Шэрон Кендрик - Забытый роман
Свадебная церемония закончилась очень быстро, пронеслась туманным сном перед глазами Мелиссы.
Согласно традиции, у Казимиро было два помощника — Ксавьеро и Орсо. Мелисса же шествовала к алтарю в одиночестве.
— На Заффиринтосе свадьбы обычно скучные, — как-то заметил Казимиро.
Принцесса Кэтрин сидела во время службы рядом с тетей Мэри. Обе женщины старались унять Бена и Казимо, которые норовили вцепиться друг другу в волосы.
Когда на голову Мелиссы возложили тяжелую корону, украшенную драгоценными камнями, она испугалась, что не сможет удержать ее.
Несмотря на все сомнения, бушующие у нее в душе, Мелисса почувствовала прилив необычайной гордости, когда Казимиро надел ей на палец обручальное кольцо.
«Я делаю это ради Бена, — неустанно твердила она про себя. — Он и Казимиро смогут узнать друг друга и полюбить. Иначе и быть не может. Надеюсь, что со временем между мной и мужем возникнет взаимопонимание и доверие».
Как только церемония завершилась, раздался звон колоколов кафедрального собора и возгласы толпы, выкрикивавшей имена Казимиро и Мелиссы. Ей стало одновременно страшно и радостно.
Медовый месяц супруги должны были провести в восточной части острова, в одном из принадлежавших королевской семье больших поместий.
— Поросшие соснами горы и синее-синее море, — рассказывал король, пока заводил машину, решив вести ее сам.
Казимиро посмотрел на лицо Мелиссы: оно было бледным и осунувшимся. Затем его взгляд перебежал на высокую грудь, подчеркнутую вырезом платья. Он почувствовал прилив желания.
Он наклонился к ней, провел губами по ее губам и ощутил, как ее тело ответило дрожью. Он скользнул рукой по внутренней стороне ее бедра.
— Тебе нравится? Благодарение небу… Я вижу, тебе это нравится, — шептал он ей на ухо.
Мелисса закрыла глаза, наслаждаясь переполнявшей ее сладостью. Его руки, настойчивые и нежные, заставляли все ее тело гореть.
— Я думала, твои охранники едут за нами.
— Теперь они и твои охранники, моя прелесть. Но у этого автомобиля тонированные стекла. Чтобы никто не заглядывал внутрь.
— Даже так…
— Не тревожься. Я не собирался заниматься с тобой любовью на сиденье автомобиля. Хотя такая перспектива кажется мне весьма заманчивой. — Он засмеялся, пристегнул ремень безопасности и вывел машину за ворота дворца. — Расслабься, Мелисса, — сказал он мягко. — Просто расслабься.
Она постаралась последовать его совету и просто стала любоваться пейзажем, мелькавшим за окном, — высокие горы, покрытые зеленым ковром, и сапфировое море.
* * *Вилла превзошла самые смелые ожидания Мелиссы — это был большой, похожий на дворец дом, окруженный садом, источавшим сладковатый аромат. Обойдя здание вокруг, она увидела огромный бассейн и узкую тропинку, которая вела к пляжу.
Для Бена приготовили огромную спальню и игровую комнату и даже мелкий бассейн.
Поместье было расположено вдали от всех поселений. Попасть туда можно было только не имевшей названия постоянно охраняемой, окаймленной сосновыми лесами пыльной дорогой. Телохранители Казимиро должны были разместиться в отдельном домике на территории имения, недалеко от главного дома. Там постоянно жили смотритель и повар. Остальные слуги приезжали по мере надобности из соседних поселков.
— Они знают, что мы хотим провести время вдвоем, поэтому сейчас здесь почти никого нет, — заметил Казимиро, когда показывал ей виллу.
Мелисса грустно вздохнула. На самом деле они, конечно, не будут одни: эта территория постоянно находилась под наблюдением. Возможно, именно поэтому он так радовался своему относительному инкогнито там, в Англии. Его роль обычного человека добавляла прелести их мимолетному роману. Но все это было фальшью, выдумкой, не имевшей ничего общего с реальностью.
Обед им подали на террасу с видом на бассейн и сад, за которым в лучах солнца поблескивало море, ерошась белой пеной набегавших на берег волн. В воздухе ощущалась сладость фруктов и соль. Где-то вдали слышались крики чаек. Уютно устроившись на стуле с мягкой обивкой, Мелисса наслаждалась умиротворением и красотой окружающей природы. Это место было великолепным и уединенным, в отличие от серого суетного Лондона. Она, конечно, любила родной город, но и здесь почувствовала себя как дома.
С наступлением вечера они долго молча стояли на балконе своей спальни, наслаждаясь покоем и любуясь звездами. Казимиро обнял ее. Мелисса ждала этого с момента их приезда на виллу, но теперь не знала, бьется ее сердце от предвкушения или от страха. Возможно, того и другого.
Казимиро внимательно вгляделся в лицо Мелиссы, белое как мел под призрачным светом луны. Ее огромные зеленые глаза таинственно блестели, губы призывно приоткрылись. Он вдруг осознал значимость того, что они сделали.
— Ты устала? — спросил он.
На самом деле Мелисса действительно нуждалась в отдыхе — сказались напряженность последних дней и нескончаемый поток тревожных мыслей. Но она понимала, что Казимиро ждет совсем иного ответа. Если бы она в первый же вечер медового месяца стала жаловаться на то, что деликатно называют «головной болью», то положила бы плохое начало их браку.
Она улыбнулась и произнесла наигранно бодрым голосом:
— Нет, ничуть.
— Лгунья, — нежно произнес он. — У тебя под глазами круги, темные, как ночное море.
— Правда? — Она дотронулась до нежной кожи под глазами. — Честно говоря, они, наверное, появились из-за этой маски, которую мне наложили.
Он улыбнулся абсурдности этого чисто женского ответа:
— Я заметил.
— Тебе не нравится?
— Мне не нравится косметика на твоем лице. Ты и так прекрасна, без всяких ухищрений.
Мелиссе нечасто приходилось слышать о себе подобные слова, поэтому она не очень в них верила. Возможно, Казимиро считал, что теперь, после того как они поженились, это стало его прямой обязанностью — нахваливать ее внешность.
Вступив в брак, они всего лишь выполнили свой долг. Если уж им не суждено воспарить к звездам от страсти и потерять голову от любви, то Мелисса готова была стараться наладить хотя бы дружеские отношения с мужем. Она всегда предпочитала честность комплиментам и собиралась сказать об этом Казимиро, но потом передумала, решив, что поступит неблагодарно. Поэтому она просто улыбнулась:
— Спасибо.
Он услышал в ее голосе что-то странно успокаивающее, как если бы оказался в пуховой постели после нескольких дней, проведенных в седле. Его взгляд упал на террасу, где их ждал стол, украшенный розами и высокими свечами. Он вдруг понял, что не хочет сидеть сейчас под лунным светом и пробовать блюдо за блюдом, которые ему будут подавать смутные тени. Неужели в брачную ночь нельзя насладиться хотя бы кратким одиночеством?
