошлым вечером несколько стаканов пива, он чувствовал себя прекрасно. Кэсси радовалась тому, что муж ее равнодушен к выпивке. Лучше уж просить милостыню, чем выходить замуж за пьяницу вроде ее отца. Казалось, Леон даже не замечал, что повсюду продаются алкогольные напитки. Он и без того был пьян – от поздравлений друзей, от прекрасных чувств, возникших между ним и Кэсси. Она же в свою очередь была от него в восторге, на седьмом небе, и ей совершенно не хотелось опускаться на землю.
Днем по дороге на ранчо Леон извинялся за то, что у них не будет настоящего медового месяца. Кэсси засмеялась и откровенно призналась, что для нее быть рядом с ним и есть медовый месяц. Кроме того, они провели наедине друг с другом столько времени, сколько хотели.
– К сожалению, дорогая, мне надо работать, – говорил ей Леон. – Будь моя воля, я проводил бы с тобой целые дни, но наше ранчо требует постоянной заботы и присмотра.
«Наше ранчо». Кэсси слабо улыбнулась. Вот так легко он отдал ей все, что досталось ему тяжелым ежедневным трудом. Все, что было у нее и Джоза (а было совсем немного, и Бог тому свидетель), они приобрели вместе. Ее поражало то, что Леон, так давно и много работавший и в одиночку добившийся таких больших результатов, готов поделиться с другими, щедр и полон любви. Она обняла его.
– Ничего, у нас есть ночи.
– Да, мэм. – Он положил большую руку ей на колено. – У нас всегда будут ночи.
Она тихо засмеялась и схватила его руку, когда он начал ласкать ее бедро.
– К твоему сведению, если ты еще этого не заметил, а я думаю, что так и есть, у меня самой полно работы.
– Да, я уверен, в доме много работы, к тому же тебе надо подготовиться к приезду сына, правда?
– Конечно.
– Но если ты не будешь слишком занята, я попрошу тебя об одном одолжении.
Она подняла голову и взглянула на его мужественный профиль.
– О каком?
Он подвинулся и поудобнее устроился за рулем.
– Пока мы с тобой одни... – начал он нерешительно. Кэсси заметила, что в его голосе появились хрипловатые, бархатные нотки. Они всегда звучали в его голосе, когда он занимался с ней любовью. Она прижалась к нему, и его рука коснулась ее груди. – ...я не буду принимать холодный душ. Если бы ты нашла время согреть для нас воды...
«Для нас». Они вдвоем в этой большой старой ванне. Кэсси обдало жаром. Его рука вновь поползла вверх по ее бедру. Она сглотнула.
– А почему бы и нет?
На миг лицо Леона вспыхнуло улыбкой, а руки его поднимались все выше.
– Вот такой медовый месяц мне по душе.
Кэсси закрыла глаза и предалась мечтам. На самом деле у них оказалось больше общего, чем каждый из них предполагал.
Они были счастливы, очень счастливы, прямо-таки купались в атмосфере радости и согласия. Кэсси проводила свои дни в заботах по дому, приводя в порядок шкафы, буфеты и полки. Мыла окна, стены и полы, выбивала и чистила ковры. Когда она спросила Леона, можно ли ей выкрасить шкафы и стены на кухне, он засмеялся и ответил, что она может красить все, что ей захочется.
Он не возражал против нововведений в доме. Самое главное, говорил Леон, что дом стоит на месте, когда он возвращается вечером с работы. Кэсси передвинула мебель и вытащила ненужные вещи в один из сараев. Ей хотелось, чтобы в доме было как можно больше свободного места. И у Леона хватило наблюдательности заметить это. Как-то вечером Кэсси спросила его, когда он собирается пристроить к дому чулан.
– Я понимаю, что места мало, – ответил он, – и уже давно собираюсь заняться пристройкой. Но сейчас у меня совсем нет времени. Если ты считаешь, что с этим можно подождать, то я предпочел бы заняться другим делом. Мне кажется, сейчас самое главное – пастбище. Прокормить корову нелегко, весной же каждая корова – это деньги в наш карман. А семье требуется больше денег, чем одинокому мужчине. По-моему, нам не стоит об этом забывать.
Кэсси улыбнулась и согласилась с ним, но про себя подумала, что время, когда ее братья смогут приехать в Техас, все больше отдаляется. Долго ли Чинц будет еще их терпеть? Как им живется? Наверное, скучают по ней. Всякий раз ложатся спать с мыслью, что утром наступит тот самый день, когда она пошлет за ними. Она убеждала себя, что не так уж все плохо, но ее преследовало ощущение, что над ее счастливым миром сгущаются черные тучи.
Позвонила Доди и сообщила, что готова отправить Ньюта вместе с Питом к ней в Техас в конце следующей недели. Значит, очень скоро эти двое будут вместе с ней. Она всеми силами постарается убедить Леона, чтобы он не отсылал Ньюта обратно. Но в доме отца оставались Фредди и Барт, Кайлер и Коул, и душа ее изболелась за них. Близнецы еще сами очень малы, чтобы защищать младших, а это значит – Фредди и Бартон отданы на произвол подлому Чинцу и безжалостной Марлин. Вспомнив разбитые очки Барта, Кэсси закусила губу. Как он будет видеть, если Чинц снова разобьет их? Чем ответит Фредди на очередную выходку Марлин, которая измывается на ним?
Нет, с мальчиками все будет хорошо. Ей просто необходимо в это верить. Иначе чувство вины, которое она ощущала за свое теперешнее счастье, в то время как братья там в отчаянном положении, парализует ее настолько, что она уже не сумеет найти способ переселить их сюда, в Техас. В такой ситуации следует действовать разумно, медленно, шаг за шагом приучая Леона к мысли о том, что скоро они будут не одни. Предстоит убедить его, что вместе они справятся с этой проблемой и мальчики не доставят ему много хлопот. И Кэсси считала, что наилучший способ убедить Леона – любить его всем сердцем и доказывать своей работой, что она может принять часть обязанностей по хозяйству на свои плечи.
