Мишель Селмер - По сценарию любви
Ханна скрестила ноги на его бедрах, впилась ногтями в широкие плечи.
— Филипп… — запричитала она, не зная сама, о чем просит.
Он задвигался в ней, сначала медленно, потом быстрее, и девушка застонала.
Филипп никогда еще не видел ничего более возбуждающего и сексуального. Никогда не был с женщиной, ублажить которую было бы так легко. И хотя ему приходилось напрягать все силы, чтобы не потерять над собой контроль, он не хотел сбиваться с ритма, разрушать возникшую между ними гармонию.
Но Филипп уже чувствовал, как все больше напрягается ее тело. Девушка вскрикнула и забилась в его объятиях, и дальше Филипп сдерживать себя не смог. Его разрядка последовала почти сразу же, унося с собой последние остатки самоконтроля. Из груди вырвался хриплый стон, и на какое-то время ему показалось, что у него не осталось больше сил ни на что, кроме как дышать.
Ханна, выглядевшая такой же физически изнуренной, как и он, смотрела ему в глаза. Грудь и щеки девушки сильно покраснели, она дышала отрывисто и часто.
— Все в порядке?
Она кивнула, но, когда он шевельнулся на ней, поморщилась.
— Больно?
— Немножко, — призналась она.
Он медленно вышел из нее, затем перевернулся на спину и притянул Ханну к себе. Девушка свернулась возле него калачиком. Одеяло и простыни каким-то образом скомкались и лежали теперь в их ногах, но это не имело никакого значения. Филипп позволил себе полностью расслабиться, чего не делал уже довольно долгое время.
Странно, конечно, но это было прекрасно.
Поздравления гостей, восхищенные охи и ахи, клятвы в вечной любви и верности — все это прошло достаточно гладко, без огрехов и не вызвало так уж много неприятных эмоций, как он ожидал. Когда же Софи подошла к нему вчера вечером и заявила, что Ханна чем-то расстроена, то боязнь того, что она может передумать и уехать обратно в Америку, дала ему понять, как же он успел к ней привязаться за последнее время.
И Филипп от всей души надеялся, что этого будет достаточно.
В течение некоторого времени они продолжали лежать молча, слушая, как стихают бешеные удары их сердец.
— Это всегда так? — спросила Ханна.
— Что ты имеешь в виду?
— Просто… мне было так… так хорошо. Я думала, что этого не должно было случиться. Не в первый раз, по крайней мере.
Филипп пожал плечами.
— Думаю, это вполне естественно.
Ханна улыбнулась:
— А нужно ждать долго, чтобы повторить?
Ничего себе!
— Я думал, тебе было больно.
— Уже нет.
Ханна положила ладонь ему на живот, немного застенчиво, но с неподдельным интересом, и ничего больше ему не требовалось.
— Кто сказал, что мы должны ждать?
Невинность и искренность Ханны, ее полное доверие — вот что так его заводило. Но какое это имело значение для их будущего?
Надолго невинной она все равно не останется. А потом что?
А потом новизна исчезнет. Занятия любовью из наслаждения превратятся в обязанность, пока не настанет день, когда они окончательно потеряют интерес друг к другу.
Девушка обвила руками его шею и поцеловала в губы, и Филипп решил ни о чем больше не беспокоиться.
Пока есть возможность, он будет получать удовольствие.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На следующее утро они вылетели в Монако, где должны были провести медовый месяц, путешествуя на своей яхте. В какой-то степени Филипп этого даже опасался: все-таки две недели с одной и той же женщиной, постоянно вместе… Слишком однообразно и скучно.
Большую часть полета он сидел в кресле, выдумывая всяческие причины и отговорки, чтобы вернуться во дворец пораньше, и пытаясь вычислить, как скоро он может это предложить, не расстраивая Ханну слишком сильно. Придется подождать минимум педелю, заключил он в конце концов. Да к этому времени он уже из кожи вон вылезет…
Все, что они, невыспавшиеся, были в состоянии делать в первый день, — это лишь валяться на солнце и загорать. И каждый раз, когда Филипп ловил на себе ее заинтересованный взгляд, он знал, что скоро они окажутся в постели.
Второй день прошел практически так же, и, так как Филипп редко позволял себе расслабиться и ничего не делать, он просто решил воспользоваться выпавшим шансом.
В понедельник они с Ханной высадились на берег и провели день за осмотром достопримечательностей и шопингом. Филипп был уверен, что ему то и дело придется пользоваться своей кредитной карточкой, но Ханна удивила его еще раз, не выказав никакого интереса к его деньгам. Она лишь приобрела несколько скромных сувениров для друзей и родственников, и то за свои наличные.
Когда Филипп заметил, что она любуется сапфировым ожерельем в витрине ювелирного магазина, и увидел, как горят ее глаза, он предложил зайти и купить его.
Девушка покачала головой;
— Оно слишком дорогое.
— Но тебе нравится?
Ханна пожала плечами, но лгунья из нее была никакая.
— Так тебе оно нравится? — настаивал венценосный супруг.
Закусив губу, Ханна кивнула.
— Тогда пойдем и купим.
Он взял ее под руку, но девушка пыталась настоять на своем:
— Мне это не нужно, Филипп.
— Считай, что это свадебный подарок.
— Но…
— Пойдем хотя бы глянем на него.
После нескольких минут уговоров они все-таки вошли в магазин, и, когда продавец достал ожерелье с витрины и вручил его Ханне, Филипп знал, что она попалась. Немного повозражав, девушка позволила купить себе ожерелье, и Филипп сам удивился, когда понял, насколько ему приятно видеть ее радость.
Вместо того чтобы дать охране уложить украшение вместе с остальными покупками, Ханна сказала, что хочет надеть его сразу же, и на протяжении всей прогулки постоянно прикасалась к его подарку, думая о чем-то и улыбаясь. И поблагодарила его не меньше десяти раз.
— Ты ведешь себя так, будто бы никто раньше не покупал тебе подарков, — сказал Филипп. — Я думал, твой отец был весьма богатым человеком.
— Это так. Но он считал себя обязанным научить меня ценить деньги. Я, конечно же, как и все, получала подарки на праздники, но ничего слишком дорогого. Если я чего-то хотела, то должна была заработать на это сама.
— Например?
— Например, на мою первую машину. Папа сказал, что иметь машину — это привилегия, которую надо еще заслужить. Я работала в его офисе около года, прежде чем получила права: по выходным, пока училась в школе, и с понедельника по пятницу летом. Когда я в конце концов купила машину, весь этот мой труд заставил меня ценить ее еще больше. Я так хорошо о ней заботилась, что она прослужила мне вплоть до окончания колледжа.
