Мишель Селмер - Останемся друзьями
— Я не пью, — сказала Терри. — Могу поработать водителем.
— Так мне можно надраться? — спросил Ник с улыбкой.
Она пожала плечами:
— Если хочешь.
Ей было все равно. Она знала мужчин, которые, напиваясь, становились угрюмыми и плаксивыми, тех, кто вел себя агрессивно и безответственно, и даже тех, кто лезли в драки. Единственное, что случалось с Ником во время чрезмерных возлияний, — он становился очень добродушным и любвеобильным. Он все время обнимал ее и повторял, какая она отличная подруга и как сильно он ее любит.
— Может, прямо сейчас и начнем? — спросил Ник. — У нас остался почти ящик шампанского после свадьбы. Как насчет «Мимозы»[1]?
— Отлично! — сказала Джесс, потирая руки. — Я достану бокалы и выжму апельсиновый сок.
— А я открою шампанское, — отозвался Ник.
«А я буду наблюдать», — подумала Терри, чувствуя себя вычеркнутой из списка. Но она знала, на что идет, решаясь завести ребенка. И эта жертва — одна из самых незначительных.
Глава 11
Сестра Ника Мэг позвонила, чтобы узнать, можно ли отправиться с ними к маме, а потом к деду. Она приехала к Нику, и все вместе они сели в его «мерседес», Терри была за рулем. Еще не было одиннадцати утра, а Ник и Джесс опустошили полбутылки шампанского.
Мама Ника подала на поздний завтрак «Беллини» — традиционный итальянский коктейль из полусухого игристого вина и персикового пюре.
Терри сбилась со счета опрокинутых ее спутниками бокалов. Когда они добрались до дома деда, все были изрядно навеселе. В какой-то момент Ник наклонился к ней, поцеловал в щеку и, глядя в глаза, сказал: «Я люблю тебя, Терри».
С заднего сиденья раздались восторженные возгласы. Они не знали, что он имел в виду, не понимали, что он любит ее как друга.
— Я тоже тебя люблю, — ответила Терри, отодвигая его, чтобы не мешал вести машину. Но он перехватил ее правую руку и крепко сжал.
— Ты не поняла. Я по-настоящему люблю тебя.
Она освободила руку и слегка погладила его по ладони.
— Я тоже люблю тебя по-настоящему.
— Это нечестно, — простонала Мэг. — Я тоже так хочу.
— И я, — сказала Джесс.
Ник посмотрел назад:
— Ты говорила мне сотню раз, что не выйдешь замуж, Мэг.
— И ты мне верил? Каждая женщина хочет замуж, дурачок. Просто мне тридцать три, и одиночество становится унизительно.
— А мне будет сорок, — сказала Джесс.
— Через три года.
— К тому же… ты уже замужем.
— Надолго ли? Я пытаюсь убедить себя, что все изменится. Но это не происходит. — Джесс всхлипнула. — Он даже не пытается.
— Брось его, — сказала Мэг. — Ты заслуживаешь счастья.
— Не могу?
— Но почему? — спросил Ник.
— Есть вещи, которые я не могу менять. Например, частная школа для детей. И потом… Вы не представляете, сколько стоят разные секции. Я не смогу все перезаложить в очередной раз.
— В очередной? — спросил Ник, и Терри не понадобилось смотреть на него, чтобы понять его озабоченность. Она бросила взгляд на лицо Джесс в зеркало заднего вида. Казалось, от него отлила вся кровь. Похоже, ей совсем плохо.
— Забудьте. Просто забудьте, — пролепетала она.
— Нет, — твердо сказал Ник. — Дом — свадебный подарок, его невозможно закладывать.
— Пожалуйста, не настаивай, — попросила она дрожащим голосом.
Но Ник не собирался отступать.
— Почему ты заложила дом, Джесс?
— Содержать семью очень дорого.
— Вы оба неплохо зарабатываете, у тебя есть акции в нашем бизнесе.
Она молчала.
— Джесс, ведь у тебя все еще есть доля, да?
— У меня хватит на то, чтобы отправить детей в колледж. Но я не собираюсь тратить эти деньги.
— А остальное? — спросила Мэг.
Щеки Джесс вспыхнули, и она прошептала:
— Ничего не осталось. Ничего.
— Но как это возможно? — спросил Ник, опешив.
— Плохие вложения.
— Какого рода вложения?
— Зависит от сезона. Футбол, баскетбол…
Ник выругался себе под нос и изо всех сил сжал руки в кулаки.
— Джессика, почему ты молчала?
Джесс снова всхлипнула:
— Это так унизительно. Я надеялась, семейный психолог поможет ему справиться, но каждый раз, когда мы начинаем обсуждать это, он срывается, настаивая на том, что с ним все в порядке. В результате он перестал посещать сеансы. А теперь я не знаю, что делать. Не знаю, могу ли я что-то сделать.
— Может, на него стоит надавить? — предложил Ник.
Джесс побледнела еще больше:
— Что ты собираешься делать?
— Он ведь работает на «Шоколаде Кароссели»? Если он не хочет потерять работу, ему придется посещать общество анонимных игроков. Будет играть по нашим правилам.
— А если он откажется? Что будет со мной и с детьми? Мы по уши в долгах.
— Если Эдди не в состоянии позаботиться о вас, — сказал Ник напряженно, — это сделает семья.
Терри было ужасно жаль Джесс. Она не могла себе даже представить, каково это — потерять все деньги из-за чьей-то страсти к игре. Сама она никогда не покупала даже лотерейные билеты.
Всю оставшуюся часть пути в машине царило мрачное молчание. Когда они наконец добрались до деда, Ник с сестрами сразу направились к бару, а Терри — наверх в туалет, но на верхних ступенях знакомые голоса, раздающиеся из кабинета деда, заставили ее притормозить. Говорили мужчина и женщина. Она остановилась и прислушалась, но, о чем идет речь, понять не могла. Хотя очевидно было, что собеседники ссорятся.
Она подошла поближе к дверям, хотя понимала, что сует нос не в свое дело. Боже, она становится настоящей Кароссели!
— Придется сказать ему, — настаивал мужчина.
Женщина отвечала отчаянным голосом:
— Но мы ведь договаривались молчать.
— Он заслуживает правды.
— Нет. Это его убьет.
— Я долго хранил нашу тайну, но больше не могу. Чувство вины раздирает меня на части. Скажи ему сама, или это сделаю я.
— Демитрио, стой!
Терри запрыгнула в пустую спальню, захлопнув за собой дверь. Через небольшую щель ей удалось рассмотреть, как в коридор вышли Демитрио, отец Роба, и мама Тони — Сара. Терри не знала точно, о чем они так оживленно спорили, но на ум ей пришли кое-какие выводы. Хотя, с другой стороны, она могла истолковать все превратно. Может, стоит расспросить Ника? А вдруг он расскажет об этом Тони и Робу, а они спросят напрямую своих родителей?
Убедившись, что коридор пуст, Терри наконец отправилась в туалет, а затем поспешила обратно вниз, пока ее не хватились.
Элана, младшая сестра Тони, остановила ее на пути в обеденный зал. Окончив школу в шестнадцать, она завоевала репутацию гения, подтвердив ее пятью годами позже, когда получила диплом магистра. Теперь она работала в финансовом отделе «Шоколада Кароссели», и, судя по словам Ника, ей пророчили пост финансового директора.
