Кэрол Маринелли - Притворись моим мужем
В его спальне Белла уже развесила в гардеробе элегантные платья, юбки, пиджаки и расставила нес колько пар туфель. В ванной вместе с купленными до рогими туалетными принадлежностями она положила серебряную щетку для волос, когда-то принадлежавшую ее матери, а сейчас одолженную Софи. Но, хотя подруги приложили все усилия и потратили почти все свои сбережения для того, чтобы создать впечатление преуспевания Софи, это было ничто по сравнению с богатством Люки.
– Тебе не завидно? – поинтересовалась Белла.
– Я ведь сама решила, что не поеду с Люкой в Лондон. Разве ты забыла? Да и кто знает, как повернулось бы дело, если бы я тогда уехала с ним. Может, мы бы не поладили? Даже если у нас с ним был один романтический вечер, это не значит, что наши чувства длились бы всю жизнь. И вообще, мне не нужно ничего, имеющего отношение к Мальволио.
– Люка сам много работает.
– Мы тоже вкалываем, – возразила Софи. – Вот только между ним и нами есть одна разница. Наши родители не подарили нам акции отеля, чтобы облегчить построение карьеры.
Софи проще было негодовать, чем признать правду: она очень скучала по Люке. Каждый день и каждую ночь.
– Во сколько Люка сегодня приезжает? – спросила Белла.
– Вот-вот должен появиться. Мы собираемся за ужином убедиться, что наши версии событий совпадают.
– Что ж, просто веди себя так же, как и все эти богатые дамочки, что останавливаются в нашем отеле. Не извиняйся перед официантами и не… – Белла улыбнулась. – Все будет в порядке. Ах да! У меня ведь есть для тебя подарок. Даже два…
Увидев последнюю модель сотового телефона, Софи воскликнула:
– Мы не можем себе этого позволить!
– Можем. И вряд ли получится прикидываться организатором мероприятий, если у тебя нет мобильника. Когда эта история с Люкой закончится, если не захочешь оставить себе телефон, его возьму я.
– А это что? – Софи открыла упаковку со вторым подарком, который оказался увесистой бутылочкой очень дорогих духов. – Белла!
– У какой женщины нет духов в ванной комнате?
– У нас нет денег на такую роскошь!
– Ну, в общем…
– Ты что, украла эти духи?
– Да. И не чувствую себя виноватой. Мне ни капельки не стыдно. Если это худший поступок в моей жизни, я рада, что совершила его ради тебя.
Софи открыла флакон, брызнула немного духов себе на запястье, а потом – на подругу, которая рассмеялась и спросила:
– А Люка говорил что-нибудь о Маттео?
– Нет.
– Я думала, они партнеры по бизнесу.
– Ну, мы вообще мало разговаривали.
– Я так боюсь услышать, что Маттео женат. Должно быть, он думает, что я по-прежнему шлюха.
– Он ведь заплатил за тебя, – напомнила Софи. Им обеим стыдно было об этом вспоминать.
– Я все время о нем думаю, – призналась Белла. – Как считаешь, он меня помнит?
– Разумеется, – ответила Софи. – Но это случилось столько лет назад. Встреча с Люкой научила меня тому, что люди меняются. Он теперь занят своими делами, своими женщинами, давно не вспоминает о прежних днях. И нам не нужно жить прошлым. Когда все это закончится, мы с тобой попробуем воплотить в жизнь наши мечты. И не важно, что нам для этого потребуется: ты пойдешь учиться в школу дизайна, а я начну строить свою карьеру.
– На океанских лайнерах?
– Кто знает? Но я не собираюсь провести остаток жизни, оплакивая потерю Люки. Хочу поскорее покончить с этим.
– Ладно, я пошла, – сказала Белла.
– Спасибо за помощь.
Подруга улыбнулась:
– Но я хочу знать все подробности. Представляю, как ты будешь делить с Люкой постель после всех этих лет…
Софи улыбнулась, провожая Беллу, но, когда та ушла, начала нервно вышагивать по квартире. Спальня и стоящая там широкая кровать словно насмехались над ней. Трудно было поверить, что скоро придется лежать по ночам рядом с Люкой. Но не только это расстраивало. От мысли, что в этой постели Люка спал с другими женщинами, в душе Софи закипал гнев.
Что ж, похоже, Люке неплохо жилось. Без нее.
– Софи? – прозвучал за ее спиной низкий голос, заставив вздрогнуть и обернуться.
– Я не слышала, как ты вошел.
– Хочешь, чтобы я стучался?
– Конечно нет.
Люка держался надменно и отчужденно, выглядел сердитым, исходящее от него напряжение явно ощущалось. От его глаз к вискам разбежались морщинки, лицо побледнело, губы сжались в суровую линию. Таким Софи его еще не видела. Она с трудом заставила себя выдержать его взгляд.
– В каком ресторане ты хочешь поужинать? – спросил Люка.
– Мы могли бы поесть тут.
– Полагаю, мы и так будем довольно часто это делать, когда освободят твоего отца, потому что из-за него редко сможем куда-нибудь отлучаться.
– Тебе вовсе не обязательно постоянно находиться здесь. Мы можем сказать, что ты занят работой.
– Твой отец умирает. И он понимает, что если я помолвлен с тобой, если люблю тебя, то должен сделать куда больше, чем всего лишь несколько раз появиться перед ним.
– Конечно.
– Я покажу тебе квартиру, – предложил Люка, но Софи покачала головой.
– Я уже тут осмотрелась.
– Ты наняла для отца сиделку?
– Я решила подождать до завтра и посмотреть, есть ли в этом необходимость, – ответила она. Но на самом деле у Софи просто не было денег, чтобы оплатить услуги сиделки.
– Завтра утром я отправлюсь в суд. Сообщу тебе эсэмэской, как прошло заседание.
– Зачем ты туда идешь?
– Чтобы тебе не пришлось туда ходить. Ты хоть представляешь себе, сколько прессы будет завтра на слушании дела?
– Я видела в новостях, что репортеры уже устраиваются рядом со зданием суда в ожидании.
– Они полагают, что твой отец будет присутствовать при вынесении решения. Надеюсь, он сможет покинуть госпиталь незамеченным, прежде чем журналисты поймут, что ошиблись. Хочешь еще что-то мне сказать?
– Не думаю. Остальное обсудим за ужином.
– Я передумал с тобой ужинать. – Люка зашагал к выходу.
– Куда ты собрался?
– А тебе-то какое дело?
– Если мы изображаем обрученную парочку…
– Игра начнется завтра. – Люка подошел к Софи и заглянул ей в лицо. – Завтра мы ляжем в эту постель, будем притворяться, что любим друг друга. До меня только что дошло, что сегодня мне не нужно притворяться – и я не буду этого делать. Я намерен насладиться сполна своей последней свободной ночью, прежде чем начнется мой срок заключения.
Он снова направился к двери. Софи понимала, что лучше ей придержать язык, но у нее это редко получалось.
– Извини, что испортила твою прекрасную жизнь!
– Прекрасную? – обернулся Люка. – И какую часть моей жизни ты считаешь прекрасной? Ради того, что у меня есть, я тружусь по восемнадцать часов в сутки. А ты говоришь так, словно мне все преподнесли на блюдечке.
