Люси Гордон - Нежданно-негаданно
Ферн чуть не рассмеялась, припоминая, как Данте отомстил Сандору — не жестоко, но мастерски.
Она должна была бы испугаться за Данте, когда он карабкался по развалинам, но не испугалась, потому что оказалась во власти его чар. «И до сих пор в их власти», — радостно заключила Ферн.
Она выключила душ, набросила халат и вышла из ванной. Но то, что женщина увидела в спальне, заставило ее резко остановиться.
— Сандор!
Актер прислонился к двери, на лице — предвкушение. Рубашку он снял, чтобы продемонстрировать Ферн свой великолепный торс во всем его совершенстве, гладкий, мускулистый, с ровным загаром.
— Что ты здесь делаешь? — вздохнула она.
— Ох, перестань, киска. Мы оба знаем, что будет.
— Томми, клянусь, если ты дотронешься до меня хоть пальцем, я так двину тебе, что искры из глаз полетят.
— Ты этого не сделаешь.
— Я тебя предупредила.
Он засмеялся и двинулся к ней — ни дать ни взять король, заявляющий свои права.
— Думаю, мы могли бы это проверить… ай!
Ферн залепила ему пощечину.
— Сука! — взвыл Сандор. — У меня может губа распухнуть!
Она собралась ответить, но в этот момент раздался стук. Ферн метнулась к двери, открыла ее и обнаружила Данте в синей пижаме, стоящего на пороге. Взгляд его был столь невинен, что она испытала одновременно и облегчение и подозрение.
— Извини, что беспокою тебя, — начал он, — но в моей ванной нет мыла, и я подумал, не могла бы ты… О бог мой, я чему-то помешал?
— Ничему абсолютно, — заверила его Ферн. — Мистер Джейли уже уходит.
Данте посмотрел на Сандора с удивлением, будто только сейчас заметил его, но Ферн ему не провести. Данте в своем роде тоже актер, только более тонкий.
— Добрый вечер, — вежливо проговорил он. — Вы, кажется, сильно ушиблись. Наверняка губа распухнет.
— А?! — взвился Сандор. Он метнулся было к ванной, но Данте преграждал ему путь, так что актер вынужден был развернуться и покинуть комнату, громко хлопнув дверью.
— Это должно занять его на ближайшее время, — с удовлетворением заметил Данте.
Глава 8
— Кстати, я его не так уж сильно ударила, губа не распухнет, — сказала Ферн.
— Нет, но он испугался.
— Но как ты узнал, что…
— Я был за дверью и все слышал.
— И оказался ты тут совершенно случайно.
— Разумеется, нет. Я притаился в коридоре. В конце концов, ты могла обрадоваться его приходу.
— И тогда ты мирно удалился бы, да? — сардонически поинтересовалась она.
Данте медленно покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то, чего Ферн никогда раньше не видела.
— Ни за что. Если б ты встретила его радушно, я бы ворвался и двинул ему посильнее, чем ты. Но синьорина и сама ловко с ним справилась, рад отметить, — мягко добавил он.
— Ты же не считал, что я вернусь к нему?
— Надеюсь, нет. Но когда я увидел, как легко он вошел, то засомневался.
— Я была в ванной, иначе ему это не удалось бы.
— У тебя с ним правда все?
— Разумеется. И лучше бы мы вообще сюда не приезжали.
— Ты пользовалась большим успехом за ужином.
— Ты и сам неплохо развлекался, — парировала Ферн.
— Просто проводил время, присматривая за тобой и следя, чтобы ты хорошо вела себя. Мне надо было точно знать, что ты к нему испытываешь.
— Ну, теперь ты знаешь. — Она встретилась с ним взглядом, безмолвно требуя продолжения.
Но мужчина, который поверг своего врага одним мастерским ударом, казалось, потерял уверенность.
— И что дальше? — спросил Данте. — Это должно быть твое решение. Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Я не знаю, чего хочу, — уклончиво ответила Ферн, и это было почти правдой.
— Ферн. — Его голос стал тихим и серьезным. — Если ты не знаешь, то никто не знает.
— Это несправедливо.
— Несправедливо? — раздраженно проворчал Данте. — Ты стоишь тут полуодетая, творишь со мной бог знает что, а я еще и несправедлив?
Махровый халат распахнулся, открывая ее грудь, набухшую и пылающую от желания, которое Ферн больше не могла скрывать. Когда она заколебалась, Данте раздвинул полы ее халата, обнажая ее полностью.
— Вот это действительно несправедливо, — произнес он дрожащим голосом.
Ферн не могла пошевелиться. Все ее мысли сосредоточились на нем, на его прикосновениях. Ей казалось, будто Данте уже ласкал ее. Она пережила шок, когда он опустил пальцы на ямочку у ее горла и замер, словно ждал чего-то.
Ферн сделала глубокий вдох. Ни одна из эффектных ласк Сандора не оказывала на нее и десятой доли такого воздействия, как терпение Данте.
— Скажи мне, — мягко попросил он.
— Сказать?..
— Скажи мне, что делать. Ферн, бога ради, если ты хочешь, чтобы я остановился, предупреди сейчас, потому что у меня почти не осталось самообладания.
Ее улыбка была намеренно провоцирующей. И Данте закрыл ей рот поцелуем. Ответ Ферн был столь же пылким, свидетельствующим о желании, сдерживаемом слишком долго, о взрыве головокружительной, безудержной страсти.
Не прерывая поцелуя, Данте стащил с нее халат. Его руки ласкали ее тело, вызывая трепет наслаждения. Ферн в свою очередь тоже срывала с него одежду.
Никто из них не знал, кто сделал первый шаг к кровати. Это не имело значения. Они бежали одной дорогой, стремились к одной цели.
Ферн не сомневалась, что Данте — великолепный любовник, но ее мечты померкли перед реальностью. Он занимался любовью так же, как танцевал квикстеп, — безошибочно угадывая нужную ласку, нужное движение, всегда в идеальном взаимопонимании с партнершей. Казалось, будто тело Ферн создано именно для этого момента, для этого мужчины.
В последний момент Данте заколебался, заглядывая ей в лицо, словно искал окончательного подтверждения. А для Ферн любая задержка была невыносимой. Она хотела его, и немедленно.
— Данте, — нетерпеливо прошептала она.
Он испустил быстрый вздох удовлетворения и в следующую секунду был в ней, упиваясь их слиянием.
Обаятельный интриган, покоривший Ферн, стал любовником, который инстинктивно угадал тайные желания ее тела. И он наверняка осознает свою власть над ней. Но она не боится этой власти, потому что полностью ему доверяет…
Затем Ферн сделала первый шаг, лаская Данте так, как ей никогда не пришло бы в голову раньше, потому что он не похож на других мужчин. Он засмеялся, безоговорочно повинуясь и приглашая ее делать то, что ей нравится, — приглашение, которое она с жаром приняла.
Позже, когда они пришли в себя, он приподнялся на локте, глядя на нее со смесью торжества и радости.
