Джулия Джеймс - Дитя греха
Нельзя сказать, чтобы сейчас это было ей необходимо, но сиделка была так довольна своей работой, что Райанне ничего не оставалось, кроме как выразить заботливой женщине свою благодарность.
Мисс Томпсон удовлетворенно улыбнулась.
— А теперь макияж!
В спальню вошла Кэрен с косметичкой в руках.
— Что происходит? — изумленно спросила Райанна.
— Мисс Томпсон утверждает, что пациенты быстрее идут на поправку, когда хорошо выглядят. Психо… не помню, как называется этот метод, но он действительно работает, — весело заявила Кэрен.
— Точно, — кивнула сиделка. — А сейчас посидите спокойно. Считайте происходящее частью терапии.
Райанна сдалась. Она позволила Кэрен сделать макияж, затем надела яркий красно-желтый сарафан, украсила шею ниткой бус и сунула ноги в босоножки.
— Ух ты! — воскликнула Кэрен. — Вы выглядите фантастически!
Сиделка Томпсон одобрительно кивнула.
— Да, точно, — согласилась она. — Разве кто-нибудь скажет, что совсем недавно вы были нездоровы?
Райанна пристально посмотрела на себя в зеркало.
Нет, она вовсе не выглядела больной. Она выглядела…
Как когда-то.
Райанна удивленно разглядывала свое отражение.
Мне не для кого хорошо выглядеть. Не для кого! Алексис Петракис — отец Ники, и никто больше.
Женщина отвернулась от зеркала.
Ники сразу заметил изменения в ее внешности. Когда Райанна вошла в комнату к мальчику, чтобы пожелать спокойной ночи, его глаза округлились.
— Мамочка! Какая ты красивая!
Райанна улыбнулась.
— Спасибо, дорогой.
— Поцелуй меня, — попросил Ники.
Райанна крепко обняла его.
— Я могу послать тебе только воздушный поцелуй, — сказала она, слегка отстраняя мальчика. — Иначе испачкаю тебя помадой.
Тогда Ники сам расцеловал ее в обе щеки.
— Мамочка, — сказал он довольным голосом, лег и уютно устроился на подушке. — Мамочка, Ники, папочка… И Тедди.
Он прижал к себе потрепанного мишку.
— Папочка уже пожелал спокойной ночи, — сообщил Ники. — Он сказал, что завтра мы сможем опять уехать на лодке. Он сказал, что я опять смогу порулить. Он сказал, мы наловим рыбы… Он сказал…
Его голосок затих. Через минуту ребенок уже крепко спал.
Райанна выключила настольную лампу и долго сидела у постели сына, держа его за руку, чувствуя, как ее душу переполняет поток безграничной, благословенной материнской любви. Потом она поцеловала Ники в лобик, встала…
И столкнулась с Алексисом.
Мужчина посторонился, придерживая для нее дверь.
Чувствуя невероятное смущение, Райанна вышла в коридор.
Как давно он здесь стоит?
Райанна собиралась найти сиделку Томпсон и Кэрен, чтобы поужинать вместе с ними. Вчера, когда Алексис уединился в своем кабинете, она так и сделала.
Ни та, ни другая пока ни словом не обмолвились о том, что они думают по поводу того, что Ники — сын Алексиса Петракиса. Благоразумные женщины невозмутимо принимали все происходящее в семье их работодателя.
Войдя в столовую, Райанна увидела, что на столе стоят только два прибора. В ту же секунду на нее нахлынули мучительные воспоминания о последнем ужине здесь и о разыгравшейся в тот вечер безобразной сцене.
Но она должна забыть об этом, должна приложить максимум усилий для сближения, как того хочет Алексис.
Не ради себя — ради Ники.
Райанна села за стол. Вошедший следом за ней Алексис занял место напротив. Женщина подняла глаза и поймала на себе его изумленный взгляд.
Алексис ошеломленно разглядывал Райанну. Да, она стала старше, ей уже под тридцать… Ее волосы сейчас короче, чем тогда, пять лет назад, а лицо более худое…
Но все еще неотразимое.
И одета она иначе — это платье не сравнить с теми выцветшими футболками и мешковатыми хлопчатобумажными брюками, которые она носила до сих пор.
В нем даже заметно, что у нее все еще сохранились весьма соблазнительные формы…
Его взгляд скользнул по ее груди.
Соблазнительно.
Алексис почувствовал жаркую пульсацию крови.
Райанне хотелось вскочить и убежать, так смущал ее пристальный взгляд Алексиса.
Будь они прокляты, эти Томпсон и Кэрен! Что они, черт возьми, сделали?
Они снова превратили ее в женщину, которой она уже очень-очень давно не была.
Целых пять лет — с тех самых пор, как Алексис Петракис затащил ее в свою постель.
Райанна не могла прогнать воспоминание о той ночи. Ее нерешительный взгляд встретился со взглядом темных, как вулканическое стекло, глаз.
Вот и в ту ночь эти глаза восторженно смотрели на нее, а она тонула в их глубине.
Оно снова ожило — это непреодолимое, всепоглощающее, постыдное, страстное желание, возникшее так же внезапно, как и пять долгих лет назад. Она отчаянно старалась загнать это чувство как можно глубже, откуда оно не могло бы вырваться.
Но оно возвращалось и медленно, как густой мед, текло по ее жилам.
Я не хочу этого чувствовать! Я никогда не смогу устоять перед ним…
Райанну охватило отчаяние и смятение. Нельзя поддаваться искушению! Призвав на помощь разум, Райанна невероятным усилием воли прогнала так внезапно навалившуюся изматывающую слабость.
Я — мать Ники. Алексис — его отец. И ничего более!..
Райанна взяла бокал белого вина и, сделав глоток, почувствовала живительную силу прохладного напитка.
Женщине хотелось немедленно убежать в свою комнату, но это означало бы, что она поняла причину, по которой Алексис Петракис не сводит с нее глаз.
Только не это! Необходимо немедленно заговорить с ним на какую-нибудь нейтральную тему.
И Райанна сказала первое, что ей пришло в голову:
— Спасибо, что ты взял Ники покататься на лодке. Он в полном восторге.
— Но это путешествие оказалось слишком трудным для тебя. Завтра пойдем плавать под парусом. Посмотрим, что ты запомнила из курса кораблевождения.
— Почти ничего, — поспешно сказала Райанна.
— Ну, посмотрим. А если подует легкий ветерок, твоя задача значительно упростится, — добавил Алексис.
В столовую вошел Ставрос. Он принес первое блюдо — ассорти из морепродуктов. Это было весьма кстати — к тому времени, как Райанна отведала все, что хотела, самообладание полностью вернулось к ней.
Похоже, что и к Алексису тоже. Они обсудили достоинства и недостатки разных моделей яхт, хождение под парусами вообще, потом, по инициативе Алексиса, заговорили об Эгейском море и его особенностях: преобладающих северных ветрах летом, внезапных шквалах и о том, как меняются течения в этом не подверженном действию приливов и отливов море.
