Соблазни меня вновь - Кейтлин Крюс

Потому что ярость была легче противостояния, которое происходило между ними. Он думал о своей матери. Его детство было беспорядочным, пока отец не развелся с ней. Она ушла зализывать раны. Бальтазар всегда считал это предательством. Он сурово осуждал ее за любую внебрачную связь, которую ни его отец, ни он не могли не заметить.

Чего он никогда не делал, так это не задавал вопросов, как и почему она потеряла уважение своего мужа. А тем более было ли это справедливо по отношению к ней или нет.

– По твоему мнению, нет, – ответила Кендра, не выглядя особенно расстроенной из‑за того, сможет ли он пощадить ее. – Но тогда мне не нужно доказывать, что я тебе нужна, Бальтазар. Меня не волнует, во что ты веришь. Я выйду за тебя не потому, что ты этого потребовал, а потому, что я, как разумный человек, понимаю: став твоей женой, я обеспечу моему ребенку лучшую жизнь. Ты можешь и дальше говорить о прошлом, если от этого тебе становится легче. Я сосредоточена на будущем.

Затем она встала, все еще невероятно грациозная, несмотря на округлившуюся фигуру и животик. Убедив себя, что им руководит безудержная ярость, он поднялся на ноги и преградил ей путь.

Она смотрела на него, подняв подбородок, волосы с медным сиянием ниспадали вокруг ее лица, освещаемые закатным солнцем.

– Ты не получила морального превосходства, – выпалил он и схватил ее за плечи. – Ты добилась того, чего ты хотела, но поверь, ты дорого поплатишься.

– Чего я хотела, – бросила она ему в ответ, – так это мира и покоя. Я хотела жить в своем коттедже, где полно книг и есть камин. Где я могла съесть столько сливочных круассанов, сколько захочу. Но ты ворвался ко мне и привез сюда. И я не идиотка, Бальтазар. Я не оторвана от реальности. Я прекрасно понимаю, что тюрьмы бывают очаровательными и красивыми. Некоторые люди мечтают приехать сюда и остаться здесь навсегда, но я не из их числа.

– Если бы меня интересовали твои желания, Кендра, я бы спросил тебя о них.

Он ожидал, что она отшатнется от него, словно от удара. Вместо этого она поднялась на цыпочки и еще больше приблизилась к нему. Он не заметил в ней никакого страха. И не придумал ни одной причины так страстно хотеть ее.

– Делай что хочешь, – быстро сказала она. – Ты никогда не будешь меня контролировать. Если я соглашусь с твоими требованиями, то только потому, что я этого хочу. А не потому, что ты мне приказал.

Он сдержал усмешку.

– И это говорит девушка, которая хотела заниматься проституцией по приказу своего отца.

– Ты ничего не знаешь о моей семье, – бросила она ему в ответ. – Или обо мне. И я не хочу, чтобы ты знал. Ты этого не заслуживаешь.

Она была так убедительна в своем негодовании. Бальтазар счел это смешным, но не засмеялся.

Он резко притянул Кендру к себе и поцеловал ее в губы. Между ними пробежала искра, словно от удара молнии. Ему хотелось большего. Он наклонил голову набок, углубив поцелуй, и одобрительно зарычал, когда Кендра жадно и требовательно ответила на его поцелуй.

И он снова удивился, обнаружив, что у него кружится голова, когда она отстранилась от него.

– Поцелуй ничего не изменит, – сумела сказать она, и он обрадовался тому, что ее голос дрожит. – Ты всерьез думаешь, что поцелуй – это наказание? Вот так новость! Это не так. Если бы мне это не понравилось, я бы тебя укусила.

– Да, дорогая, – протянул он и почувствовал удовольствие, когда она нахмурилась. – Ты очень свирепая. У тебя есть клыки, и мне не терпится почувствовать их на своей коже.

Кендра оскалилась, и он расхохотался. Он так сильно хотел ее, что ему было больно.

Однако он знал, что такое настоящая боль. И понимал, как с этим жить.

– Помни, ты сам напросился, Бальтазар, – прошипела она.

Он не сомневался, что это серьезное предупреждение. Тем не менее он взял пальцами ее подбородок и натянуто улыбнулся при виде ее сердитого взгляда.

– В любом случае утром ты станешь моей женой. – Он произнес эти слова, как древнее предсказание. Или проклятие. – И это окончательное решение.

Глава 9

Кендра была не из тех женщин, которые годами мечтают о своей свадьбе. В таких фантазиях нет ничего плохого, но она всегда мечтала о том, как войдет в совет директоров и будет управлять семейной компанией.

А теперь она фантазировала о совершенно других вещах.

Скромная свадьба должна была состояться в определенной – освященной – части острова, о чем Кендре со всей серьезностью сообщила Панайота.

– Так нужно? – спросила Кендра.

– Это обязательное условие, – ответила Панайота.

Кендра проснулась утром в день своей освященной свадьбы с припухшими после поцелуя Бальтазара губами. Весело улыбаясь, вошла Панайота и принесла струящееся белое платье. Кендре захотелось его разорвать. Или попросить что‑нибудь более подходящее для этого случая. Например, черный саван.

Возможно, она бы сделала и то и другое, но она совершила ошибку, погладив тонкую струящуюся ткань платья, которое Панайота аккуратно разложила на кровати. А потом Кендра надела его.

Ее тело менялось и с каждым днем сильнее округлялось. Кендра уже не могла носить старую одежду. Но от ласкового прикосновения свадебного платья к ее телу она почувствовала себя сексуальной и красивой.

Она посмотрелась в зеркало, и ее сердце сжалось, а потом забилось чаще. Кендра решила получить удовольствие от этой вынужденной свадьбы.

Прошлым вечером она много чего наговорила Бальтазару, а потом не спала всю ночь, гадая, была ли она с ним искренней. Ведь ему достаточно просто посмотреть на нее, чтобы она задрожала.

После шести недель одиночества она обнаружила, что ей нравится эта дрожь. Может, даже больше, чем следовало бы.

– Я хочу, чтобы сказанное мной было правдой, – произнесла она, глядя на свое отражение в зеркале и прижимая руку к животу. Ее ребенок рос с каждым днем. Время шло, и не важно, что она говорила или не говорила мужчине, вынужденному жениться на ней. – Этого будет достаточно.

Кендра уложила волосы, собрав их на макушке в беспорядочный пучок, который выглядел скорее театрально, чем небрежно. Она нанесла немного блеска на губы и отказалась от румян, потому что они ей были не нужны. Она не замаскировала свои веснушки и не накрасила глаза.

И как ни странно, она почувствовала себя свободной.

Она знала: если бы она выходила замуж за того, кого выбрали ей